Программист

Микроволновка к счастью не сгорела, а я держал в руках грубую латунную отливку, которой после обработки надфилями предстояло стать поистине золотым ключиком. Учредительные документы на завод и прочее, принадлежащее Эммануилу Викентьевичу Зеленскому, Маркович давно сдал, но завалялся в его сейфе один чек на предъявителя, на счет в швейцарском банке. Чеком мог воспользоваться любой, знающей двадцатипятизначный ключ, который как думал П.М., знал только покойный Зеленский. И в этом он очень и очень ошибался…

Журчат ручьи! Скворчат грачи! И ля-ля, ля, ля, ля, ля-ля-лем! Весна наступила, и на душе было так светло и радостно, словно это я прилетел вместе с воронами и грачами на родину. Конечно, грязь, сырость, вот эта каша из грязного снега под ногами, эти мутные лужи на асфальте, эти черные, от грязи машины, разбрызгивающие озлоблено лужи, красивыми, а уж тем более радостными никак не назовешь. Так же как и черные стаи ворон, облепившие голые деревья и громким карканьем заявляющие о своем присутствии. Но всё же, всё же, уже верилось в весну, в тепло, в ясный цветущий май и голубое небо. Верилось, что вот-вот они наступят. Верилось, что как обещал рыжей — все у нас будет хорошо и даже очень.

Судя по тому, что при изъятии документов из тайника, нашлось несколько паспортов с фото Зеленского, но разными фамилиями, так предусмотрительный Эмма готовил себе пути отхода. А поскольку ему было неизвестно, каким паспортом придется воспользоваться, он сделал себе такую лазейку, чтобы все награбленное можно было использовать в любом случае. До меня это дошло ещё во время обыска в его кабинете, как и ключик на камне, я тогда же запомнил. Только вот принародно заныкать чек у меня возможности не было. А теперь, когда у Буратины есть ключик, коморка Папы-Марковича, уже не кажется такой неприступной крепостью.

А солнышко греет то как! Подумал я, подставляя лицо теплым, ласковым лучам. Как хорошо бы сегодня не чесать на работу, а завалится где-нибудь на зеленой травке, на берегу с удочкой. Но до зеленой травки, ещё не скоро, а сверху льда на речке сейчас стоит вода и зимняя рыбалка уже кончилась, а летняя ещё не настала.

Здороваюсь с людьми, сидящими на лавочке у офиса (какие-то пациенты озаботились и две лавочки притащили) и говорю им, что через десять минут начну прием. А сам распахиваю двери офиса и вижу кислые лица Коли и Максима.

— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало! И оно каким-то цветом, где-то там затрепетало! А вы чего такие постные? Весна!

— По вам видно…

— Не понял? Спалили чего-то? Николай, я тебе уже говорил, что прежде чем запускать не запускающийся комп, попробуй сначала материку одну запустить. Откинь все отходящие от блока питания шлейфа на навесное оборудование. А то будет как прошлый раз, дивидюк коротил, а ты его не отцепил и спалил блок нафиг.

— Шеф, да знаю я давно, — отмахнулся Коля. И действительно? Чего это я нудный такой? Кашу жую, как для юзера. Коля не первый год с компами, просто лоханулся разок, всяко бывает.

— Да, нет. Не спалили… тут такое дело. Максим системник в офис тащил и поскользнулся. Комп в дребезги…

— Кейс что ли развалился? Ерунда какая! Соберите внутренности вон в тот бэушный, а клиенту объясните, и обломки предъявите передней панели.

— Заходите! — крикнул я в распахнутую дверь, после того, как скинул куртку и причесал волосы, примятые шапкой.

Зашла женщина. Женщины у меня среди клиентов преобладают. То ли потому, что склонны верить потустороннему, то ли потому, что им нужно выговорится и поделится своей бедой, даже не зная, помогу я или нет. Так вот, зашла женщина в возрасте. Но накрашенная жутко. Тени на глазах кусками синей краски среди морщин застряли, куски черной туши на ресницах висят. Румяна на жухлых щечках помадой подкрашены. А рот… вот извините меня, не губы, а именно рот целиком помадой обозначен, как это клоуны в цирке делают. Красавица видимо считала себя неотразимой, потому, как сразу начала про недостаток любви и мужского внимания. И я начинаю смотреть на камни, пытаясь понять, где тут может быть шанс найти ей мужика, а когда поднимаю глаза, то они у меня становятся как фары у КАМАЗА. За это время, пока я смотрел на камни, декольте клиентки стало значительно больше, красавица расстегнула пуговку на кофточке, дабы поразить меня видом своих прелестей. И таки поразила… Грудь шестого размера, двумя дынями выпирала. Это надо же! Одной ногой на пенсии, а туда же! Любовь ей подавай! А я не Максим Алкин и на пенсионерок не падок.

— Э-э-э, — рассеяно блею я, когда пациентка вдруг поднимается и закрывает на кухне дверь.

Что ни говорите, она конечно куда симпатичней, чем та ведьма в старом фильме «Вий», которая до Куравлева на сеновале приставала. Но меня как водой холодной окатило, когда понял её намерения.

— Коля! — кричу я, — Принеси мой ноутбук!

И заходит Коля, и я вместе с ним проскальзываю мимо пациентки в офис, а расстроенная клиентка недовольно застегивает кофту. Офигеть! Видать не только на меня весна действует.

Рассказал вчера Ирке про пациентку, дико ржали вместе. А потом она меня стала подкалывать, чего это я сплоховал, не помог одинокой женщине. Алкин, же ничего… держится. Да на виагре он держится! — заявил я, — Какая там может быть любовь, и даже просто влечение? А потом рыжая сделала страшные глаза, спросила, похожа ли на ведьму и полезла ко мне. Ведьма моя любимая…

Зато сегодня день прошёл без эксцессов. Но я целый день чувствовал, какое-то напряжение в парнях. Словно не свой я им, словно как-то отстраненно они смотрят и говорят. Посмотрел Коле в глаза и позвал выйти на крыльцо покурить. Коля не курит, но возражать не стал, вышел, а я, щурясь на яркое солнце, с наслаждением затянулся и спросил.

— Почему не предупредил?

— О чем?

— О том, что мне жучков поставили.

— К-к-к-как? — Коля заморгал, и попытался проглотить комок в горле.

— Вчера поставили? С утра? Пока меня не было?

— Нет, ещё позавчера, в воскресенье… Я вечером в офис пришел, клиент просил срочно ноутбук отдать, двери открыл, а внутри два типа в штатском. Корочку мне показали и приказали помалкивать в тряпочку… Ушли сразу, но что они делали в офисе я не знаю…

— Что сказали?

— Ничего не говорили.

— Я имею в виду, как мотивировали?

— Сказали, что ты возможно шпион…

— И ты поверил?

— Нет.

— Врешь! Иначе бы вчера ещё сказал.

— Да я хотел, но как в офисе сказать, когда слушают. А вечером, ты задержался допоздна, а мне домой надо было пораньше.

— Коля, ты сам себя слышишь? Детский лепет… Если бы хотел, написал мне на бумажке и поговорить на крыльцо вызвал, как я тебя сейчас. Значит, всё-таки поверил? Или запугали тебя? Говори честно? Ты же знаешь, от меня не скрыть.

— Побоялся… А вдруг в офисе камеры тоже стоят?.

— Видеокамеры?

— Да.

— Ты видел, где стоят?

— Нет, но вдруг…

— Зашибись! Да ты не бойся Коля, никому я ничего не скажу про тебя. Будем жить, как жили. Ничего не трогать. Пусть себе стоят. Пусть смотрят и слушают, что власть я свергать не собираюсь, и бомбы тут не конструирую. Или ты думаешь иначе?

— Да, нет… мы же действительно ничего плохого не делаем.

— Вот и славно! Ладно, пошли внутрь, ты замерз уже. Постой, а Максим знает?

— Знает. Он же мой брат двоюродный.

— А я значит… четырехюродный? Эх! Коля, Коля…

А чего я хотел? Маркович то не лыком шит, прикинул штангель к носу — мое появление и якобы попытку у него ключи свинтить сопоставил. Не исключено, что даже о том, что у него ключи брали и подкинули, мог догадаться. А значит, и код на сейфе сменить мог, или даже замок, а потом дать мне шанс, оставить одного в кабинете и поймать с поличным, когда я в сейф полезу. Только вот мысль у него сработала в другом направлении, подумал, что государственные тайны я украсть хочу. Да, какие у него в сейфе могут быть тайны? Дела на разных ваххабитов и моджахедов? Так миль пардон, я сам от них пострадал. Неужто он думает, что меня могли завербовать? А смысл? Мелкие тайны городского масштаба? Кому они нужны? Может кому-то и нужны, может в сейфе компромат на важных людей, а эти важные люди меня и наняли. Да-а-а… чужая душа потемки, а комитетчика тем более.