Страница 38 из 42
Но… Удар постиг Петра с той стороны, откуда он менее всего его ожидал.
В ноябре того же 1724 года был арестован Вилим Моне – любимец Екатерины, управляющий ее канцелярией. Пятнадцатого он был казнен. Официальная версия – злоупотребление и казнокрадство. Современники же считали, что причиной была предосудительная связь императрицы с красавцем камергером.
Петр нередко нарушал супружескую верность и даже извещал жену в письмах о своих очередных «метресишках», но не признавал подобных прав за Екатериной. Разлад в семье имел очень серьезные последствия самого разного свойства. Во-первых, Петр приказал опечатать драгоценности жены и запретил исполнять ее приказания. Но главное – согласно некоторым свидетельствам, он уничтожил заготовленный было акт о назначении ее наследницей. Царь избегал общества Екатерины, а она откровенно боялась за свое будущее, хотя и пыталась вернуть расположение мужа. Он же, очевидно, бесконечно страдал, был мрачен, стал болеть.
Развязка произошла в январе 1725 года: колесо фортуны для Екатерины сделало новый оборот. Официозная версия событий была составлена главным придворным «идеологом» Феофаном Прокоповичем. Феофан как «самовидец» событий о многом умолчал, но подробно описал, как по кончине императора во дворце собрались члены Сената, генералитет и лица «из знатнейшего шляхетства» и после пространных речей о праве на трон Екатерины признали его «без всякого сумнительства». Более драматическую трактовку событий дал в своих записках голштинский министр Геннинг-Фридрих фон Бассевич. Ему якобы стало известно о готовившемся заговоре против «императрицы и ее семейства», после чего сам Бассевич и Меншиков начали операцию по спасению Екатерины. Именно Бассевич привел знаменитый рассказ о последней попытке Петра 1 назвать имя наследника: «Император пришел в себя и выразил желание писать, но его отяжелевшая рука чертила буквы, которых невозможно было разобрать, и после смерти из написанного им удалось прочесть только первые слова: «Отдайте все…»
На деле же Петр в первые дни болезни явно рассчитывал на благополучный исход: он собирался ехать в Ригу; «записная книга» кабинет-секретаря А.В. Макарова отмечает наличие до 25 января петровских «помет» и резолюций. Возможно, поэтому царь и не думал о преемнике, В понедельник 25 января врачи решились на операцию, которая принесла лишь кратковременное облегчение. Сообщения французского, шведского и голландского дипломатов от 26 января говорят о состоявшемся в середине дня заседании сенаторов и президентов коллегий, где был найден компромисс: наследником становился законный в глазах большинства населения сын царевича Алексея Петр II при регентше Екатерине и под контролем высшего государственного органа – Сената.
Рассказ о заговоре против Екатерины явно не соответствовал действительности. Ограниченную в правах регентшу свергать не было никакой необходимости. Заговор был организован как раз против регентства и в пользу самодержавия Екатерины. В тот же день, 26 января, дворец был окружен стражей.
Противостояние 1725 года не было «типичным военным переворотом»: в то время гвардейские солдаты и офицеры еще не «научились» самостоятельно свергать министров и государей. Во дворце шли ожесточенные споры, сторонники регентства не сдавались. А что же Екатерина? Оказавшись в центре борьбы за власть, она без особых колебаний встала на сторону старых и близких друзей. Пришлось выйти из официального образа убитой горем вдовы, которую с трудом оторвали от тела мужа и под руки повели царствовать. Бассевич вспоминал, что в кабинете царицы для них были «приготовлены векселя, драгоценные вещи и деньги», а датский посланник Вестфален называл и суммы, прямо скажем – немалые, полученные в ту ночь участниками возведения императрицы на престол.
Сделать выбор для них, как и для многих других гвардейских «выдвиженцев», было нетрудно, скорее для них и выбора-то не существовало: преимущество «полковницы» было очевидно и осязаемо.
Противоборство сторон оттеснило на второй план самого Петра. Судьба трона решалась не после смерти, а еще при жизни императора, умиравшего в центральном зале на втором этаже своего Зимнего дворца. У него в течение 26-27 января еще было время, чтобы объявить свою волю, но уже не было возможности ее осуществить. Меншиков и его сторонники сумели настолько изолировать Петра, что никакое его распоряжение в ущерб Екатерине не могло иметь успеха. Принятые меры, в том числе и караул сержанта Ханыкова, исключали какую- либо случайность.
После угроз со стороны гвардейских командиров «оппозиция» вынуждена была признать новую политическую реальность. Бурные ночные события завершились присягой собравшихся «чинов» около 8 часов утра. Первый манифест нового царствования извещал о вступлении на престол Екатерины по воле самого Петра…
Граф Федор Матвеевич Апраксин. Копия с оригинала петровского времени
Канцлер граф Гавриил Иванович Головнин
Началось короткое и неяркое царствование Екатерины I. Власть не сделала домохозяйку государственным человеком, несмотря на внешний блеск и торжество. Ее внешность вполне отвечала духу времени: она была, по словам известного историка и придворного графа С.Д. Шереметева, «очень телесна, во вкусе Рубенса и красива». Что же касается государственных способностей императрицы, то комплимент капитана-француза Ф. Вильбоа: «Немногие умели пришпорить лошадь с такой грациозностью, как она», вполне ясно их характеризовал. Новая правительница могла поддерживать разговор на четырех языках, усвоила внешний облик сановного величия и некоторые – весьма смутные – представления о стоявших перед страной проблемах, но всерьез руководить государственными делами была не в состоянии.
Отбыв положенный траур, стареющая императрица стремится наверстать упущенное – фавориты, наряды, праздники не кончаются и не отличаются изысканностью вкуса. Племянник знаменитого петровского «дебошана» Иоганн Лефорт, закаленный на придворной службе у польского короля, с некоторым удивлением передавал свои петербургские впечатления: «Я рискую прослыть лгуном, когда описываю образ жизни русского двора. Кто бы мог подумать, что он целую ночь проводит в ужасном пьянстве и расходится, это уж самое раннее, в пять или семь часов утра».
По петровской традиции она еще посещала верфи, госпитали и выезжала на пожары, но большая часть «ра7 бочего времени» посвящалась прогулкам «в огороде в летнем дому», в других резиденциях, по улицам столицы и регулярным застольным «забавам» и «трактованиям».
Екатерина обещала «дела, зачатые трудами императора, с помощью Божией совершить», и по мере возможностей следовала этой программе. Она утвердила уже рассмотренные Петром штаты государственных учреждений, отправила в далекое путешествие экспедицию капитан-командора Витуса Беринга, дала аудиенцию первым российским академикам. В новой столице продолжали мостить улицы, а на «Першпективной дороге» – будущем Невском проспекте – поставили первые скамейки для отдыха прохожих. Новые указы так же решительно запрещали даже отставным дворянам под страхом штрафа и битья батогами ходить «с бородами и в старинном платье» и предписывали щетину «подстригать ножницами до плоти в каждую неделю по дважды». На русскую службу по-прежнему охотно принимались иностранцы, и многие из деятелей эпохи пресловутой «бироновщины» – А.И. Остерман, Б.Х. Миних, Р.Г. Левенвольде – начали свою карьеру как раз в это время.
Для решения важнейших государственных проблем при императрице был образован в 1726 году Верховный тайный совет «как для внешних, так и для внутренних государственных важных дел»; в него вошли Меншиков, П.А. Толстой, Г,И. Головкин. Ф.М. Апраксин, А И. Остерман и из представителей «оппозиции» – князь Д.М. Голицын. В том же году Екатерина несколько раз посетила его заседания, но с декабря и до конца царствования там не появлялась. Правда, появился указ 4 августа о действительности распоряжений за подписями всех членов Совета, без этого нормальная работа государственной машины была просто невозможна.