Война на Свалке

— Мы не для того страдали и проливали свою кровь, чтобы вот так просто взять и капитулировать. Мы отказываемся признать поражение. Мы будет вести благородную войну за независимость до победного конца, — несколько смущенно и сумасбродно, но твёрдо и уверенно, ответил витус Тонк.

Адмирал Крилл еле заметно улыбнулся.

— Тогда, уважаемый, вы не оставляете мне выбора: я вынужден прибегнуть к решительным мерам и нанести по Дайзен-2 массированный ядерный удар, после которого колония прекратит своё существование. Спрашиваю последний раз: вы готовы капитулировать?

Что? Быть не может! Рекоу схватился за сердце. Неужели адмирал Крилл всё же решился на ядерный удар? Или нет? Глава Независимого правительства заметно расслабился. Витус Тонк гордо выпрямил спину и звонким от твёрдости голосом заявил:

— Мы быстрее погибнем, нежели вновь попадём в рабство к метрополии.

Адмирал Крилл, торжествуя, улыбнулся.

— Очень жаль, витус Тонк. Только что вы допустили самую большую, и, увы, последнюю ошибку в своей жизни. Прощайте.

Адмирал демонстративно повернул голову в сторону и бросил через плечо:

— Запускайте!

Голографический экран над тактическим столом пошёл рябью и пропал. На тактическом столе появилась карта кратера Финдос. Рекоу, словно завороженный, уставился на пульсирующую красную точку на месте столицы колонии.

— Вот так, уважаемые, — голос адмирала Крилла вывел Рекоу из ступора. — Столицы Свалки больше нет и никогда больше не будет.

Рекоу поднял глаза на командующего флотом. Адмирал Крилл, довольный сам собой и произведённым эффектом, откинулся на спинку кресла и самодовольно потирает руки.

Гневные слова застряли в горле, Рекоу беспомощно закашлял. Да и какие могут быть слова, если адмирал Крилл всё же пустил в ход ядерное оружие.

Глава 27. Ядерный взрыв

— Не! Ну ты полюбуйся! — возбуждённо воскликнул Шнык. — Что делают! Что делают!

Шнык энергично ткнул пальцем в экран видеонаблюдения. Чуть дырку не проколол.

— И ради вот этого ты вытащил меня из тёплой постельки и приволок на наблюдательный пункт, — Чаг демонстративно зевнул и потянулся всем телом.

— Да ты внимательней смотри! — Шнык не унимается. — Ты чего? Не догоняешь?

— А что тут догонять? — Чаг присел на железный стульчик. — Они уходят. Просто уходят.

— Правильно! — Шнык поднял указательный палец. — Космические пехотинцы покидают первый городской уровень.

А, ведь, и в самом деле? Чаг попытался потереть кулаками опухшие от сна глаза, но руки ткнулись в забрало шлема. На наблюдательном пункте, как и на улицах Финдоса, нельзя находиться без борга.

За три месяца космические пехотинцы основательно засели на первом городском уровне. Восстановили освещение нескольких главных улиц и установили мобильные системы жизнеобеспечения в некоторых домах. Базовый лагерь у подножья Лакмары не лучшее место для долговременной стоянки. Вот космические пехотинцы и предпочли перебраться под землю в гораздо более комфортные дома и квартиры.

Недели три-четыре тому назад командование вообще решило прекратить беспокоить противника на первом городском уровне. От мелких стычек проку чуть, потери одни, а вот раскрывать последние ещё не найденные ходы ни к чему. Пригодятся ещё. После каждой новый стычки космические пехотинцы раз за разом прочёсывают первый городской уровень дом за домом. Вон! Чаг посмотрел на большой экран видеонаблюдения: работающих камер и так чуток осталось. А тут на тебе.

С раннего утра, едва стих шторм, космические пехотинцы развернули бурную деятельность. Командование с перепугу приготовилось отражать крупномасштабное наступление. А на самом деле противник развернул крупномасштабную эвакуацию. Грузовые вездеходы принялись без устали таскать на выход из города многочисленные контейнеры и цистерны. Одно за одним космические пехотинцы освободили занятые под казармы, штаб и госпиталь здания. А ещё через два часа отключили и вывезли последнюю мобильную электростанцию. Сейчас на первом городском уровне остались только усиленные караулы возле аварийных лестниц и взорванных автоспусков.

Чаг окончательно проснулся и с удивлением уставился на большой экран. И в самом деле дежурившие возле Автоспуска № 1 респы развернулись и засеменили прочь. Следом, грациозно развернувшись на пяточке, последовала «Шельма». Последними боевые посты оставили космические пехотинцы. Ещё минута, и площадь Десяти столбов опустела.

— Не нравится мне это. Очень не нравится, — заявил Шнык. — Да и начальству, быстрей всего, тоже. Готовься… — загадочно протянул Шнык.

— К чему? — не понял Чаг.

— Ко всему, — неопределенно ответил Шнык.

В одном Шнык оказался прав на все сто: едва последний космический пехотинец вышел из Главных ворот, как поступил приказ немедленно занять первый городской уровень. Отдельным указанием последовало требование тщательно обследовать оставленную противником территорию. В числе передовых отрядов оказалось третье отделение первого взвода. После возвращения из рейда в Изумрудную долину, Чага со Шныком вновь направили в первую роту Народной армии, которую по неизвестным причинами перевели в гарнизон столицы Финдос.

По секретному проходу на Серебристой улице третье отделение вышло на первый городской уровень недалеко от центральной площади. Чаг оглянулся по сторонам — никого.

— Отделение, пошли, — Шнык махнул рукой в строну Площади пионеров.

Радоваться или бояться? Чаг насторожено шагает вдоль домов по Серебристой улице. Третьему отделению приказано обследовать Площадь пионеров, в некотором роде логово врага. По данным разведки, как раз в бывшей резиденции губернатора находилась комендатура Финдоса. А рядом, в здании бывшего Управления финансов, казармы космических пехотинцев.

Последнюю видеокамеру на Площади пионеров противник обнаружил больше месяца назад. Что с тех пор о том, что творилось в центре города, оставалось только догадываться.

Бродить по знакомым улицам в тревожной темноте жутко и непривычно. Чаг напряжённо водит закреплённым на стволе «Надежды» фонарём из стороны в сторону. Яркий луч света то и дело высвечивает пустые окна и распахнутые двери. На стенах домов то и дело встречаются воронки и провалы — немые следы недавних боев. Асфальт под ногами сильно растрескался, а местами появились самые настоящие ухабы. Городские дороги не рассчитаны под тяжёлые боевые машины пехоты и тем более под ещё более тяжёлые танки на гусеничном ходу. А вот и Площадь пионеров.

— Жалко-то как, — сдержанно воскликнул идущий слева Шнык.

— Не то слово, — печально согласился Чаг.

Некогда самый большой на планете парк не перенёс через чур долгого отсутствия света, кислорода и перепада температур. Высоченные ели засохли на корню. Некогда густые кроны осыпались. Мёртвые деревья с широко раскинутыми ветвями похожи на злых великанов, готовых в любой момент схватить и сожрать зазевавшегося путника. Трава, которою специально косили очень редко, почернела и полегла. Чаг печально вздохнул. Даже не верится, что когда-то здесь стоял ядрёный запах свежей хвои, а ветер мелодично шевелил густые кроны. Люди специально приезжали из дальних поселений, чтобы побродить по густой траве и хотя бы на миг представить, каково это оказаться на открытом пространстве без борга.

— Начинаем с парка, — скомандовал Шнык.

— Но почему? — удивился Чаг. — Парк далеко не самый важный объект.

— Вот поэтому я и не хочу оставлять его в тылу, — пояснил Шнык. — Пошли!

— Есть пошли, — отозвался Чаг.

Шнык прав, но всё равно очень не хочется заходить в мёртвый лес. Если даже со стороны погибший парк производит гнетущее впечатление, то что же будет внутри?

Космические пехотинцы не стали издеваться над погибшим парком, это радует. Даже мусора практически нет. На засыпанных пылью дорожках многочисленные следы бронированных ботинок. Старательно поглядывая под ноги и на окружающие деревья, Чаг вместо с товарищами по отделению углубился в мёртвый лес.