Радуйся, пока живой

И в ту минуту, когда Леве оставалось жить с гулькин нос, сзади, в неплотно прикрытой двери произошло шевеление и звонкий, напряженный женский голос произнес:

— Остановитесь, полковник! Послушайте меня, пожалуйста.

Не оглядываясь, угадал — Лиза Королькова, будь ты неладна!

— У тебя что, капитан, месячные начались? Нервишки шалят?

— Нет, все в порядке… Возьмите, пожалуйста, телефон, Иван Романович на связи.

Она стояла за спиной, но близко не подходила, Санин оценил ее осторожность. Ярость, которая в нем бушевала, могла толкнуть на неадекватное движение. А что такое? Семь бед — один ответ. Эту заносчивую пигалицу он обязан научить уму-разуму.

Повернулся, сказал:

— Давай.

Лиза кинула мобильную трубку. Санин поймал, прижал к уху. Услышал знакомый, размеренно-учтивый голос Самуилова.

— Паша, обстоятельства изменились. Команда: отбой. Не поздно еще?

Санин сорвался на бестактность.

— Как понять, Иван Романович? Там же моих хлопцев ухлопали.

— Скольких?

— Не знаю.

— Посчитаешь, доложишь. Все подробно доложишь, Паша. Выполняй.

— Есть, — машинально ответил Санин и ушел со связи. Бросил трубку Лизе. Закряхтел, поворачиваясь к двойнику. Плечо одеревенело, жгло огнем. В голове что-то опасно сместилось. Между грязных ящиков смиренно ожидало своей участи подлое животное, с ущербной психикой, возомнившее, что оно может безнаказанно урвать лакомый кусок на вселенском разбое. Так не бывать же этому. Уничтожить насекомое — это не убийство, это дезинфекция. Он знать не хотел, какую новую игру затеял Самуилов. Генералы, даже те из них, кто не забыл слово «честь», все равно не смогут понять в своих чистеньких кабинетах, что натворили на земле эти сволочи. И что еще натворят, если их не остановить. У Санина задача простая, и он знал свое дело туго: посыпай дустом — и дави. Насколько хватит порошка.

— Не делайте этого, Павел Арнольдович! — услышал за спиной будто ангельский голосок. Проклятая вертихвостка!

Лева Таракан замер будто в столбняке. Он отлично понимал: жизнь его висела на волоске, мимо этого раскоряченного, с растрепанной головой человека и мышь не проскочит. Когда услышал слова «полковник», «капитан», малость воспрял духом: свои, офицеры, не должны своевольничать, сперва снимут дознание и все прочее, — теперь летучая надежда испарилась. Какие там свои, какое дознание! О чем ты, Левушка? Это же Россия-матушка, не Булонский лес. Сюда за человеком приходят не служители Фемиды, а его собственный рок. И все же на краю небытия Лева нашел-таки нужные слова. Сказал твердо, без дрожи:

— Я такой же русский мужик, как и ты, полковник. Просто загнали в угол… Что ж, мочи, раз очередь подошла. Одним придурком больше, одним меньше, какая разница?

Санин помедлил, грязно выругался, сунул нож в чехол, попер к двери. Лизы будто не видел.

На дворе присел на приступочку, закрыл глаза… Почувствовал деликатное прикосновение к плечу.

— Давайте перевяжу, Павел Арнольдович.

Поглядел — у нее в руках медицинский пакет. С горечью отметил, как все ловко получается у настырной оперши. Как из воздуха выскакивают то пистолет, то телефон, то перевязочные материалы. В затуманенном сознании Санина со скрипом проворачивалось огненное колесо, может быть, земная ось.

— Знаешь, девочка, — произнес он, борясь с дурнотой, — ты Светика чем-то напоминаешь. Ее я тоже не успел урезонить. Она сама себя урезонила, пьяная разбилась вдребезги. Возьми себе на заметку.

— Не насмерть, Павел Арнольдович. Она выживет.

— Откуда знаешь?

— В больницу звонила… Потерпите, будет немного больно…

Прежде, чем отключиться, он ей поверил…

Вместо эпилога

Из сообщений «ИТАР-ТАСС»:

«21 августа. Вчера в концертном зале им. Чайковского состоялся организационный съезд нового политического движения „ЗАКОН ПРЕВЫШЕ ВСЕГО“. Проведены выборы руководящих органов, а также избран председатель „ЗПВ“, которым стал министр МВД господин Зенкович. В заключительном слове, поблагодарив собравшихся за доверие, г. Зенкович, в частности, отметил, что новая политическая сила готова сотрудничать с любой партией или движением, разделяющим демократические принципы и стоящим на страже прав человека, кроме фашистов, коммунистов и других радикальных организаций. В конце вечера состоялся праздничный концерт, в котором приняли участие Людмила Зыкина и депутат Государственной Думы Константин Боровой».

«22 августа. В беседе с нашим корреспондентом господин Зенкович опроверг слухи о якобы организованном на него покушении, хотя признал, что стал на днях участником дорожно-транспортного происшествия. „Однако сообщения о множестве трупов, — с присущим ему остроумием добавил г. Зенкович, — сильно преувеличены“. На вопрос корреспондента, чем он объясняет дорожный беспредел, г. Зенкович ответил коротко: „Смешно требовать с водителей соблюдения правил уличного движения, если верховная власть сама сплошь и рядом нарушает ею же утвержденные законы“.

Любопытная подробность: по опросу фонда Карнеги рейтинг политического влияния г. Зенковича на минувшей неделе достиг наивысшей отметки — 39 %».

«28 августа. Как и ожидалось, господин Зенкович публично объявил о своем намерении баллотироваться в президенты, что резко изменило акценты в предвыборной гонке. Свое решение Игнат Семенович обнародовал во время инспекционной поездки по тюрьмам Подмосковья, в городе Орехово-Зуево. Собрав свою первую пресс-конференцию прямо на тюремном дворе, г. Зенкович заявил буквально следующее: „Я долго сомневался, прежде, чем решиться на этот шаг. Несмотря на множество обращений наших граждан и организаций, симпатизирующих моей скромной персоне, я постоянно отказывался, не считая себя достойным столь высокого поста. К власти я не стремлюсь, о чем можете спросить кого угодно, хотя бы и мою драгоценную супругу Галину Вадимовну. Однако проработав некоторое время в должности министра и лично убедившись, какой вопиющий произвол царит во всех слоях нашего больного общества, я понял: пока к власти не придет порядочный человек, для которого интересы нации выше его мошны, Россия не поднимется из пучины, куда ее опустила вся эта псевдодемократическая сволочь. Пусть простят дорогие сограждане резкие слова, поверьте, они продиктованы болью за поруганное отечество. Прошло время красивых сказок о капиталистическом рае, настал срок действовать — жестко и недвусмысленно. Я не случайно говорю об этом здесь, в старинном, прекрасном здании Орехово-Зуевского централа. Вор должен сидеть в тюрьме, и он, уверяю вас, будет здесь сидеть, если сограждане окажут мне доверие у избирательных урн“.

Глеб Егоров, директор „Аэлиты“, пару раз прокрутил видеозапись, остался доволен. Указательным пальцем почесал переносицу.

— Не вижу, кто мог бы его остановить.

Сидящий в соседнем кресле пожилой господин неприметной наружности, в добротном шерстяном костюме и с идеально повязанным галстуком — то ли китаец, то ли выходец из малых народов Севера, задумчиво произнес:

— Не знаю, сударь, не знаю… В России возможно все.

Анатолий Афанасьев

Анатолий Афанасьев — известный писатель, автор ставших бестселлерами современных криминальных романов, таких как "Зона номер три", "Монстр сдох", "Грешная женщина", "Ужас в городе", "Мимо денег", "Московский душегуб", "Реквием по братве" и др.