Страница 37 из 72
— …хе-хе… и что же..?
— Да, видите ли, искусство, или, как я предпочитаю говорить, современная эстетическая практика или прикладная критическая теория, как ни назови, не особенно много общего имеют с дизайном текстиля, на мой взгляд… или же наоборот… но поймите меня правильно — живопись ведь тоже… так ведь можно сказать… хе-хе…
— …Эээнну… но… а вы по какому поводу звоните?
— Да вот, попробую получше объяснить… я в своей галерее выставляю главным образом объекты новейших категорий эстетической практики… будь то реляционные эстетики, мягкие модернисты, самплеры… интервенционисты, спонтанные концептуалисты, пост-текстуалисты, локореференциалисты… и так далее, ну вы понимаете… локореспонсивисты, локонеглектики, институциональные критики всяческого рода, социоутилитаристы, псевдо-дискурсивисты, контекстные флактивисты, более традиционные видео-художники, всевозможные художники-аппроприционисты… инсталляторы… ну и так далее… критическая культурная практика как таковая… да вы, конечно, понимаете… вы ведь понимаете, какой тут расклад, так скажем..?
— …да..?
— Впрочем, я тоже не большой мастер по части этих категорий… хе-хе… да, пора, наверное, перейти к делу… у меня к вам, в общем-то, совсем простой вопрос. Дело в том, что я тут просматривал у одного знакомого каталог, в котором помещены изображения некоторых ваших работ… и они меня очень заинтересовали…
— …Да? Серьезно?.. но… в каталоге? Я не пуб…
— Аааххх, никак не вспомню, как он там назывался, но неважно, я для себя Ваше имя отметил… ведь вас так зовут, верно… Моника Б. Лексов?
— Так…
— Да, тогда мой вопрос совсем простой. Я этим вечером буду в городе, и только этим вечером, и вот хотел просто-напросто узнать, не могли бы вы мне показать и другие ваши работы, может быть, вы могли бы сегодня это сделать… или, короче говоря… не мог бы я сегодня посетить вашу студию? Сегодня?
— Да… да… да, разумеется! Но… когда?
— Нну, а когда вам удобнее?
— Эээ — я сейчас по большей части почти весь день провожу в студии, ну и тогда, наверное, вы можете придти, когда вам удобнее, скажите, во сколько?
— Ну тогда давайте в шесть, Моника, вам подходит это время? У меня тут встречи до пяти часов, понимаете ли, так что я раньше шести, пожалуй, не успею. Или подождите-ка… давайте договоримся на половину шестого. Как, годится, Моника?
— Да… Чудесно! А адрес у вас есть?
— Да-да, если это тот же, что указан для ТЕКСТИЛЯ 16, так?
— Да, да. А… моя студия в помещении 309.
— Прекрасно, Моника! Тогда увидимся в половине шестого!
— Да!
— До встречи!
— До встречи!
«ПИЗДА ВОНЮЧАЯ!» шипит Симпель, едва успев положить трубку. Несколько минут он сидит и калякает на своей бумажке, прежде чем ему удается перестроиться. «Это тебе даром не пройдет. Любезность и харизма будут оплачены болью и слезами! Держись, Симпель! Держись! Этим вечером ты будешь вознагражден. Сожми зубы и гладь собаку по шерстке столько, сколько необходимо. Ты будешь вознагражден, Симпель. Ты будешь вознагражден». Потом он встает, одевается и уходит. Он делает большой крюк через центр, площадь Оперы, мимо зданий парламента и выходит на улицу С-, где располагаются студии ЕБУНТ. Чтобы быть в состоянии действовать хоть сколько-то разумно, что ему сейчас придется, хочешь-не хочешь, ему необходимо немного подуспокоиться. Пешие прогулки помогают поднять настроение; потому и такой большой крюк. На площади Оперы он плюет на спину большому ризеншнауцеру незаметно для его хозяина, и вид огромной псины с табачно-коричневым слюнявым плевком на спине немного поднимает ему настроение. Он давно мечтал попасть в яичко какому-нибудь здоровенному псу, но пока ему это не удалось.
В двенадцать часов он появляется в приемной ЕБУНТа. Фрекен Напанэль приветливо здоровается с ним из-за стойки. «Ну вообще, на что она похожа, блин», думает Симпель, как обычно когда с ней здоровается. У фрекен Напанэль за плечами долгая карьера британской порнозвезды, теперь ей уже за 50, но она на все 100 % старается поддерживать порно-внешность старой школы; пышные платиновые волосы, помада немыслимых оттенков розового, ногти того же цвета и т. п. Симпель шагает в кабинку лифта и, поднимаясь, разглядывает себя в висящем там зеркале. В бледном верхнем освещении волосы его выглядят жидковатыми. Он подавляет зевок. Потом ему приходит в голову мысль, что он не продумал костюм галериста для сегодняшнего вечера. Если он заявится в своем уличном наряде, это будет выглядеть недостоверным. «У папы Ханса наверняка можно что-нибудь одолжить», говорит он себе, и действительно, наверху папа Ханс с Эр-Петером обсуждают вопрос, нельзя ли значительный в общем-то интерес порно-зрителей к анальному сексу объяснить его происхождением от основополагающего гомоэротического влечения; когда Симпель спрашивает папу Ханса о костюме, тот увлекает Симпеля в свой кабинет и демонстрирует целую коллекцию костюмов относительно высокого качества.
— Выбери, что тебе подходит. У нас, вроде, телосложение похожее, а? Ты что, сегодня собрался акцию провести, да? говорит папа Ханс.
— Да, говорит Симпель.
Он берет первый попавшийся костюм. Находится для него и пальто. Затем он заглядывает в студию 2, где стоит аквариум, забрать реквизит.
— Привеээт, Сиимпель, говорит Мома-Айша, когда он входит. Слегка вспотевшая и полуобнаженная, она сидит пьет чай вместе с Горацией и Зоолу, и еще с Рики Пересом без единой ниточки на теле и парой фотографов, имен которых Симпель не знает. У них перерыв на съемках ЖИЗНИ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ. На полу вокруг помоста с кроватью, возведенного для этой постановки, лежит пара двойных дилдо диаметром по меньшей мере 7–8 см. Ощущается легкий запах задницы и половых органов. Симпель готов поспорить, что запах задницы обеспечил Перес.
— Привет. Как дела? спрашивает Симпель. — Реквизит не видели?
— Видели. Вона тама лежит, говорит Мома-Айша и показывает в противоположный угол.
— Мы уже скора заканчиваем, Сиимпель, паратройка камшотс, и готово. Эсли ти нимношка подождешь, можим вмести пайти домой и покушать, хочиш?
— Да, но у меня не так уж много времени, говорит Симпель. — Мне нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру, я думал устроить акцию.
— Уже сиводня?
— А вот сегодня, бля, эти уроды сами напрашиваются. Ты бы видела, что за письмо мы сегодня получили от Берлица. Тебя бы просто вырвало, ё-моё. Так что сегодня вечером, черт меня подери, их ждет расплата.
— Кагдаа?
— С половины шестого и дальше.
— Ну ми тагда упевааим нимножка покуушать..?
— Да, но ты уж побыстрее тогда. Я тут пока с Хансом посижу.
Фильмы серии ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ БЛЯДЕЙ режиссируют и продюсируют Мома-Айша с Горацией, они же определяют и расписание съемок. Как только Мома-Айша поднимается и говорит: «Ну, поехали», Рикки Перес по долгу службы начинает дрочить, чтобы снова встал. Флафферы — это миф. Зоолу забирается на кровать с бутылочкой смазки для попы BUTTSLIDE. Симпель скоренько собирает реквизит в пластиковые пакеты и выходит в фойе, где папа Ханс с Эр-Петером возобновили анальную беседу, прерванную ненадолго подбором костюма. Фойе, как, в общем-то, и все помещения ЕБУНТа, выглядит как во вполне солидном заведении. Дорогая мебель, со вкусом подобранный цвет стен, возле мягких диванов и кресел со стеклянным журнальным столиком — большой современный телевизионный центр. Немножко в глубине, направо от двери в кабинет папы Ханса, располагаются холодильник и кухонный уголок. Симпель садится в одно из кожаных кресел напротив папы Ханса и Эр-Петера и просматривает содержимое пакетов. Все на месте. Татуировальные инструменты, источник тока, краситель, вино, медицинские перчатки. Симпель откидывается назад и смотрит на то, как папа Ханс, задумавшись о чем-то и склонившись к пальме юкка, стоящей рядом с кожаным диваном, отламывает от нее лист, в то время как Эр-Петер в своей обычной косноязычной манере пытается донести до него какую-то порно-теоретическую фишку. Он представляет собой самый неопрятный элемент во всем интерьере фойе. Папа Ханс гармонирует с обстановкой; элегантная одежда, убедительная поза на диване. Симпель по сравнению с ним выглядит как спортсмен, только что спустившийся с гор, но чисто по стилю он в общем-то вполне вписывается. Вот с Эр-Петером совсем другое дело.