Страница 34 из 72
— Да ну, брось ты. Симпель, ну че ты зудишь, хрен, что у меня, список, что ли… всяких там дней рожденья у народа… юбилеев, всякого фуфла… че уж ты так из-за этого расходился, подумаешь…
— Заткнись, я собирался проверить, какой же ты трус на самом деле, и уж ты не подкачал, всем трусам трус, да, стыдно. Мразь ты.
— А чё я?
— Да ты врешь как сивый мерин… просто так, на ровном месте… трусливый подонок…
— Да ладно… ладно… ладно… ну, ты победил, Симпель… Поздравляю от души. Я трус. Ну и что из того, мать твою?
Типтоп кладет на стол прощальную записку от Катрины Фэрёй; он так и заснул, с запиской в руках. Симпель вскидывается:
— А это что такое? Поздравительная открытка для меня?
— …А хрен его знает… нашел это в рюкзачке твоего черномазенького отпрыска. Типтоп кивает на Лониля, который снова зачирикал чистое оконце на экране. Симпель смотрит на мальчонку, смотрит на экран, начинает вопить: «…Лониль! Офигеееел! Да ты что себе…», но снова смотрит на листок и совершенно забывает о выволочке. Он читает записку про себя, время от времени восклицая что-то.
— … Ни фига!?.. Ну и черт!.. больше вы от меня ничего не дождетесь?!.. Че?.. Во блин!.. Прощайте?.. Катрина Фэрёй?!.. Типтоп… ТИПТОП!.. Откуда у тебя эта бумажка? ЭЙ, ТЫ!?
— А?.. Аа… в рюкзачке Лониля…
— А?.. В рюкзачке Лониля? Нет, этого только не хватало… В школьном рюкзачке?
— А у него их что, много, что ли?
— Да нет, вот черт… Катрина Фэрёй… Помнишь это имя, Типтоп?.. А?.. Я же читал об этом в газете! Это же училка Лониля… Хрен… Та, что пропала… Ты слышал об этом, Типтоп? Что пропала училка Лониля…
— Да отдохни, Симпель. Если бы это была училка Симпеля, тебе бы позвонили… ведь если классный воспитатель внезапно исчезает, то родителей учеников всегда извещают… еб твою, ты что, думаешь, они в этом заведении совсем дебилы, что ли, а, Симпель?
— Да уж порядочные дебилы… но я же трубку не снимаю, усекаешь? Когда звонят из школы и на дисплее высвечивается номер вонючей школы, то я трубку, едри их в качель, не беру, усек? Вечно у них какой-то геморрой насчет Лониля, я об этом не желаю ничего знать, они же, суки, каждый божий день звонят. Вроде бы еще и пары недель не прошло, как она пропала… ну-ка, какое там число у нее… 28-е октября… вот, ровно две недели назад… ДА ЕЕЕЕБ ЖЕ ТВОЮ МАТЬ, ТИПТОП, это же ее на хер прощальная записка. Типтоп! Да что ты сидишь как баран, спокойненько так. Лониль приволок с собой ее прощальную записку! Слышишь ты? СЛЫШИШЬ ТЫ? Это мощно, Типтоп. Вот чего они затеяли такое крутое расследование и всю эту дрянь… они же не нашли ее следов, никаких. А, блин, только этого мне не хватало… Лониль… ЛОНИЛЬ!.. Мне нужно тебя спросить кое о чем, Лониль… ЛОНИЛЬ… ДА СЛЫШИШЬ ТЫ!?!
— Ага…
— Ииэээ, послушай, Лонильчик? старается Симпель говорить сладким голосом. — Лонильчик, помнишь, кто это — Катрина Фэрёй?.. Эй?.. Лониль… ЛОНИЛЬ! ДА ОТВЕЧАЙ ЖЕ!
— А? говорит Лониль.
— Катрина Фэрёй… КАТРИНА Фэрёй! Знаешь, кто это, Лониль, малыш? А? НУ?
— А? говорит Лониль.
— ЛОНИЛЬ! ПОВЕРНИСЬ КО МНЕ! Ну же, Лониль! Повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю! НУ ЖЕ, ЛОНИЛЬ!
Лониль не реагирует. Симпель поднимается с дивана и подходит к сыну.
— ЛОНИЛЬ!.. ЛОНИЛЬ!.. НУ-КА, ДАВАЙ, ВЫКЛАДЫВАЙ!
Он ухватывает Лониля под мышки, пытаясь приподнять его, но Лониль, как только Симпель дотрагивается до его ребрышек, дико взвывает и пытается зубами цапнуть за руку ненавистного биологического отца. Симпель вынужден отпрянуть.
— СУУУКААА! Вопит Симпель. — МАНЬЯК СУЧИЙ, А НЕ РЕБЕНОК! ЛОНИЛЬ, МНЕ НУЖНО С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ?
— Ага, говорит Лониль.
— Чудненько. Отлично. Отлично. Я тебя сейчас спрошу…
— Ага.
— Чудненько. Окей. Ведь тетенька по имени Катрина Фэрёй была твоей учительницей в школе? Да? Она была твоей классной руководительницей? Была ведь? Катрина Фэрёй была твоей классной руководительницей в школе? А? Была? ТЫ ЧЕ ОГЛОХ ЧТО ЛИ ГАД МЕЛКИЙ ВСЕ НЕ МОГУ БОЛЬШЕ К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ! СЕЙЧАС СВИХНУСЬ!
— Агаааааа, говорит Лониль.
— ЧЕГО? ДА? Была, значит, Лониль? Ты на это ответил своим ага? Что Катрина Фэрёй была твоей классной в школе?
— Агаааааа, говорит Лониль.
— Это правда? Отлично, Лониль! Хороший мальчик! Так что она была твоей учительницей?
— Агаааааа.
— Отлично, Лониль! Молоток! Но вот ты посмотри, Лониль. Симпель сует ему записку. — Эй, Лониль! Посмотри, вот тут бумажка, которую дядя Типтоп нашел в твоем рюкзаке… вот она… посмотри на эту бумажку, Лониль… пожалуйста… ЛОНИЛЬ!.. Посмотришь на бумажечку?.. Лонильчик, миленький?.. вот так, да… эта бумажечка, которую дядя Типтоп нашел в твоем рюкзаке… она у тебя откуда? А, Лониль?.. где ты ее подцепил? Лооониииль… Отвечайже… Ответь, Лониль… ОТВЕЧАЙ!.. ОТВЕЧАЙ! ОТВЕЧАЙ! ОТВЕЧАЙ! ЛООНИИЛЬ! ОТВЕЧАЙ, ОТКУДА ТЫ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ ПРИВОЛОК ВОТ ЭТУ САМУЮ ПОГАНУЮ БУМАЖКУ! ОТВЕЧАЙОТВЕЧАЙОТВЕЧАЙ!
— Из учительской.
— ЧТО? Из учительской? Это как? Из школы? Из учительской? А?
— Агааааааа…
— Ага? И ты ее взял, да и все? А? Как это получилось, Лониль? А? Что ты делал в учительской? Эй… Лониль? Как она к тебе попала? А?
Лониль отводит глаза от черного экрана, похоже, что он и вправду старается вспомнить:
— Эээ… Мы с училкой были там…
— Ты зашел вместе с учительницей в учительскую? Тебя она… тебя Катрина Фэрёй привела с собой? Так это было?
— Агааа.
— Потому что..? Почему, Лониль? А? Почему она привела тебя с собой в учительскую? Лониль? Почему?
— Директор хотел поговорить…
— С кем..?
— Со мной…
— Директор хотел с тобой поговорить? Хороший мальчик! С тобой директор хотел поговорить… а потом что? Что случилось? Катрина Фэрёй зашла в кабинет вместе с тобой? А? Зашла?
— Не…
— Она осталась ждать за дверью? А? Так было?
— Ага… не знаю…
— А потом..? Потом что..? Что случилось, Лониль?
— Эээ… ну, я потом вышел… и взял эту бумажку со стола…
— Чего? Бумажка лежала на… на… на… столе в учительской, когда ты вышел, и ты ее взял? Так было? А?
— Агааа…
— Иии никто не видел, что ты взял бумажку? А? Никто не видел, как ты берешь эту бумажку? А?
— Эээхехе… не-а.
— И директор тоже?
— Не-а…
— Ооокееййй… окей… окей… послушай, Типтоп… вот хоть убей, нигде в газетах не писали ничего, блин, что была какая-нибудь прощальная записка… ну-ка посмотрим, что здесь написано… эээ… вот… «но теперь случилось так, что я вынуждена осудить самое себя…» А? Ну что ты скажешь, Типтоп? И они ведь кучу следователей бросили на это дело, вообще всякой хрени… вроде как они разрабатывают версию киднэппинга, или как там его, блин… вот бляаааадь… а эта ее чертова прощальная записка у нас? Что ж нам с ней делать, Типтоп? А? Да ты слушаешь меня или нет..?
— …Да слуууушаю… слууушаю …, говорит Типтоп, выныривая из сладчайшего дремотного героинового сна и погружаясь в него вновь. Человек, находящийся под воздействием героина, воспринимает больше, чем полагают многие. — Конешно… конееешно…
— Так что же делать-то? А? Если нас вдруг застукают с этой чертовой запиской в кармане, то уж хлопот не оберешься. Будут во все совать свой нос… кто же Лонилю-то поверит, а? Ну..?
— Да хрена ли я знаю… хохохо… уж это не я сделал, во всяком случае… хехе…
— Да и не я, блин… хехехе.
Симпель перечитывает записку еще пару раз. Типтоп мееедленно закрывает глаза. Голова его опускается к грудной клетке. Симпель сидит и смотрит на спину Лониля, который снова отвернулся к черному телевизионному экрану.
— Остается только одно — помалкивать о том, что мы эту сраную бумажку нашли, говорит Симпель. Типтоп мееедленно открывает глаза.
— А?.. дадаа… да… помалкивать… согласен… ммм…
СУББОТА, 12 ДЕКАБРЯ, 16.30. В САМОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ
По причине произошедшего накануне инцидента с нервным срывом у замещающей Катрину Фэрёй учительницы, преподавательский состав созван в субботу на чрезвычайное заседание. Собрание ведет детский психиатр Берлиц, поскольку именно он больше всего времени проводил наедине с Лонилем. Кроме того, он же осуществил дополнительное глубокое обследование мальчика. Специально по этому поводу пригласили производителя моющих средств Ёрана Пердссона. Он должен вынести профессиональное заключение относительно начириканных фломастером на стенах во всех коридорах всей школы, а также в четырех классных комнатах и кабинете 217 (на кафедре Берлица) линий. В коридорах их несколько раз пытались закрасить, но у наполнителя фломастеров, к несчастью для Самой средней школы, есть свойство проступать снова через бесконечное число слоев краски. Пердссон с его многолетним опытом работы в области производства моющих и чистящих средств накопил значительные знания в этой сфере, в том числе и в том, что касается проблемы граффити.