Страница 8 из 85
В научной литературе вопрос о морфологическом и генетическом соотношении синантропов с другими древнейшими гоминидами освещался по-разному. В то время как Ф. Вайденрайх считал питекантропов, синантропов и даже гейдельбержцев Западной Европы более или менее синхронными формами и различия между ними рассматривал как региональные, по масштабу соответствовавшие расовым различиям современного человечества [Weidenreich, 1943, 1—298], большинство советских и китайских антропологов видели в «пекинских людях» по сравнению с яванскими «обезьяно-людьми» более высоко организованные формы гоминид. Действительно, синантропы с их большим, чем у питекантропов, объемом мозговой коробки, менее плоским лбом и некоторыми другими относительно прогрессивными чертами заметно отличаются от питекантропов в сторону приближения к людям современного вида и занимают, по-видимому, одну из высших ступеней в эволюции архантропов: их можно рассматривать как форму, переходную от архантропов к палеоантропам [Woo Ju-kang, 1956, 389–397]. После находок в Ланьтяне стало вероятным, что на протяжении среднего плейстоцена происходило непрерывное прогрессивное развитие древнейших гоминид Северного Китая, которые за 200–300 тыс. лет прошли путь от архаических форм, близких к питекантропам, до кануна перехода к палеоантропам.
Что касается региональных различий среди архантропов, то их существование надо признать вполне вероятным, особенно если принять во внимание огромную территорию расселения древнейших гоминид этой эволюционной стадии, простиравшуюся от Северной Африки (атлантропы) и Германии (гейдельбержцы) на западе до Явы (питекантропы) и современного Китая (синантропы) на востоке. Как известно, Ф. Вайденрайх связывал разные локальные формы древнейших гоминид с определенными современными расами, рассматривая, в частности, питекантропов как исходный тип развития австралоидов, а синантропов — как предков монголоидов. Для доказательства специфического родства «пекинских людей» с позднейшими монголоидными расами Ф. Вайденрайх указывал на некоторые морфологические признаки, свойственные тем и другим, например на уплощенность лицевого скелета в горизонтальном сечении, крупные широтные и высотные размеры лица, ореховидные вздутия на внутренней стороне альвеолярного отдела нижней челюсти, лопатообразную форму передних резцов и другие детали строения зубной системы.
В свое время Я. Я. Рогинский обратил внимание на недостаточную обоснованность аргументов Ф. Вайденрайха для доказательства происхождения современных монголоидов от синантропов. Действительно, наблюдения, касающиеся лицевого скелета, сделаны на реставрированных черепах, и поэтому им трудно придавать решающее значение. Оказалось также, что ореховидные вздутия у современных китайцев встречаются в 15 %, у бушменов — в 32, у древних норвежцев (в Гренландии) — в 66 % случаев [Рогинский, 1949; его же, 1951, 153–204; Алексеев, 1970, 5—14]. Очевидно, и эту особенность трудно считать специфической для монголоидов. Однако лопатообразные резцы действительно очень характерны для большинства монголоидных популяций, включая американских индейцев: концентрация этого признака, наследственно детерминированного и автономного от воздействия среды, достигает 80—100 %, в то время как у европеоидов и негроидов она редко превышает 10–15 %. Именно на этом признаке основывается В. П. Алексеев в своем утверждении, что «синантроп связан с современными монголоидами прямой генетической преемственностью» [Алексеев В. П., 1970, 20; см. его же, 1974, 137–143; Carbonell, 1963; Suzuki, Sakai, 1964]. Однако новейшие данные свидетельствуют против этой гипотезы, поскольку архантропы (а также их потомки — палеоантропы) не только на востоке, но и на западе первобытной ойкумены — в Африке, Европе и Передней Азии — также обладали лопатообразными резцами [Зубов, 1968, 49–59; его же, 1973, 100–106].
Для основных проблем антропогенеза и расогенеза важен вопрос о генетических связях синантропов и питекантропов. Находки в Ланьтяне показали, что ланьтяньский архантроп, бывший, несомненно, предком синантропа, обнаруживает гораздо большее морфологическое сходство и хронологическую близость с питекантропом, чем со своим потомком из окрестностей Пекина. В высшей степени вероятно, что наиболее ранние архантропы, сходные с ланьтяньцем и питекантропом IV из Джетиса (так называемый Pithecantropus robustus), представляют собой исходную форму в развитии как синантропов, так и наиболее прогрессивных питекантропов. В этой связи интересна находка в 1964 г. Германо-Вьетнамской четвертичной экспедицией в пещере Танван в СРВ коренного зуба, морфологически очень сходного с соответствующим моляром гоминида из Ланьтяня. Сопровождающая фауна позволяет датировать находку средним плейстоценом [Kahlke, 1965]. В свете изложенных новых данных заслуживает внимания гипотеза М. И. Урысона, предполагающего, что «весьма древние ископаемые гоминиды ланьтяньского типа, жившие в материковой части Юго-Восточной Азии, могли быть исходной предковой группой для двух основных ветвей азиатских архантропов — северо-восточной (синантропы) и юго-восточной (питекантропы)» [Урысон, 1966, 144].
Генезис восточноазиатских архантропов
Проблемы происхождения, развития и расселения древнейших гоминид Восточной Азии должны быть рассмотрены в свете не только антропологических, но и археологических данных. Костные остатки синантропов сопровождались, как известно, находками многочисленных каменных орудий, изготовленных большей частью из галек, а также разбитых и обожженных костей животных, что свидетельствует об употреблении огня. Орудия выделывались как из ядрищ, так и из отщепов; материалом служили тонкозернистый песчаник, кварц и изредка кремень. Форма орудий довольно разнообразна. Среди них встречаются дисковидные скрёбла со слегка ретушированными краями, изделия типа остроконечников. Наиболее древние поделки обнаружены в местонахождении № 13; найденный здесь грубо обработанный чоппер Пэй Вэнь-чжун датировал началом среднего плейстоцена [Пэй Вэнь-чжун, 53–90].
Большинство орудий синантропов найдено, однако, вместе с их костными остатками в той же пещере в местонахождении № 1. Особого внимания заслуживает нахождение в самом верхнем «травертиновом» слое, состоящем из красных глин со сталагмитовыми прослойками, скребкообразных орудий из рогового камня гораздо лучшей выделки по сравнению с инвентарем нижних слоев. Значительный интерес представляют находки из местонахождения № 15, датируемые более поздним временем, чем орудия из пещеры синантропа (300–200 тыс. лет назад). Среди этих находок обращают внимание остатки страусов и тушканчиков, свидетельствующие о более сухом климате, чем в предшествующие периоды. Орудия труда сходны с найденными в местонахождении № 1, но техника обработки камня здесь, бесспорно, выше; появляются новые типы орудий, например остроконечники с мелкой ретушью. Есть сведения, что в местонахождении № 15 обнаружены и типичные ручные рубила миндалевидной формы [У Жу-кан, Чебоксаров, 1959, 8].
Таким образом, нижнепалеолитическая «чжоукоудяньская культура» носит ярко выраженный «галечный характер» и во многом походит на другие более или менее синхронные культуры Юго-Восточной и Южной Азии — патжитанскую на Яве, тампанскую на Малакке, аньятскую в Верхней Бирме и соанскую в Панджабе. X. Л. Мовиус считает основными типами индустрии этих культур чопперы и чоппинги и выделяет особую «восточноазиатскую культурную провинцию первого порядка», противопоставляя ее другой провинции нижнего палеолита, охватывающей юг Индии, Переднюю Азию, Африку и Западную Европу и характеризующейся «классическими» ручными рубилами [Movius, 1944, 145–160; Сорокин, 1953, 47–52; Ларичев, 1971, 139–146]. В. П. Алексеев, опираясь на работы X. Л. Мовиуса, связывает с восточноазиатской провинцией один из первичных очагов расообразования, в котором на базе популяций синантропов формировались монголоидные расы [Алексеев В. П., 1969, 18–24]. Еще дальше идет американский антрополог К. С. Кун в книге «The Living Races of Man», 1965, посвященной X. Л. Мовиусу, он противопоставляет восточный ареал нижнепалеолитических культур чопперов, а также формирования монголоидов и австралоидов западному ареалу культур с ручными рубилами, в пределах которого складывались европеоиды (по Куну, «кавказоиды») и негроиды («капоиды» и «конгоиды») [Coon, 1965; ср. также его же, 1963]. С антропологической точки зрения гипотезы Ф. Вайденрайха, К. С. Куна и В. П. Алексеева, представляющие собой различные варианты полицентризма или дицентризма, не выдерживают, как мы увидим ниже, критики и, по существу, противоречат твердо установленному видовому единству современного человечества.