Страница 47 из 83
Когда отец покинул семью, Иоганну Штраусу-сыну шел 18-й год, он был старшим в семье, и на его плечи легла забота о младших братьях и сестре. Счетовода из
него не вышло (он никогда не мог освоить дебет-кре- дит даже в своем семейном бюджете), а вот скрипач и капельмейстер (то бишь дирижер) из него получился превосходный. Будучи еще несовершеннолетним, он подал в венский магистрат заявку о своем намерении стать дирижером. Отец был против, но «думцы» из магистрата пошли юноше навстречу.
15 октября 1844 года Штраус-сын в качестве «капельмейстера и композитора» дебютировал в знаменитом казино Фердинанда Доммайера в предместье Вены – в Гринциге. Афиши обещали, что, «помимо различных увертюр и оперных фрагментов», Штраус-сын «исполнит и свои собственные произведения. При этом Иоганн Штраус (сын) рассчитывает на доброжелательность и покровительство уважаемой публики».
Вена была взбудоражена. Какая интрига!.. При живом популярном отце выступает его сын, совсем неизвестное молодое дарование. Неужели у «короля вальсов» появился сын-принц?.. Толпа рванула в зал. Как отмечали газеты, «столик найти было труднее, чем место на заседании палаты лордов».
Бледный, взволнованный, в строгом черном костюме, Штраус-сын появился на эстраде. Сначала он нервничал, но быстро собрался и продемонстрировал публике все то, что умел и чему научился. Зал был покорен и завоеван. Заключительный «Аллегорический вальс» повторяли… 19 раз! Перед тем как распрощаться со слушателями, Штраус-сын исполнил сверх программы один из любимейших вальсов отца – «Лорелею». Такое великодушие не осталось незамеченным: зал рукоплескал юному гению. Так в конце октября 1844 года в Вене появилось два замечательных Штрауса: отец и сын.
Долгое время личные отношения между сыном и отцом оставались более чем прохладными, несмотря на все попытки общих друзей их примирить (может быть, старшего Штрауса задела конкуренция сына?..). Только после того, как в день его рождения рано утром под окнами появился Иоганн-младший с десятью музыкантами и исполнил одно из лучших творений отца -
«Дунайские песни», тот, растроганный, спустился вниз и, ни слова не говоря, протянул сыну руку.
После смерти отца младший Штраус издал полное собрание его вальсов. 152 вальса! Популяризируя творчество отца, Штраус-сын продолжал сочинять и сам. Вальс давно стал властелином Вены и практически вытеснил чопорный и меланхолический менуэт. Вальс танцевали все: он был демократичен, доступен и приятен. Сам сочинитель был олицетворением этого танца. Темпераментный, пылкий, он словно сливался с музыкой. Работал и творил как одержимый: дома, в ресторане, в театре. Если не было под рукой бумаги, то в ход шли манжеты, скатерти, книги, ресторанное меню и даже собственная ночная рубашка. Если возникала в его душе мелодия, он тут же ловил ее нотными значками. Точно так же творили Моцарт и Шуберт.
В течение нескольких лет Штраус-сын работал по своеобразному расписанию. По понедельникам играл у Доммайера, где собирался цвет венской буржуазии; во вторник – Фольксгартен (Народный сад), куда хаживали аристократы и крупные землевладельцы; в среду и пятницу – рестораны «Зеленая птица» и «Голубая бутыль», куда приходили биржевики и иностранные коммерсанты; в субботу его ждали мелкие буржуа и рантье; в воскресенье он выступал у Унгера, где танцевала рабочая и студенческая молодежь. То есть полный охват венского общества. Для всех Штраус был понятен и любим.
Но силы Иоганна были не беспредельны, и на подмогу пришли его младшие братья: Йозеф (1827-1870) и Эдуард (1837-1916). Оба были так же талантливы и насквозь пропитаны атмосферой венского вальса, а поэтому легко вписались в штраусовский стиль. Йозеф и Эдуард быстро преуспели в популярности. Не случайно, когда Иоганна представляли незнакомым дамам, он шутя рекомендовал себя всего лишь «братом красавца Эдуарда Штрауса». Если раньше кумиром Вены был Штраус-отец, то теперь коллективным кумиром стала вся семья – три брата. Это дало возможность прессе слегка подтрунивать над семьей, называя ее «Фирма Штраус. Торговцы музыкой оптом и в розницу».
И все же Иоганн Штраус как композитор и как дирижер был значительно выше, одареннее своих братьев. Именно он симфонизировал вальс, придал ему новое мелодическое дыхание.
На лето 1856 года Иоганну Штраусу-сыну предложили выгодный ангажемент от дирекции Царскосельской железной дороги. Он согласился и в течение 10 лет ежегодно приезжал в Россию, выступая в Петербурге и Павловске. Павловский музыкальный вокзал (вокзал не в современном значении слова), открытый 22 мая 1838 года, со временем стал одной из самых популярных музыкальных сцен, на которой выступали многие европейские знаменитости. 6 мая 1856 года состоялся дебют «Ивана Страуса, “короля вальса”», как представили его петербургские газеты.
И вот Штраус на сцене. Статный, красивый, эффектный, артистичный, он легко переходил от игры на скрипке к дирижированию смычком, элегантно пританцовывая в такт музыке. Его программа состояла в основном из вальсов и полек. Особенный успех выпал на вальс «Бал юристов» – «Jurister Walzer». Его пришлось повторить трижды.
Выдающийся музыкальный критик и композитор Александр Серов писал: «Мне еще почти не случалось слышать вальсов, настоящих вальсов… созданных в типической земле вальса, Вене, «так» исполненных, как под управлением Штрауса, родного сына знаменитейшего из вальсотворцев… У нас бывали очень и очень хорошие дирижеры садовых оркестров и бальной музыки. У нас есть даже «свои» капельмейстеры и композиторы танцев (братья Лядовы), которые по своему делу очень даровитые и отличные мастера. Но… в этой области особенно важны оттенки тончайшие, неуловимые, что-то особенное… В дирижерстве Штрауса и в сочинениях его эти «особенные» оттенки очень заметны для всех, кто знает толк в танцевальной музыке».
Критики восторгались. Публика ликовала. Дамы, ес-
ли пользоваться языком Игоря Северянина, экстазирова- ли. Наши северные дамы бывают весьма чувствительны и весьма падки на любые заморские диковины. А тут 30- летний музыкант с почти гвардейскими усами, со скрипкой в руках – и та-а-кие звуки, что сердце замирает, а потом начинает биться часто-часто, как пойманная птичка. Неудивительно, что после каждого выступления Иоганна Штрауса его поджидала на выходе толпа дам. Щебечущая и томно вздыхающая.
И вот тут, в Павловске, Штраус повстречал одну из своих поклонниц, с которой у него завязался необычный роман, в духе самого что ни на есть европейского романтизма. Но прежде чем рассказать о нем, вернемся назад, в Вену.
Темпераментный и порывистый Шани не чурался женщин, однако долго не женился – все выбирал, выбирал. Утверждают, что невест было не меньше четырнадцати, но ни на одной из них он так и не остановился окончательно. К тому же мешала работа. Музыка была превыше женщин. Иоганн инстинктивно чувствовал, что как только он свяжет свою жизнь с постоянной подругой, то сразу будет отвлечен от творчества. А пока буйно фонтанировала его фантазия, он не торопился менять свой семейный статус. Так, легкие увлечения, небольшие интрижки, одна-две ночи любви, но не больше. Однако и этого было достаточно, чтобы стяжать славу светского льва и покорителя женских сердец.
В Россию он приехал зрелым человеком и внутренне готовым на серьезные отношения с женщиной. Вот тут на его пути и возникла Ольга Смирнитская. Не просто молодая и красивая женщина (выразительные черные глаза, пышные шелковистые кудри), но женщина-идеал. Музыкантша, композитор (сама сочиняла романсы и недурно их исполняла), человек с тонким музыкальным вкусом и широкими взглядами на искусство.
Встреча Штрауса и Ольги произошла летом 1858 года, в третий приезд Иоганна в Россию. Сначала были
розы от поклонницы («мэтру Жану от незнакомки»), потом записка и наконец первое свидание. Ольга поразила Штрауса. Утонченная, изысканная и умная, она не была похожа на венских дам. Любила поэзию, и особенно стихи Лермонтова, которые читала и переводила Штраусу с чувством, с придыханием. Встречи Иоганна и Ольги проходили в Павловске, в огромном дворцовом парке, в уютных беседках и павильонах, вблизи фонтанов и скульптур, символизирующих вечную любовь и женственность.