Опыт поколений

Когда то автоматически открывающиеся двери, при приближении к ним посетителя, были безжалостно изуродованы, массивными деревянными ручками, с помощью которых в этот раз я их и открыл. Сделал три шага вперёд и остановился, жадно втягивая ноздрями всё ещё сохранившийся в помещении, аромат китайского ширпотреба. Мама дорогая, как же всё таки это хорошо, хотя бы на время оказаться дома, ну пускай не совсем дома, а только в том месте, которое имеет запах дома. Только в такой дали от него можешь реально осознать, что ничего лучше, чем милый дом, в котором вырос и который иногда без особой на то причины ругал, и ненавидел, в этом мире нет.

- Чего стоишь, как три тополя на Плющихе, а ну оглобля подвинься, не видишь товар несу - вывел меня из транса хриплый голос грузчика.

На душе стало ещё теплее, вот если бы он меня сейчас ещё и обматерил, и послал незнамо к какой маме, я бы его готов был расцеловать, а так меня только хватило на то, чтобы сказать:

- Спасибо.

Грузчик, проходя мимо меня, только и смог ответить:

- Долбанутый.

Сперва я решил обойти первый этаж, а может быть цокольный, пока не разберу, потому что кроме двери в нём ничего стеклянного, похожего на окна, больше нет. Сразу за входом, с правой стороны, не большая комнатка, с красочной надписью, "Золото и серебро". Надпись эта выполнена из какого то жёлтого металла, очень похожего на золото, буквы у неё выпуклые, как будто, делавший их мастер, пытался показать проходящим мимо, что это место для толстосумов, с тугим и таким же выпуклым кошельком, и если ты себя к нем относишь, то тебе сюда надо зайти обязательно. Но я заходить туда не стану, достаточно того, что поглазел на витрину через перегородку, выполненную из пластиковых окон. У меня такого барахла и самого навалом, так что пока воздержусь. А вот в киоск, по продаже газет и журналов, находящийся напротив, зайду, хотя бы для того, чтобы узнать, откуда эта трёх этажная милашка сюда провалился.

- Что вам предложить? - спросила дородная тётя продавец, увидев мой интерес к своему товару.

- Газетку, если можно посвежее - сказал я ей, в ответ.

- Для вас самые свежие, пол годика ещё не прошло, как завезли.

Наш человек, продаёт залежалый товар, наверняка мало кого интересующий и не унывает.

- А за какое число самые свежие?

- За двадцать девятое июня, двенадцатого года.

- Ну, какие же они свежие, я таки уже читал и даже успел забыть, про что там писали.

- Не огорчайся сынок, не понятно кому больше повезло мне, увидевшей эти газеты и журналы, изданные через три года, после того дня, как я сюда попала или тебе уже прочитавшего их раньше. Возьми тогда книжку какую нибудь, дома наверное не читал ни чего, всё компьютеры у вас голове были.

- Не читал конечно, но не в компьютерах дело, учился я дома, некогда было.

- Вот здесь всё и наверстаешь, тебе какую дать про любовь или про рыбалку?

- Давайте про рыбалку наверное, с любовью пока не как, а вот с рыбой определённый прогресс наметился, может с помощью этой книжки улов ещё повысится.

- Ну как знаешь. Но мой тебе совет, ты с девчонками не затягивай, а то доживёшь вот до моих годов и поймёшь, что рыбалка и подождать может, а вот любовь нет, пробежит мимо и не догонишь.

- Спасибо, я подумаю.

- Ну, раз подумаешь, тогда давай сто рублей и забирай книжку.

Я достал из кармана помятую и просаленную сто рублёвку, такую знакомую и родную, по прошлой жизни, и отдал её женщине.

- А вы не могли бы мне бумажки на мелочь поменять, сдачу сдавать не чем.

- Ну ты посмотри на него, да он мало того, что книгами интересуется, так ещё и сдачу до копеек отдаёт - сказала тётенька соседке, торгующей детскими футболками и брюками.

Интересно, кто у неё их покупает, когда в городишке и ближайших окрестностях нет ни одного клиента на её товар.

- Парень, ты и сюда потом загляни, у меня этой мелочи тоже полная коробка из под обуви, без дела валяется. Я тебе её на вес отдам, без всякого счёта - обратилась ко мне продавец не нужного товара.

- Сынок, погоди с ней, давай я сначала тебе поменяю, может к ней и ходить не надо будет.

Без ста рублей, тринадцать тысяч, улетели у меня, как фанера, летающая над славным городом Парижем. Оказалось, тринадцать тысяч мелочью, не такая большая куча, как можно было бы подумать. Так что Жора, свои пятнадцать тысяч, наверное уже тоже поменял и сейчас болтается без дела у машины, мешая девчонкам работать. Скинув все полученные монеты в мешок, который между прочим стал довольно тяжёлым, я пошёл обратно к автомобилю, потому что моих денег хватило только на продавца печатной продукции и то, какое то количество мелких монет, у неё ещё и осталось.

Но быстро вернуться, к месту удачного обмена, мне не удалось. У нашей точки, наворачивал круги какой то солидный мужичок, в коричневой замшевой куртке и кепке из такого же материала.

- Товарищ лейтенант, вот, вас дожидаются - доложил Торопов.

- Вы хозяин рыбы? - спросил меня незнакомец, на лице которого красовались тонкие усики.

- Я, а что вы хотели?

- Отойдёмте на минутку, у меня к вам конфиденциальный разговор имеется.

- Отчего же не отойти, раз есть желание поговорить, можно и отойти - не стал я упираться, хотя не очень понимаю, чего этому мужику, в кепке, от меня надо.

- Петров Сергей Иванович, управляющий делами Эдуарда Николаевича - протягивая руку представился незнакомец.

- Лейтенант - коротко отрекомендовался я.

- И всё? - удивлённо спросил мужчина.

- Моим людям этого достаточно, чтобы они понимали, с кем имеют дело.

- Да я не в претензии, лишь бы вас, извините, ваше прозвище устраивало.

- Это дорогой мой не прозвище, а воинское звание, которое между прочим просто так не даётся, тем более на фронте.

- Так вы из фронтовиков? Простите ради бога, мы конечно же догадывались, что и наши деды сюда попали, но встречаться не разу не доводилось. Как говорится, "Спасибо деду, за победу".

- Пользуйся внучонок на здоровье, но не забывай о том, кто тебе её добыл - решил я повоспитывать не понятного субъекта.

А что такого, нацепил кепку и куртку замшевую, представился управляющим какого то Эдуарда Николаевича и чего, крутым себя почувствовал. Да я, морда усатая, такое видел, слёзы матерей, гибель друзей, ты падла под бабской юбкой отсиживался, когда мы за тебя, крыса тыловая, на фронте кровь проливали. Задушу шляпа.

Стоп, чего то меня не туда понесло, человек ещё ничего такого не сделал, а я его уже к расстрелу приговорил. Хотя, в виде профилактики не помешало бы, зажрались они тут, как я погляжу, сукины дети.

- Мы всегда об этом помним и никогда не забудем героев, но сейчас я бы хотел вернуться к тому вопросу, собственно говоря из-за которого, к вам и пришёл.

- Ну так говори, чего виляешь, как фриц, под пулемётным огнём.

- Спасибо. Я хотел бы предложить вам, надеюсь очень не плохую, на мой взгляд, сделку. Мы готовы купить у вас, всю вашу продукцию оптом. Вы понимаете, что я имею ввиду?

- Ты что же думаешь, нам там в окопах совсем мозги взрывной волной отбило. Что такое оптом я знаю, это когда поставил к стенке двадцать человек и всех из максима без перезарядки положил. Вот где настоящий опт, а то про, что ты говоришь, так мелочь, но я всё же готов выслушать, твои конкретные предложения.

Мужчина достал помятый платок из кармана куртки, снял свою симпатичную кепку, трясущейся рукой протёр мгновенно вспотевший лоб и раскрасневшееся лицо, а потом не очень уверенно проговорил.

- Мы бы хотели получить скидку, если всё сразу купим у вас.

- Это в смысле, из тех двадцати, которые у стенки стоят, я как бы троих отпустить должен, так что ли получается - спросил я усатого, как можно строже, глядя на него.

- Примерно.

- А есть за что?

- Конечно, вы не сомневайтесь, с вас, как с ветерана войны, я попрошу только двадцати процентную скидку.

- Это получается, что к тем троим, из расстрельного списка, я ещё одного добавить должен? А харя не треснет?