Опыт поколений

За то время, что пробыли на станции, удалось сделать немного, но на многое я и не рассчитывал, мне важно было всё там зачистить и наметить фронт работ, для тех, кто остался. Конечно сначала необходимо было заручится поддержкой пяти спецов, пытавшихся самостоятельно наладить все имеющиеся производства, но я ещё до приезда надеялся, что у меня с ними проблем не возникнет, так как все они люди сугубо штатские и на сколько мне известно подневольные. Мои надежды полностью оправдались, несмотря на то, что один из них по национальности был немец. Правда пришлось примерно около часа беседовать с ними на разные темы и отвечать на многочисленные вопросы, но с самого начала я решил делать это, не скрывая своих конечных целей и это помогло найти с этими людьми общий язык, пускай даже и через переводчицу. В результате этого уже перед самым моим отъездом сформированные бригады лесорубов пошли валить лес, а те, кто хотя бы не много смыслит в технике, приступили к изучению агрегатов на лесопилке. Те же кто имел понятие о рыбной ловле похватали удочки, спиннинги и стали прямо с пирса ловить рыбу, а полтора десятка человек, отобранных для ловли нашего основанного продукта питания в промышленных масштабах, спустили на воду все лодки. Десять мужиков изъявили желание поработать на коптильне, хотя до этого копчёную рыбу видели только в магазине, но я надеюсь, что под руководством главного специалиста, который у себя на родине занимался этим делом, у них всё получится. Женщин тоже пристроили, кого то на рубку сучьев, некоторых на овощи, которые необходимо вот вот убирать на брошенных огородах, а пока там требуется хотя бы грядки прополоть. Основное же количества слабого пола будет трудится на полях, им надо будет собирать созревший урожай пшеницы, овса и ржи. Делать это придётся вручную, поэтому народа там потребуется не мало. Разговор о зерновых сразу же напомнил мне ещё об одном вопросе, который тоже стоит на повестке дня очень остро. Необходимо каким то образом узнать, на месте ли Иконников и как там дела с урожаем? Но это я смогу узнать только после того, как решится моя дальнейшая судьба и судьба ещё нескольких сотен людей, которым предстоит в скором времени очень сильно потрудится, чтобы сократить численность легиона.

До части отряда, оставшейся на ночь не далеко от своего родного поселения, мы добрались в районе шести вечера и тут же приступили к его довооружению, и распределению людей по уже имеющимся двум сформированным отрядам. Мне показалось, что создавать отдельный отряд из ополченцев будет неправильно, нет никакого смысла разделять людей по национальному признаку или по прошлым обидам. Сейчас надо наоборот сделать из них один крепкий кулак, который, мне хочется в это верить, свернёт шею гвардии Венцеля.

К тому моменту, как мы готовы были выехать в Универмаг, уже примерно пол часа моросил слабый, но похоже на то, что затяжной дождик, успевший всех нас привести в состояние мокрых куриц. Но я по этому поводу сильно не заморачиваюсь, тем более знаю, что дождь в дорогу к удаче, а ещё такое состояние природы загонит всех легионеров в дома и это избавит наш отряд от не нужного внимания, во время прибытия колонны автомобилей.

По пути мы остановились всего лишь один раз, я сбегал в то место, где лежал остаток золотого песка. Мне он сейчас вроде бы и без надобности, ничего на него обменять я уже всё равно не успею. Но мне нужен какой то предлог чтобы попасть в этот поздний час в штаб, с не большим отрядом охраны и ничего лучшего для этого, как предъявить Венцелю пару кило золота, якобы найденного на новом месте, я придумать не смог.

Колонна остановилась в полу километре от шлагбаума. Из той машины в которой ехал я вылезли все, кроме пяти самых крепких бойцов нашего отряда, после чего, таким составом, мы поехали дальше.

Когда водитель припарковался возле домика, где живут мои французские друзья, на улице уже совсем стемнело и мне надо было поторапливаться, чтобы застать в штабе всех служащих там лиц. Но перед этим необходимо повидаться с Жаном и ещё раз сверить наши дальнейшие планы, так как потом каждый из нас будет действовать автономно.

- Я буквально на пять минут заскачу в дом и потом мы сразу пойдём в штаб - сказал я переводчице, оставшейся сидеть в кабине.

За окнами, когда то моей казармы горел свет, но привычного шума от туда не доносилось. Значит всё идёт по плану, сделал я вывод от увиденного, а открыв дверь убедился в этом окончательно. Серьёзные лица не бритых мужчин, почти церковная тишина в доме и главное избыточное количество людей на один квадратный метр, в этом не очень просторном деревянном здании, говорили об этом.

- Всем привет - поздоровался я, прямо с порога.

- Ты? Уже приехал? Как добрались? Сколько людей с собой привёл? - обрушилась на меня лавина вопросов со всех сторон.

Создалось такое впечатление, что они сидели тут, ждали, когда я войду и принесу с собой свежую волну, в их тревожные мысли. А может быть эти люди просто устали держать в себе переживания последних дней и мой визит послужил толчком, для выплеска накопившихся эмоций. Как бы там ни было, но с моим приходом настроение в этой похоронной команде резко изменилось, чему я был только рад.

- Жан, у меня времени в обрез, ты же сам знаешь. Я просто зашёл уточнить всё ли в порядке и нет ли каких нибудь изменений? Так что мне сейчас не до обниманий - пытаясь отстранить от себя француза, сказал я ему.

- Да, да. Конечно. Прости брат, но ты должен нас понять, мы тут целый день ждали, что за нами кто нибудь придёт или прямо здесь закидают гранатами. А тут ты появился и это значит, что твои люди тоже уже здесь, и нас стало в два раза больше. Теперь всё мы спокойны. Даже если что нибудь пойдёт не так, то сможем отбиться. Я прав?

- Само собой. Но я думаю отбиваться придётся не нам, потому что я прямо сейчас иду наносить первый удар. Так что можешь пожелать мне удачи и я начну потихоньку выдвигаться на место.

- От тебя многое зависит, но ты сам так решил. Мы все желаем тебе удачи, друг! - хлопая меня по плечу, сказал француз.

Я только кивнул головой и направился к выходу, а перед самой дверью, неожиданно даже для самого себя, повернулся, согнул руку в локте, сжал кулак и выкрикнул:

- Но пасаран!

Мама дорогая, лучше бы я этого не делал. Толпа взревела, отвечая на мою эмоциональную реплику, но больше всех меня поразил командир отряда французов, выдав на чистейшем русском целое предложение отборного мата. Вот это по-нашему. Теперь я уверен, просто так французы не сдадутся, с таким настроем парни будут биться до конца.

- Что там у них случилось?! - испуганно спросила Ольга, стоявшая на улице, рядом с домом и наверняка услышавшая последние слова Жана.

- Да ну их, не обращай внимания. Понахватаются плохих слов, а потом молотят их где попало, не понимая толком чего говорят. Пошли, нам с тобой надо к шефу ещё успеть - сказал я девушке, забирая мешочек с золотом из кабины грузовичка и на ходу махнув рукой группе поддержке.

Часовой возле штаба нас сперва не хотел пропускать внутрь, так как время уже не приёмное, но когда я сказал ему, что господин Венцель может осерчать, если сегодня же не узнает очень важную для себя информацию, то сдался. Однако к телу вождя допустил только меня и переводчицу, но это не страшно, на этот случай алгоритм действий для группы, тоже имеется. Поэтому я вошёл в помещение, нисколько не заботясь о том, что будет с моими солдатами.

В коридоре было абсолютно темно, свет в него проникал только из кое где приоткрытых дверей кабинетов, в которых горели свечи и керосиновые лампы. Не обращая внимания на то сколько в штабе ещё находится людей, я двинулся прямиком к кабинету начальника, а достигнув приёмной сразу же постучался в двери, за которыми обычно сидит Венцель, проигнорировав его секретаря. Затем без приглашения, резко открыл их. Втолкнул в кабинет Ольгу и тут же вошёл в него сам, на ходу, всё таки, спрашивая разрешения войти:

- Господин Венцель, разрешите? У меня очень важное сообщение!