Программист

Чему нас учит религия? Учит со смирением воспринимать удары судьбы. Что на всё, что в жизни происходит божья воля (читай в программе записано). А болячки нашего тела от греховной жизни, неправедных дел и мыслей (считай ошибки обращения к потерянным файлам). Отсюда следует, что молитвы с просьбами изменить судьбу (переписать программу) по крайней мере глупы, и просьба вернуть здоровье, которое мы сами подорвали просто наглость. Поэтому просить бога (небесного сисадмина) можно лишь о том, чтобы дал понимания наших грехов (ошибок) и простил те ошибки, которые мы совершили не злонамеренно (по глупости). Вот и всё о чём можно молить…

Потому попы и бычат на белых магов, что молитвы и обряды ими совершаемые один фиг от лукавого, поскольку действиями своим они операционную систему портят. Пусть мягко, не так нагло как черные, но результат один. Я вздохнул:

— И всё же Галина Ивановна, как вы думаете, эти уроды не по шибки ли божьей землю топчут?

Г.И. - со мной согласилась. Мне всё равно, как боженька мои действия расценит, но я решил затереть файл урода.

От размышлений и вчерашних воспоминаний меня отвлек Владимир Сергеевич (следователь), возникший на пороге офиса, как чертик из табакерки.

— Ну, что «Программист», как успехи? Не вычислил ещё, где нам эту тварь искать?

И этот туда же, какой я им нахрен программист? Сначала Олег Васильевич, Олег, Олежка, а теперь до кликухи скатился…

Вчера перед сном, снял с шеи цепочку с крестиком и приготовился к худшему. С четырнадцати лет не снимал, как окрестили в церкви. Нет. Снимал, разумеется, и периодически снимаю, чтобы цепь с мылом помыть, когда грязь меж звеньев набьется. Просто без креста на шее я спать не рискую, начинают кошмары мучить. И это не самовнушение, проверено. Иной раз после бани спать отрублюсь, крестик забуду и всё… просыпаюсь среди ночи в поту и с глазами как у совы, страдающей запором. А сегодня вот впервые сознательно без крестика спать буду. Всё потому, что нужно попытаться попасть на территорию этого сатаниста, и выяснить, где мне его искать в реале.

Во сне я оказываюсь не на старом диване, а лежу на спине, на полу в прихожей, на перекрестке всех путей хождения по квартире, и набираю в себя воздух, затем выпускаю воздух. И опять вдох и выдох. Пока не становлюсь воздухом. Руки раскинуты, грудь вздымается. И вот я не дышу, и как воздушный шарик взмываю вверх и приклеиваюсь к потолку. Медленно переворачиваюсь на живот, и, отталкиваясь от одной стены, долетаю до другой. Ничего интересного в стенах нет. И полёт по тесной квартире особо не вдохновляет, интересно само ощущение невесомости тела. Пять, десять раз я летал во сне, не помню, но техника подъема была всегда одна и та же. Лёжа на спине, правильное дыхание и подъём в воздух.

Теперь на свободу, на улицу. Лечу над ступеньками вниз, и, вылетев из подъезда, взмываю в небо. Ох! Какая красота! Это я не о пейзаже. Пейзаж скучный. Серое пятно города подо мной, без единого огонька, серое небо с серыми тучами, без единой звезды. Кругом царит вечный сумрак. И никого вокруг, ни единой живой души. Может об этом сумраке писал Лукьяненко? Не знаю. Как-то даже не задумывался. Последний раз летал, когда книг Лукьяненко ещё не читал, да и никакого синего мха я тут не видел. Красоту и восторг я испытываю от ощущения полета, от ветра омывающего тело, от возможности камнем бросится вниз и у самой земли опять взлететь к небу. Что я и делаю… Послушав внутренний компас, указывающий направление, падаю вниз, реактивным самолётиком чуть разведя руки.

И город стремительно приближается мне навстречу. Здесь эта тварь живет, чувствую я и оглядываюсь по сторонам, дабы определить, в каком районе города оказался. Что это за улица, и какой дом? Понятное дело, что табличек нигде нет. Просто по архитектуре могу догадаться. Судя по домам слева, это улица Морозова, а то здание гастроном «Ласточка». Значит… значит это дом третий от гастронома… И тут пока я высчитывал, вдруг слышу за своей спиной свист рассекаемого со страшной силой воздуха. Да же не так, вру… Свист то из-за спины, но я уже не в городе, а оказываюсь во сне на диване, и откуда-то снизу из непроглядной тьмы ко мне летит что-то ужасное, что-то, что хочет схватить, впиться в меня когтистыми лапами и увлечь навсегда вниз. И я слышу по звуку, что оно приближается, и когда уже совсем рядом — ужас пронизывает меня насквозь, и я просыпаюсь.

Липкий пот по всему телу, рот судорожно вдыхает воздух. Хорошо, что Ирка сегодня в ночь, напугал бы её сейчас. Не помню, но судя по тому, как за стеной зашевелились соседи, видимо кричал спросонья.

День прошел как всегда, вспомнить особо нечего. Опять заходил следователь. Постоял, по пенял с укоризной, что помочь не хочу. Потом пожелал успехов и ушел. А после обеда была одна бабуся, всё пытала меня — не навела ли на неё соседка порчу, а то ведь такая стерва, прости господи, ведьма не иначе. Это от неё у бабуси все суставы болят и в спине стреляет. А ещё вот насморк ни с того, ни с сего начался. Не знал, как от грипозной бабки отделаться, пока не запросил за сеанс тысячу. Бабка всполошилась, что у неё нет столько с собой, и вообще люди говорят, что у меня таксы нет, платят сколько могут. Я к тому времени от её бреда озверел и сказал, что её обманули — есть у меня такса! И меньше тысячи я не беру! Она перепугалась, посмотрела на меня с опаской, словно я укусить могу и, извинившись, ушла. Надеюсь, больше не придёт.

Сказал жене, что есть неотложное дело и встал по темноте, в три часа ночи. Такси уже ждало около дома (заказывал заранее). Проехал на такси до гастронома «Ласточка» и попросил подождать пять минут. До искомого дома дошёл пешком. Достал из сумки молоток и крупный кусок щебенки (красного гранита), и забил его молотком в решетку ливневой канализации, что на проезжей части. Проверил рукой. Сидит крепко. Затем вернулся. С Иркой был серьезный разговор. Очень тяжело было её убедить, что не на блядки я среди ночи мотался. Спать хотелось, но после таких разговоров сон не шёл. По-моему, она так и не поверила. А я так и просидел до рассвета на кухне с ноутом на столе. Смотрел на ютубе всякую хрень и курил в форточку. А на рассвете влупил дождь. Сильно влупил, мощно. Грязные потоки воды с осенней листовой заполнили улицы. Те бедолаги, что с вечера не поставили машины на стоянки, а приткнулись у обочины, теперь не могли до своих машин добраться, чтобы не замочить ноги почти до колен. И не мудрено, ведь ливневая канализация на дорогах практически не работала. Решётки позабивало листьями. И как многие в сегодняшнее утро, из дома по улице Морозова выйдет человек, и будет, матерясь, добираться до своего автомобиля. А то место, где воды поменьше, у самой решетки ему покажется предпочтительней, он ступит, но в спешке не разглядит камень, скрытый мутной водой, и когда выдернет ногу, споткнется и упадет плашмя. Чтобы попасть головой под заднее колесо медленно проплывающего по улице автобуса.

Отхлебнув из кружки остывшего чая, я посмотрел на часы в панели пуск, на часах было 8:40. Готов.

Я стер тебя сука!

Ирка со мной не разговаривает второй день. Даже и не знаю, что делать. Сегодня она ушла в дневную смену. Как неприкаянный ходил по пустой квартире и всё думал, как бы оправдаться так, чтобы она поверила. И вот ничего придумать не могу. Не умею я врать, хоть убей. Может потому и на фирме не остался работать, что говорил всегда правду, и льстить начальству не умел и главное — не хотел. А фантазировать могу, сколько угодно… Вот например:

Мелькнула мысль, что сумрак мой, это конечно не Лукьяненко сумрак, скорее вход в операционную систему из под DOSа. Поэтому архитектуру видно, а анимированное содержимое нет. Далее была мысль: Все эти предыдущие цивилизации, строившие Баальбек. А так же те крепости в Южной Армерике, используя полиганальную кладку, скорее всего так в изменении информационной базы поднаторели, что камни были легкие как пушинки, и мялись как пластилин. И никакая техника при строительстве им была не нужна. Магия рулила. Поэтому не стал Господь как обычно до этого поступать — делать зачистку от вирусов при помощи антивирусной глобальной войны. А сделал откат программы человечеству, и пошла вокруг шарика гигантская волна… Хорошо хоть Ноя предупредил.