Страница 48 из 69
В январе 87-го Эфрос скоропостижно умер, и для фаворитки режиссера начались черные дни. Ей перестали предлагать роли, из Театра на Таганке пришлось уйти. Игорь Александрович пытался поддержать супругу, но сделал это, наверное, неловко. Сказал, что театров много и что после ухода из театра жизнь не заканчивается. Привел в пример себя: рассказал, как ему было непросто после завершения выступлений. Ольге Михайловне это не понравилось.
Вот так на ровном месте родился конфликт, приведший к расторжению брака, длившегося 27 лет. Никто из знакомых и родственников так и не узнал, что супруги развелись. Они продолжали жить в одной квартире — правда, Ольга Михайловна на несколько лет уезжала работать во Францию. Лев Александрович Нетто случайно узнал об этом событии в жизни брата, когда оформлял ему визу и увидел штамп в паспорте. Игорю Александровичу пришлось во всем признаться брату.
Игорь Александрович приветствовал перемены, происходившие в стране в конце 1980-х. Он провел три дня возле Белого дома в августе 1991-го, но в новую жизнь, как и многие из его поколения, не вписался.
Однажды Игорь Александрович пришел на футбол и не был пропущен охранником, увидевшим, что пропуск его просрочен. Фамилия Нетто охраннику ничего не говорила. Об этой истории случайно узнал Никита Павлович Симонян, капитану сделали новый пропуск. Но всё это были мелочи по сравнению с тем, что приключилось с Игорем Нетто в лихие девяностые.
Игорь Александрович заболел — стал терять память. В медицине это называется болезнью Альцгеймера. Нетто мог забыть ключи, забыть закрыть дверь, забыть выключить воду. То, что было давно, он помнил в деталях, а вот то, что случилось утром, — не всегда. Лев Александрович не сразу заметил эту перемену в младшем брате. Однажды во время средиземноморского круиза Игорь Александрович вдруг захотел навестить мать, узнать о ее самочувствии. Лев Александрович тщетно пытался объяснить, что Юлия Вильгельмовна умерла 26 лет назад. Лишь фотография с похорон смогла убедить Игоря Нетто, что матери больше нет.
Болезнь прогрессировала. Сильный, еще не старый человек на глазах превращался в беззащитного ребенка. Ольга Михайловна отказалась ухаживать за бывшим мужем. Игорь Александрович перебрался к брату. В трехкомнатной квартире проживало шесть человек. Узнав о тяжелом положении капитана, Никита Симонян, Анатолий Исаев, Алексей Парамонов сумели пробить для Игоря Александровича квартиру в Бескудникове. Российский футбольный союз выделил деньги на сиделку.
В марте 1999 года у Нетто случился инсульт. Игорь Александрович больше месяца пролежал в Боткинской больнице. Но лучше не становилось. 30 марта Игоря Александровича не стало. Ему было 69 лет.
Конечно, про смерть великого футболиста узнали все. На прощании присутствовали и Ольга Чернышева, на которой когда-то чуть не женился Нетто, и Ольга Яковлева, и чиновники от спорта. Игоря Нетто похоронили на Ваганьковском кладбище, недалеко от Льва Яшина и Эдуарда Стрельцова. Небольшой спартаковский стадион в Москве на Преображенке назван его именем.
ВАЛЕНТИН ИВАНОВ
Как-то в беседе он вдруг высказался на совсем иную, но, видно, волновавшую его тему:
— Да, «Торпедо» — странная судьба… Вот, смотри, «Спартак», значит, народная команда. Пускай… ЦСКА — армейская. «Динамо» — понятно, «Локомотив» — железнодорожная. А мы? Мы, выходит, рабочая, заводская. И что делать, если завод, рабочие оказались вдруг никому не нужны? Что делать прикажешь? Ладно… Давай следующий вопрос.
А в другой раз вдруг сообщил, так, между прочим:
— Нет, не думаю, что мы когда-то были так уж сильнее иностранных команд. Особенно по части техники, тактики… Просто всегда выходили, как на бой с ними. Да и здоровье у людей было — не чета нынешним. Опять же — мы любили футбол иначе. А проигрывать — не любили. В кровь расшибись, а не проиграй! Для нынешних это непонятно. Но и сравнивать современный футбол с прежним — пустое. Скорости были не те, что нынче, свобода не та. Но важно, знаешь ли, своему времени соответствовать. Вот мы соответствовали тому времени, тому уровню, а некоторые — Яшин, Стрельцов — его превосходили. А из нынешних… Кого вспомнят? Что они выиграли?..
Самый торпедовский торпедовец. Эту характеристику дал Валентину Иванову Константин Бесков, который хорошо знал Валентина Козьмича и по работе в клубе, и по сборной страны. Действительно, почти вся жизнь Иванова прошла в «Торпедо». Равно как и почти все успехи автозаводцев связаны с именем этого выдающегося футболиста, а впоследствии и знаменитого тренера. Да и сборная СССР с Ивановым блистала. В 1956 году Валентин Иванов был среди тех, кто выиграл олимпийское золото Мельбурна, а четыре года спустя он в составе сборной СССР стал победителем первого Кубка Европы.
На поле Валентин Иванов был виртуозом своего дела — он обладал превосходной техникой, мощным ударом с обеих ног, безупречным видением поля, а главное, в игре он всё делал очень своевременно. Знал, когда обвести, когда ударить, а когда отдать передачу. Тренер Иванов зарекомендовал себя как требовательный и настойчивый специалист, умевший добиваться результата и находить в игроках скрытые возможности.
Любопытно, но один из самых выдающихся нападающих нашего футбола начинал… в воротах. В дворовой команде, куда Валентина привели старшие братья Владимир и Николай, нужен был вратарь. Вот и поставили в ворота самого младшего. Валя возьми да отбей пенальти. С тех пор его долго ставили в ворота, хотя мальчику хотелось играть впереди, забивать голы. И со временем он оставил опостылевший пост номер один и перебрался поближе к чужим воротам.
«Только в четырнадцать лет я закрепился в нападении. Чувствовал себя очень счастливым. Стал мечтать о настоящей команде, где все играют в одинаковых футболках, где игрокам выдают бутсы, где матчи судит настоящий судья. Мои приятели ходили записываться в такие команды, и кое-кого, даже таких, кто в нашей дворовой „табели о рангах“ стоял ступенькой ниже меня, принимали. Мне же никак не удавалось выбрать удачный момент. Дело в том, что летом — хочешь не хочешь — надо было ехать в пионерский лагерь. Без этих ежегодных моих поездок матери трудно было бы свести концы с концами в довольно скудном бюджете нашей большой семьи. А для того, чтобы попасть в настоящую команду, надо было оставаться летом в Москве».
Валентин Иванов — коренной москвич. Родился 19 ноября 1934 года в семье рабочего, выходца с Орловщины. Был четвертым, самым младшим ребенком в семье. Любопытно, но Козьмичом Валентин стал случайно, благодаря ошибке работницы загса; два старших брата носили более традиционное и правильное в этом случае отчество Кузьмич. Осенью 41-го отца, как ценного специалиста, эвакуировали с заводом в Куйбышев, а семья осталась в осажденной столице. Кузьма Иванов больше не вернулся в семью, и Валентин Козьмич этой деликатной темы никогда не касался. Не будем касаться и мы. Но семье пришлось нелегко в послевоенные годы. Старшие братья и сестра так и не смогли закончить семилетку, с юных лет пришлось идти работать. И Валентин после седьмого класса устроился на завод имени Баранова, где трудились Владимир и Николай Ивановы.
«Зато, окончив семилетку, я оказался игроком сразу трех команд: нашей дворовой, команды Центрального института авиационного моторостроения им. Баранова и первой юношеской команды „Крылья Советов“. В ЦИАМ я пришел по стопам братьев — Володя работал там слесарем-сборщиком, Коля — модельщиком. Явился я туда на другой день после получения паспорта и тоже стал учиться на сборщика. В „Крылья Советов“ (их стадион находится и сейчас в том же Мееровском проезде) меня привел кто-то из ребят.
Моим первым тренером стал Виктор Сергеевич Бушуев. Он не имел больших теоретических познаний в футболе, как и его коллеги с других стадионов, не был знаком с научной методикой тренировок. Он просто очень любил свое дело, любил нас, ребят, любил футбол, в который играл всю жизнь. Мы тогда были уверены, что он и живет на „Крылышках“ — он там дневал и ночевал, там его можно было застать в любое время. Он сам чинил мячи, сам смотрел за полем, сам выдавал нам бутсы, сам утрясал дела с нашим календарем, сам договаривался об играх с другими командами. Мы были за ним как за каменной стеной. Он заботился о том, чтобы мы могли играть и тренироваться сколько душе угодно. И „Крылышки“ выпускали в большой спорт футболистов и хоккеистов. Среди них Севидов, братья Котовы, Кучевский, Прилепский, Грошев и еще множество известных мастеров».