Страница 43 из 69
«Последним для меня чемпионатом мира был мексиканский, 1970 года. Последним и самым грустным. Потому, конечно, и самым грустным, что последним. А что последний, не мог я не понимать: к следующему мне должно было исполниться сорок пять. Я и в Мексику приехал уже не совсем в привычной для себя роли запасного вратаря и мог выйти на поле лишь в крайнем случае.
И это тоже был повод для грусти. Два с лишним десятилетия, проведенные в футбольных воротах родной моей динамовской команды, и полтора — в воротах сборной, не утолили моего аппетита к игре. Моя хлопотная должность мне не приелась. Если бы не непреодолимая в спорте возрастная преграда, я, вероятно, так никогда бы добровольно и не подал в отставку. Но годы есть годы. И вот в Мексике я уже запасной. А любой футболист знает, какая это неблагодарная обязанность — быть запасным».
Воспоминаний о Яшине — очень много. Все они интересны. Из них можно составить целую библиотеку, тем более что воспоминания эти не иссякают, продолжаются, копятся. Нам хочется привести здесь отрывок из неопубликованных пока мемуаров вратаря Олега Иванова, одного из тех, кто имел счастье учиться у Льва Ивановича.
«Московские динамовцы встречались с одноклубниками в Киеве. Матчи всегда были жаркие, напряженные. В воротах москвичей — Лев Яшин, у хозяев — Олег Макаров. Киевляне наседают на ворота Яшина, следует одна атака за другой, подряд подает угловые Лобановский. Яшин спокойно ловит эти крученые удары. У киевлян было всё уже отработано: на угловые выходил нападающий Базилевич, высоко выпрыгивающий и хорошо играющий головой. Он всё норовил выбить мяч у Яшина из рук, боднуть его головой, толкнуть корпусом.
Мы, молодые динамовцы, сидим за воротами Яшина и видим, как у того от злости глаза как бы кровью наливаются. И вдруг слышим, как он говорит Жоре Рябову, центральному защитнику „Динамо“ (а Лобановский в это время готовится к подаче очередного углового): „Жора, играй по мячу, а я по Базилевичу“. Идет очередная крученая верховая подача на ворота, Яшин выходит на перехват, в борьбу с ним вступает Базилевич, страхует Яшина, играя в мяч, Рябов. Яшин в воздухе сильно бьет кулаком по мячу, а рука у Яшина тяжелая, пальцы сожмет, кулак будь здоров. Если ударит — мало никому не покажется. Так вот. Удар пришелся как бы вскользь, через мяч, точно по лбу Базилевичу. Действия Яшина были в рамках правил: обоюдная борьба за мяч в воздухе, но Базилевич упал как подкошенный на траву. Был явно в нокдауне. Игра была остановлена. Врачи понемногу привели в чувство Базилевича, он встает, шатаясь, идет к Яшину. Думаем, будет драка. Но киевлянин как-то тихо, даже робко спрашивает Яшина: „Лева, а в чем дело? Не понимаю“, — а Яшин отвечает также тихо: „Олег, не прыгай на меня, когда мяч в руках. Понял?“
До конца игры Базилевича близко не было видно у ворот Яшина.
В донецком „Шахтере“ был нападающий Юрий Ананченко, настырный, бежал по мячу до конца. Динамовцы играли в Донецке. Полный стадион зрителей. Яшин ловит удары, а Ананченко всё время пытается ему помешать, хочет выбить мяч из рук. Лев Иванович большую часть игры терпел, но и всякому терпению приходит конец. В один из моментов Яшин только поймал мяч, Ананченко в который раз грубо пошел на него, опять ткнул ногой в грудь. Яшин зажал пойманный мяч между руками и, крепко ухватив футболиста за ступню, развернул ее так, что хруст суставов был слышен на дальних ярусах трибун. Ананченко в буквальном смысле уполз с поля. Очухавшись, побежал к Яшину извиняться.
В дубле в конце шестидесятых годов появился нападающий Владимир Ларин, обладавший феноменальным по силе ударом и заигравший затем и в основном составе московского „Динамо“. С Володей, к сожалению, рано ушедшим из жизни, играли мы вместе в юношеской команде „Динамо“, силу его ударов я на себе испытывал постоянно, с детства…
И вот одна из первых его тренировок в команде мастеров на базе в Новогорске. Нападающие тренируют удары по воротам. В воротах Яшин, о силе ударов Ларина он не знал, а тот как назло всё бьет и бьет с близкого расстояния. Яшин поймать мяч не может, и в один из моментов, пробив руки, мяч сильно отскакивает от груди и улетает далеко в поле.
Воцарилась мертвая тишина. Все замерли: наш тренер Константин Бесков, игроки, присутствующие. Яшин говорит мне, а я был на сменке: „Олег, меняемся“.
Становлюсь в ворота, тренировка продолжается. Яшин нервно ходит за воротами, молчит. Новое упражнение. Верховые передачи — нападающие отрабатывают удар головой, для вратарей — борьба с ними за верховой мяч. Вдруг слышу за спиной: „Олег, отдохни“. Ухожу. Яшин становится в ворота. Думаю, что-то будет… Точно. Верховая передача. Ларин идет на мяч, и Яшин тоже идет на мяч, как в лобовую атаку. Верховая борьба, и вот Ларин уже на земле, сидит на пятой точке. Яшин стоит над ним, смотрит в глаза и тихо так, назидательно говорит: „Уважать надо старших, сынок“. — „Понял, Лев Иванович“, — шепотом выдавил из себя Ларин.
В луганской „Заре“ был нападающий Вячеслав Семенов, всегда прыгавший на вратарей, чтобы добить отскочивший от рук мяч. Идет игра. „Заря“ в атаке, Яшин ловит мяч, а Семенов пытается помешать ему, лезет вперед то ногой, то головой. Смотрим, Яшин понемногу заводится и вот, в очередной атаке луганцев, вместе с мячом ловит и голову Семенова. И… лишь слегка ее придавил. У того от страха глаза на лоб полезли. Сразу все нападки закончились, и нападающий обходил Яшина стороной до самого конца игры.
Яшин в жизни и на футбольном поле мог быть разным: внимательным, чутким, заботливым, но нахалам и зазнайкам спуску не давал нигде и никогда, невзирая на заслуги и авторитеты».
Лев Иванович выступал в составе «Динамо» до сорока лет. 27 мая 1971 года в переполненных «Лужниках» состоялся его прощальный матч. Сборная «Динамо» играла со сборной мира. После встречи, завершившейся со счетом 2:2, Лев Иванович торжественно передал свои перчатки Владимиру Пильгую.
Послефутбольная жизнь Льва Яшина была не столь насыщенной. Несколько лет он проработал начальником команды, но его «ушли» после трагической гибели нападающего Анатолия Кожемякина. Дескать, недосмотрел. Потом легендарный вратарь трудился в структуре «Динамо». Частенько Лев Иванович выступал в «Футбольном обозрении». Но тренером он, к сожалению, не стал. Что-то помешало. Наш футбол от этого потерял очень много. Лев Иванович мог передать свое мастерство многим ученикам, тем более, как свидетельствуют очевидцы, педагогические способности у Яшина были, его напарники почерпнули очень многое из совместных тренировок.
Осенью 1984 года разнеслась шокирующая новость — Льву Яшину ампутировали левую ногу. Оказывается, у знаменитого вратаря развилась гангрена от закупорки сосудов. Что стало причиной тяжелого недуга — чрезмерные нагрузки во время игровой карьеры или курение (курил Лев Иванович с детства и очень много), точно неизвестно.
Но и без ноги Яшин оставался Яшиным. Вел активную общественную жизнь, старался быть в курсе футбольных событий, выезжал в разные регионы страны, где ему устраивали восторженные приемы. Летом 1989-го в «Лужниках» прошел грандиозный праздник, посвященный шестидесятилетию великого вратаря. Вот только сам юбиляр выглядел каким-то уставшим, невеселым. Уже тогда появились тревожные предчувствия, которым, увы, суждено было сбыться.
В марте 1990 года Льву Ивановичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Сюжет о награждении был показан в «Футбольном обозрении». За время, прошедшее с чествования великого вратаря в «Лужниках», Лев Иванович сильно изменился — худое, измученное лицо, слабый голос, усталый взгляд из-под очков. Было видно, что он очень и очень болен. Тяжело болен. А через два дня Льва Ивановича не стало…
ИГОРЬ НЕТТО
Однажды юный дублер Саша Соколов на тренировочном поле Тарасовки так здорово въехал в ногу олимпийца и капитана «Спартака» Игоря Нетто, что тот поморщился. Улучив момент, когда мяч был на другой половине поля, Саша, смущаясь, выдохнул: «Это… Игорь Александрович… извините. Не хотел. По мячу промазал. Больше не буду».