Реквием по Иуде

Цюрих, январь, 2000

Иуда не отпускал ее. Каждое утро она просыпалась с мыслью о том, что должна найти послание от Иуды к людям. И так — на протяжении многих лет с того самого дня, когда Клара Гольдман увидела фотокопию папируса.

Ее антикварный салон, когда-то бывший центром притяжения для всех гостей Швейцарии, понемногу утратил позиции и превратился в одну из многочисленных сувенирных лавочек. Она забыла, когда последний раз посещала аукционы, которые прежде никогда не проходили без ее участия. Клара Гольдман растеряла и поставщиков, и постоянных клиентов, так как не могла уделять им должного внимания — а все потому, что ее внимание было приковано к Евангелию от Иуды.

Обиднее всего было то, что манускрипт буквально выскользнул из ее рук. По тому, как дружно перестали общаться с ней Ионидис и Файн, Клара поняла, что они — в сговоре. И сговор этот был абсолютно бессмысленным, потому что оба оказались в проигрыше. Возможно, греку и удалось заработать на сделке — хотя скорее всего Файн нашел способ его обмануть. Но, даже завладев папирусом, Говард Файн никогда не сможет им распорядиться. Клара хорошо знала его клиентуру — то были руководители и спонсоры крупнейших университетов и музеев, и для них понятие юридической чистоты не было пустым звуком.

Между тем «Евангелие от Иуды» все чаще упоминалось в различных источниках, и едва ли не на каждом конгрессе коптологов заходила дискуссия о том, было ли это Евангелие среди прочих коптских рукописей, найденных в Наг-Хаммади? Если было, то куда оно подевалось? Если же не было, то откуда о нем вообще известно? И что это за фотокопии, которые давно будоражат научный мир? Клара сжимала кулаки в бессильной ярости, читая эти статьи, — она знала ответы, но ей нечего было сказать…

Однажды она получила e-mail от Ионидиса. «Мне надо многое тебе сказать, но не знаю, захочешь ли ты меня слушать»…

Прочитав его адрес, Клара поняла, что придется ехать — Ионидис лежал в горном санатории, где обычно доживали свой срок неизлечимо больные.

Они сидели на веранде, где, кроме них, никого не было — только несколько пустых кресел. «Те, кто в них сидел, уже ушли», — подумала Клара.

— Наверно, я сам сейчас как папирус, — невесело усмехнулся грек, заметив сострадание в ее глазах. — Желтый, сморщенный. И выгляжу на пару тысяч лет. Да? Тебе страшно на меня смотреть?

— Давно это с тобой? — спросила она, чтобы уйти от жестокого ответа.

— Хочешь знать, долго ли осталось ждать?

— Никос, мы так и будем разговаривать одними вопросами? Кажется, ты хотел что-то рассказать.

Он побарабанил узловатыми пальцами по подлокотнику кресла.

— Как дела у Файна?

— Не знаю, — сказала она. — Его имя мелькало в каком-то скандале, связанном с золотом инков. Кажется, он пытался продать экспонаты из музея Димы. Или что-то в этом роде. Не думаю, что он процветает.

— Ты меня разочаровала. Я надеялся, что он уже мертв.

— Почему?

— Потому что Иуда никого не оставляет в живых… — Ионидис откашлялся. — У меня было время, чтобы подумать. Тот, кто продал мне папирусы, покончил с собой. Тот, у кого он их купил, умер от инфаркта. Держу пари, что все прежние владельцы манускриптов тоже мертвы. Значит, сейчас — очередь Файна. И моя.

— У тебя медикаментозная депрессия, — мягко сказала Клара. — Ты все видишь в мрачном свете. Но это пройдет.

— Все проходит, не спорю. Но пока я жив, хотелось бы закончить начатое дело… Клара, эти папирусы должны вернуться в Египет.

— Вряд ли Файн согласится их отдать бесплатно. Если не секрет, сколько он за них заплатил?

Ионидис поморщился:

— Сколько? Пара бутылок виски — вот и все, на что он потратился. Я пытался выбить из него деньги. Бесполезно. Поначалу даже попробовал обратиться к юристам. Но потом навалились болезни, и у меня не было сил воевать с ним… Клара, ты с ним справишься. Просмотри документы, они у меня с собой. Папирусы принадлежат фонду, и Файн должен их вернуть. Закон — на твоей стороне…

— Никос! Закон оставит меня ни с чем! — воскликнула она, представив, как бесценная рукопись снова пройдет мимо нее. — Даже если суд отнимет папирусы у Файна, они будут тут же переданы египетскому правительству!

— Это было бы прекрасно, — тихо произнес он.

Кларе стало неловко за вспышку эмоций. Она достала косметичку и посмотрелась в зеркало, поправляя прическу.

— Да, — сухо сказала она. — Это было бы прекрасно. Но объясни — в чем мой интерес? Почему спасать национальное достояние египтян должна именно я?

— Я знал, что ты это спросишь, — улыбнулся Ионидис. — И долго думал, прежде чем найти ответ. Почему именно ты? Потому что только ты способна справиться с Файном. Не знаю, как ты это сделаешь, но не сомневаюсь в твоей победе. А в чем твой интерес? Арабы умеют быть благодарными. Поверь, твой вклад в культуру не останется незамеченным. И, кроме того, ты будешь какое-то время владеть этими манускриптами. Кажется, ты очень хотела увидеть Евангелие от Иуды? Ты его увидишь. И тогда, быть может, Иуда отпустит тебя.

Изучив бумаги Ионидиса, Клара Гольдман поняла, что их дело не безнадежно. Фонд, якобы основанный греком, был зарегистрирован по всем правилам, все финансовые операции проводил с ювелирной точностью, платил налоги и даже издавал ежегодный бюллетень — правда, мизерным тиражом, что полностью соответствовало микроскопическим поступлениям на баланс фонда. Это была типичная фиктивная контора, которая, конечно, не выдержит тяжбы с Файном — просто потому, что не осилит судебных издержек. Однако Клара и не собиралась обращаться за помощью в суд. Она знала другие пути, более эффективные.

От имени фонда она обратилась к известному голландскому специалисту по сливу информации. Его сайт посещали все, кто имел хоть какое-то отношение к антиквариату. Когда-то он очень помог ей, устранив арабского конкурента. Голландец раструбил на весь мир, что этот конкурент является родственником кого-то из верхушки организации «Хезболла», а его американские партнеры финансируют арабских террористов, тайно скупая у них предметы антиквариата. Клара понимала, что взять Файна за горло можно только подобным способом. А чтобы хватка голландца оказалась достаточно цепкой, она пообещала ему значительную долю в фонде и солидный гонорар.

Говард Файн и не догадывался, какая игра ведется против него. Однажды он, как всегда, подсел к компьютеру, чтобы узнать, какие новые гадости пишут о нем в Интернете.

Войдя в папку «Избранное», он нашел нужный поисковик и, записав там свое имя, щелкнул мышью. Тотчас неведомые ему силы, словно собаки, спущенные с цепи, кинулись во всемирную паутину и стали шарить по всем ее уголкам, в поисках всего, что было связано с его именем. Через несколько секунд они вернулись назад, выложив на мониторе свою добычу. Галопом проскакивая через старые ссылки, он увидел наконец новую. Щелкнув мышкой, вывел ее на экран. Лучше б он этого не делал! То, что там было, ввергло беднягу в ступор:

«Сногсшибательная новость! Преступление против человечества! Бесценное и невосстановимое Евангелие от Иуды незаконно присвоено торговцем манускриптами Говардом Файном».

Прочитав эти строки, он подскочил в кресле, как ужаленный, и буквально прилип носом к монитору:

«В январе 1991 года фонд исторических изысканий, зарегистрированный в Александрии, передал бесценные папирусные манускрипты Говарду Файну, антиквару из Новой Англии, который специализировался на рукописях и имел связи с сообществом экспертов, реставраторов и переводчиков.

Манускрипты:

— гностический кодекс на саидском диалекте, содержащий потерянное «Евангелие от Иуды» известное из истории только благодаря святому Иринею (ок. 130 — ок. 202 гг. н. э.), епископу Лиона, «Первый Апокалипсис Иакова» и «Послание Петра Филиппу»;

— «Книга исхода» на греческом;