Страница 23 из 41
Есть что-то индийское в этом развлечении. Лодка бежит по реке, словно пытаясь взлететь. Солнце светит так ярко, что река блестит, напоминая огромное зеркало, по которому неудержимо скользишь вперед, вдаль. Ослабев от жаркого марева, отдыхаешь на палубе, а мимо тебя бесконечной лентой тянется Волга. Приподняв голову, видишь, как по обе стороны нескончаемым строем застыли деревянные домики. Вот огромный стог плывет по реке, перевозимый с берега на берег на катере. Монотонно мелькают другие лодки: реку оплетают сетями, реку рассекают сетями. Но летний день так спокоен и красив, что возмутиться нет сил. В душу проникает бесстрастие – знамение чужих богов.
С каждым часом путешествия голоса за спиной становятся все тише. Далеко позади город Астрахань, покинутый поутру. Наша лодка петляет в каких-то боковых руслах, протоках, каналах… Вода то наливается синью на открытых местах, то становится мутно-желтой, когда лодка приблизится к зарослям – густой, шевелящейся стене тростника. Порой переливчатым салютом взлетает стая птиц. И снова лодка меняет курс. Мы что-то ищем? Разве боги страны, лежащей за тремя морями, заповедали нам что-то искать?
Сквозь дремоту слышится голос Ольги. Она объясняет капитану: «Мне говорили, что сейчас он уже расцвел». – «Да, я в прошлое воскресенье пытался туда попасть, но все время натыкался на мель». – «Надо же попробовать! Может, хоть издали увидим?»
До конца дня волны качают меня, словно упавший в воду листок. Пусть доро!у на родину Будды нам преграждают Каспий и бескрайний Иран, уголок индийского мира можно найти и здесь. Мы плывем навстречу плавучим полям лотоса. Уже давно берега Волги отступили. Река разлилась, напоминая море. Лишь на горизонте видна широкая зеленая полоса. Мы направляемся туда, вновь отступаем, заметив мель; выбираем другой маршрут, опять покорные течению реки, как буддийские послушники – течению жизни. Впереди еще два дня поездки. Нам так и не удастся пробиться к цветам. И все же, и все же…
Спасибо Ольге, что вызвала меня из Москвы и увлекла мечтой повидать лотос, ведь у нас в европейской части России можно лишь в низовьях Волги, под Астраханью, встретить этот удивительный цветок, который в древности называли «теплым троном Будды» и который в наши дни привлекает все большее внимание ученых.
Легенда гласит, что юный царевич Гаутама Шакьямуни – его мы чтим теперь под именем Будды (от санскритского корня «будх» – будить, пробуждаться) – уже в детстве был отмечен благодатью. Там, где он ступал, вырастал цветок лотоса. Поэтому любой буддийский храм украшен этими цветами и их резными изображениями. Вряд ли вы найдете статую Будды, чей постамент не был бы обрамлен священными цветами: мудрец из племени таков обычно восседает на троне, сплетенном из конических плодов лотоса, восседает, конечно, в позе лотоса.
Человеческий дух, подобно цветку, коренящемуся в грязном и вязком иле, но безупречному в красоте своей, должен путем медитации вознестись из пропастей низменного, материального мира в мир горний, просветленный. «Корень – твердость, поведенье безупречное – расцветы, сердце светлое – цветок» (пер. К. Бальмонта) – писал Ашвагхоша, древний биограф Будды. Чтобы достичь чистоты, надо победить ненависть и избыть свои страсти, ибо в них причина всех зол. Разве цветок лотоса, смыкаясь на закате, не погружается в самого себя, источник просветления и чистоты, недоступный скверне земного мира?
Последователи Будды правы: грязных лотосов не бывает. Лотос всегда чист. Вода стекает с него, унося любую грязь – ил, споры грибов, водоросли, бактерии. Даже краски и клей соскальзывают с него. Их капли подпрыгивают и перекатываются, словно брызги воды на раскаленной плите. «Все течет» – сказал другой – античный – мудрец. Эти слова можно применить к лотосу в самом буквальном смысле. Все стекает с него, но ничто не портит. В чем тут причина?
Немецкий ботаник Вильгельм Бартлот недавно нашел разгадку. Оказалось, что на поверхности растений- чистюль имеются тончайшие восковые комочки. Их диаметр – около двадцати микронов. Листья лотоса испешрены ими. Поверхность растения оказалась такой неровной, что капельки воды и брызги грязи просто не могут зацепиться за нее и потому скатываются.
Такой вывод был неожидан для ученых. Прежде считалось, что лишь идеально гладкая поверхность может быть чистой. Если на ней есть микронеровности, они непременно забьются грязью. Вышло иначе. Предельно шероховатая поверхность всегда остается безупречно чистой. Это явление назвали «эффектом лотоса».
Оно открывает поразительные перспективы. Если посуда усеяна микроскопическими бороздками, ее можно мыть без всякой химии: стоит подставить тарелку или кастрюлю под струйку воды, и весь жир сразу стечет. Так же просто мыть окна квартир или машин, если стекло изобилует невидимыми шероховатостями. Ну, а если стена дома выполнена по тому же принципу, то ни один оболтус не нарисует на ней эмблему любимой футбольной команды. Миллионы лет назад природа запатентовала «идеальное моющее средство», и только теперь люди сумели понять его секрет.
«Эффект лотоса» – не единственное «изобретение», что придумано священным растением египтян, индусов, китайцев. Ученые из Аделаидского университета (Австралия) исследовали его поведение. Они открыли поразительный факт: в ночь перед тем, как распуститься, бутон лотоса неожиданно нагревается. Холодный ночной воздух остужает его лепестки, но под ними становится все теплее. Растение все энергичнее «дышит»: впитывает больше кислорода и выделяет больше углекислого газа. Углеводы усиленно расщепляются, выделяя энергию; то же происходит в организме людей и млекопитающих, когда им холодно. На следующие сутки, если ночью теплеет, эта естественная «печь» убавляет обороты, но температура бутона остается неизменной, почти человеческой – 35 градусов.
Удивительно, но количество энергии, которое вырабатывает цветущий лотос, достигает одного ватта. С помощью двух десятков растений можно было бы осветить комнату и, спокойно расположившись на софе, «под сенью лотосов цветущих», лежать и почитывать журнальную статью. посвященную этим необычным растениям. Как известно, организм млекопитающего поддерживает постоянную температуру тела за счет сложной гормональной системы. За ее работой следит множество нервных волокон. У лотоса подобной системы нет. Как он отмечает температурные перепады и вовремя выправляет их? Непонятно.
Мы знаем лишь, где спрятана «печь», согревающая растение. Тепло выделяют митохондрии – своего рода крохотные электростанции, притаившиеся внутри каждой клетки. Теплолюбивые лотосы содержат гораздо больше митохондрий, чем любое другое растение.
Ученым пока известны лишь некоторые растения, умеющие рейдировать свою температуру. К их числу относится, например, привычный оранжерейный питомец – филодендрон. Кроме того, многие растения могут иногда обогревать себя. Что побуждает их к этому? «Ароматические вещества сильнее испаряются, когда цветок разогрет. Тогда, не в силах устоять перед запахом, насекомые спешат к цветку и опыляют его» – полагает австралийский ботаник Пол Шульце- Мотел.
Поскольку лотос поддерживает постоянную температуру даже ночью, то, видимо, причина в другом. Лотос «заботится» о том, чтобы жуки и пчелы – именно они в основном и опыляют его – чувствовали себя хорошо. Если насекомое с вечера заберется в бутон лотоса, то в тепле ему не захочется спать. Всю ночь напролет оно будет неторопливо, в полной безопасности, ползать по своим апартаментам, постепенно перемазывая себя пыльцой с ног до головы. Насекомые, выбравшие для ночевки другое укрытие – не такое теплое, – быстро заснут. Их тельце не тронет ни одна пылинка. С рассветом они выберутся из цветка, отплатив ему за ночлег лишь небольшим взятком пыльцы.