Брюхошлеп

Девушка и впрямь произвела на меня впечатление, да еще какое!

— Шеррол, с Медведем ты уже знакома, а это Беовульф Шеффер с Гудвилла, — объявила Дайана, входя в комнату и держа под руку четвертого партнера для бриджа.

— Вы! — воскликнул я.

Это была та особа, которая залезла ко мне в карман.

Я наслаждался своим земным отдыхом четыре дня, устав за это время больше, чем за весь мой сумасшедший рейс к Центру Галактики. И все четыре дня я удивлялся, зачем Медведю понадобилось искать странный мир. Самый странный из миров, какие я видел, — это его родная Земля! Честно говоря, я помню далеко не все, чем занимался на Земле: стакан со спиртным то и дело оказывался у меня в руках.

Помню, что Дайана наотрез отказалась показываться со мной на людях, пока «ее спутник не будет выглядеть прилично», и дала мне свою косметику. Поддавшись приливу вдохновения, я решил стать альбиносом и чуть не заорал от ужаса, когда на следующее утро спросонья взглянул на себя в зеркало. Красные, как кровь, радужные оболочки глаз, снежно-белые волосы, белая кожа с розоватым оттенком... Медведь из солидарности со мной тоже воспользовался косметикой Дайаны, выкрасив бороду и шевелюру в полыхающе-зеленый цвет.

А еще я помню тот вечер, когда Дайана сообщила мне, что знает Медведя всю жизнь и что именно она дала ему это прозвище.

— Прозвище?

— Ну конечно, — удивилась моему невежеству Шеррол. — Его настоящее имя Грегори Пелтон.

— О-о-о! — Мне многое стало ясно.

Грегори Пелтон был известен во всех населенных людьми мирах, ходили слухи, что он владеет территорией, занимающей в космосе сферу диаметром тридцать световых лет и что «Дженерал Продактс», бывшая компания кукольников, а теперь его собственность, дает лишь четверть его дохода. Именно его прапрапрабабка изобрела телепортационные кабины, и он был богат, богат и еще раз богат.

Ряд воспоминаний связан с зоопарком, куда меня потащили показать животных, давших кличку Медведю, — что ж, они впечатляли своими размерами и сознанием собственной силы, хотя до кзинов им было все-таки далеко.

Еще я помню, как перегнулся через Шеррол, потянувшись за сигаретой, и увидел кошелек, лежащий поверх вороха ее одежды.

— А что, если я сейчас залезу к тебе в карман? — спросил я.

Оранжево-серебряные губы растянулись в ленивой улыбке:

— У меня нет карманов.

— Тогда я вытащу деньги у тебя из кошелька. Что скажешь?

— Валяй, если ты сумеешь спрятать их на себе.

В ее маленьком кошельке оказалось четыреста монет. Я сунул кошелек в рот, а Шеррол так и не позволила мне его выплюнуть. Вам никогда не приходилось заниматься любовью, держа во рту кошелек? Незабываемо! Кстати, если у вас астма, даже и не пытайтесь.

Разумеется, я хорошо помню Шеррол, особенно ее гладкую, теплую голубую кожу, серебряные выразительные глаза и оранжево-серебряные волосы, уложенные в прихотливую прическу, которую невозможно было растрепать. Когда я подпрыгивал на ней и бормотал всякую чепуху, она гортанно вскрикивала, и пряди ее волос, связанные в узел, расходились, шевелясь как змеи на голове Медузы Горгоны.

Потрясающие воспоминания связаны с гонками по старинным раздолбанным бетонным дорогам на допотопных наземных машинах — любимое развлечение многих брюхошлепов. Брюхошлепы, ха! Я сам чувствовал себя жалким брюхошлепом, когда после ее окончания вывалился из машины — весь мокрый, но все-таки живой! — и долго стоял на четвереньках, не в силах подняться, а Дайана и Шеррол радостно хохотали, обсуждая над моей головой следующую гонку. Но в ней я буду участвовать только под общим наркозом.

В памяти остался подводный отель у берегов Эвбеи, где дельфины и брюхошлепы обсуждали проблемы разумных существ, не имеющих рук (таких видов много, и, вероятно, будут обнаруживаться все новые). Конференция больше напоминала игру в водное поло, чем серьезное собрание.

И я отчетливо помню, как однажды вечером после бурно проведенного дня мы вернулись в берлогу Медведя, чтобы провести там не менее бурную ночь, но вскоре после нашего возвращения громко затрезвонил визофон.

Крамер нашел запредельника.

Мы с Шеррол как раз обсуждали наши планы на завтра, когда Медведь огорошил нас сообщением, что завтра мы будем развлекаться уже без него, потому что он летит к Триксу на переговоры с запредельниками.

— Я полечу с тобой. Тебе ведь понадобится профессиональный пилот?

— Ты это серьезно, Би?

— Вполне серьезно. Когда мы вылетаем?

— Но ты вовсе не обязан...

— Я твой должник, Медведь. Ты классно развлек меня на старушке Земле, и мне уже приходилось иметь дело с этими ребятами, а тебе — нет... Так что теперь моя очередь быть гидом.

— Ладно, как знаешь!

Медведь больше не спорил: по-видимому, остался доволен моим решением. Что же касается меня, то я обогатился таким множеством незабываемых впечатлений, что жаждал отдохнуть от них хоть в гиперпространстве, хоть в обычном космосе, хоть в самом странном из миров, который подыщут для нас запредельники. Где угодно, только бы как следует отоспаться!

Назавтра мы расцеловались с Дайаной и Шеррол; Дайане, чтобы поцеловаться со мной, пришлось забраться на стул, а Шеррол залезла на меня, как на дерево. Я ведь был на полтора фута выше их всех. Последние прощальные пожелания, сдержанные всхлипывания наших подружек — и мы с Медведем шагнули в телепортационную кабину, которая должна была доставить нас в космопорт Калькутты.

Полное название корабля, принадлежащего Медведю, было «Может-Быть-Повезет». Модель номер три фирмы «Дженерал Продактс» представляла собой веретено длиной в триста футов с осиной талией ближе к хвосту. Я вздохнул с облегчением, так как боялся, что Медведь летает на роскошной, но ненадежной яхте. Но в этом корабле все было безупречным — от комнаты отдыха до термоядерного двигателя. Я лазал по «МБП» полчаса, но так и не нашел ни одного изъяна, за исключением крохотной царапины на дверце бара.

— Неплохая у тебя лошадка, — заявил я Медведю по завершении своей инспекционной прогулки.

— Еще бы! Если я скажу тебе, во что она мне обошлась, у тебя волосы встанут дыбом, — со скромной гордостью отозвался Медведь.

— Не будь противным, скажи! — потребовал я голосом Дайаны.

Он сказал.

У меня волосы встали дыбом. Кстати, насчет волос: уже на второй день полета я снял личину альбиноса, а Медведь вернул себе смуглую кожу и черные волосы, снова превратившись в помесь Зевса с сердитым вупи.

Позади три тягучие недели в гиперпространстве, когда мы по очереди несли вахту у индикатора массы — и «МБП» прибыл к планете, которую запредельники не так давно взяли в аренду у Тау-Сегара.

— У них всегда хорошие переводчики, но с ними следует держать ухо востро, — заботливо наставлял я Медведя перед приземлением. — Покупая у запредельников информацию, ты получаешь только то, что просишь — не больше, не меньше. Поэтому стоит заранее обдумать формулировку вопросов!

Едва мы приземлились на маленькой безвоздушной планетке и покинули корабль, перед нами оказались шестеро запредельников. Медведь издал очень странный звук. Хотя мой приятель много слышал о галактических продавцах информации, но никогда раньше не видел их. Даже я, хотя неоднократно имел дело с запредельниками, не мог не признать, что выглядели эти существа крайне экзотически.

Больше всего они напоминали черные девятихвостые плети с толстенными рукоятками, достающими мне до пояса. В рукоятках располагался мозг и невидимые органы чувств, а хлысты, свитые из подвижных длинных щупальцев, служили им универсальными конечностями. С помощью этих хлыстов запредельники могли передвигаться, стрелять, принимать деньги, разговаривать и размножаться.

В наушниках наших скафандров проскрипело:

— Добро пожаловать на Трикс. Будьте добры, следуйте за нами!

— Что будем делать? — быстро спросил Медведь.

Ему явно было не по себе, хотя наше путешествие к странному миру еще даже не началось.