Оружейная лавка

Все вокруг торопливо закивали головами. Слишком торопливо. Фара недоуменно огляделся, но все мужчины прятали глаза, встречая его взгляд. Он подумал: «Да они напуганы — и не желают вмешиваться».

Прежде чем он снова заговорил, констебль Джор сказал:

— Вы, наверное, не слыхали про их двери. Судя по всему, их нельзя взломать.

С внезапной болью Фара понял, что действовать придется ему. Он сказал:

— Я принесу атомный резак, этого должно быть достаточно. Господин мэр, вы мне позволите?

В свете огней, озарявших витрину, было видно, что толстяк мэр потеет. Вынув носовой платок, он вытер лоб и спросил:

— Может, лучше позвонить командующему имперским гарнизоном в Ферде?

— Нет! — Фара видел, что мэр пытается увильнуть от решения. Он ощущал непоколебимую решимость. У него возникло убеждение, что вся сила, какая есть сейчас в поселке, сосредоточена в нем. — Мы сами должны действовать. Эти типы сумели пробраться в другие места, потому что население ничего не предприняло. Мы должны сопротивляться до конца. Начиная с этой минуты, так?

Мэр еле слышно выдохнул: «Ладно...» Но это было все, что требовалось Фаре.

Крикнув толпе, что он принял решение, Фара стал протискиваться вперед и тут заметил своего сына, он стоял в кучке других парней и таращился на витрину:

Фара позвал:

— Эй, Кэйл, пойдем-ка поможешь мне с машинкой!

Кэйл даже не шелохнулся. Фара побежал прочь, так и кипя от возмущения. Ох уж этот парень! В один прекрасный день ему, отцу, придется и тут предпринять решительные действия. Или на руках у него окажется ни к чему не пригодный бездельник.

Энергия шла беззвучно и без помех. Ни шума, ни. искр. Резак светился мягким чистым белым светом, почти лаская металлическую обшивку двери — но там и следа не было, ни царапины.

Минуту за минутой Фара упорно отказывался верить в невероятную неудачу и продолжал направлять, бесконечно могучий поток энергии на сопротивляющуюся стену. Закрыв наконец клапан, он обнаружил, что весь вспотел.

— Не понимаю, — выдохнул он, — не может быть — нет такого металла, который может противостоять постоянному потоку атомной энергии! Даже металлические пластинки, используемые в камере сгорания, включаются в цепь неостановимых взрывов!

— Джор ведь объяснил тебе, — сказал мэр. — Эти оружейные лавки — это нечто крупное. Они расползлись по всей империи, и они НЕ ПРИЗНАЮТ ИМПЕРАТРИЦУ.

Фара потоптался на твердом травянистом газоне, ему стало не по себе. Такие разговоры ему не нравились — просто богохульство какое-то. И к тому же полная чепуха. Должно быть так. Прежде чем он сумел найти слова, мужской голос за его спиной произнес:

— Слыхал я, будто эти двери открываются лишь перед тем, кто не причинит вреда хозяевам.

Слова вывели Фару из оцепенения. Вздрогнув, он впервые заметил, что его неудача произвела дурное впечатление. Он резко ответил:

— Нелепость! Если бы существовали такие двери, у нас у всех они бы и были, мы бы...

Но тут он остановился: ему пришло в голову, что он не видел, чтобы кто-то пытался открыть дверь, а ведь те, кто был вокруг, вовсе не стремились подойти поближе, так может?..

Сделав шаг вперед, он вцепился в дверную ручку и рванул. Дверь отворилась с неестественной легкостью, у него даже возникло мимолетное впечатление, что ручка осталась у него в руке. Задыхаясь, Фара резко распахнул дверь.

— Джор! — завопил он. — Входи.

Констебль резко и ненатурально дернулся, ненатурально потому, должно быть, что сообразил: нельзя отступать, когда вокруг так много народу. Он неуклюже прыгнул к двери — и она закрылась перед его носом.

Фара тупо уставился на свою руку, все еще сжатую в кулак. Но вот по его жилам медленно поползло возбуждение, жуткий холодок. Ручка выползла из его сжатой ладони, она закрутилась, стала какой-то вязкой и выскользнула из его напрягшихся пальцев. Даже воспоминание об этом диком кратком ощущении давало ему понять, до чего все ненормально.

Тут он почувствовал, что толпа напряженно и молча смотрит на него. Фара снова потянулся к ручке, на сей раз не так нетерпеливо. Но едва он понял, что колеблется, как тут же разозлился. Дверь не шелохнулась.

Тогда к нему полной силой пришло желание проникнуть туда.

— А ну-ка, Джор, отойди, — попросил он констебля, стоявшего рядом.

Тот отошел, но ничего не изменилось. Он попробовал подергать дверь — не помогает. Голос в толпе мрачно произнес:

— Решили было пустить тебя, а теперь передумали.

— Не говори глупостей! — рявкнул Фара. — Кто передумал? Ты что, спятил? У двери ведь нет мозгов.

Но ему стало страшно, и голос у него предательски задрожал. Внезапная тревога и заставила его быть храбрым сверх меры. Резко развернувшись, Фара встал лицом к лавке.

Здание возвышалось под ночным небом, освещенное изнутри, словно день, огромное в ширину и в длину, и бесконечно чужое, угрожающее, вовсе не собирающееся сдаваться. Он смутно удивился про себя: а что бы тут могли сделать солдаты императрицы, если даже их и позвать? И внезапно — как проблеск мрачного будущего — возникло ощущение, что и они тут были бы бессильны.

Тут Фара ощутил ужас от того, что такая мысль могла прийти ему в голову. Плотно «закрыв» мозг, он растерянно сказал:

— Но ведь дверь открывалась, значит, она может открыться еще раз.

И она открылась. Просто взяла и открылась. Мягко, без всякого сопротивления, все так же невесомо, странная чувствительная дверь повиновалась его пальцам. За порогом — сумерки, широкий затемненный альков. Позади раздался голос мэра:

— Фара, не будь глупцом, что ты там будешь делать?

Фара с некоторым удивлением обнаружил, что он уже переступил порог. Повернувшись, он уставился на смазанные лица.

— Ну... — начал он тупо, но тут вдруг ему пришла в голову отличная мысль. — Ну, я куплю себе ружье!

Остроумный ответ, собственная хитрость на полминуты ослепили Фару. Но настроение его медленно изменилось, едва он оказался в тускло освещенном помещении лавки.

Внутри было сверхъестественно тихо. Ни звука не проникало сюда снаружи. Ему даже пришло в голову, что те, кто находится здесь, возможно, и не подозревают о толпе, собравшейся на улице.

Фара осторожно двигался вперед по застеленному дорожкой полу, шаги его совсем заглушались. Через некоторое время глаза его привыкли к неяркому освещению, исходившему от стен и потолка, словно их отражение. Он смутно ожидал чего-то невероятного, и обыкновенное атомное свечение подействовало на его напряженные нервы, как тоник.

Он сердито встряхнулся. А почему, собственно, здесь должно быть нечто невероятное? Да он становится таким же доверчивым, как и те идиоты на улице!

Он огляделся с растущим чувством уверенности. Все тут выглядело вполне обычно. Простой магазин, скудно обставленный. По стенам — стеллажи, на полу полки, в них образцы продукции, сверкающие красивые штучки, ничего выдающегося, да и не слишком много всего, несколько дюжин. Кроме того, резная двойная дверь, ведущая в следующее помещение...

Рассматривая образцы, Фара пытался вполглаза следить за второй дверью. На каждой полке — три-четыре образца оружия, или в коробках, или в кобуре, или просто на подставке.

Внезапно он начал ощущать возбуждение. Он забыл про дверь, потому что в голову ему пришла шальная мысль: схватить одно из ружей, и в тот момент, когда тут кто-то появится, заставить его выйти наружу, а там уж Джор его арестует, и тогда...

Тут кто-то спокойно произнес за его спиной:

— Желаете купить оружие?

Фара так и подпрыгнул. На короткое время его ослепила ярость — как раз тогда, когда у него возник план, и появился клерк!

Но ярость пропала сама собой, едва он увидел продавца — хрупкий мужчина с серебряными волосами, куда старше его самого. Его это совершенно выбило из колеи. Фара был воспитан в огромном, практически автоматическом уважении к старости, поэтому он лишь стоял там с раскрытым ртом. Наконец он неуклюже сказал: