Страница 19 из 45
Урожай и анты, и словене убирали железными серпами на короткой деревянной рукоятке, с округлым клинком и слегка загнутым внутрь носом[151]. Наряду с ними использовались косы-горбуши с короткой деревянной рукоятью, которыми можно было косить на обе стороны. Такие косы найдены также и на антских, и на словенских поселениях. Использовались они, как полагают, в основном для сенокоса[152].
Наиболее архаичные способы молотьбы — прогон скота, топтание ногами, околачивание снопов и т.п., на что указывает и этимология слова «гумно» («место, где скот [топчет снопы]»). В описываемый период применялось и хлестанье с помощью жердей-обивалок, и обивание молотильными палками (прототипами цепа). Появляется еще в общеславянскую эпоху и собственно цеп, в котором рукоять (в рост молотильщика до подбородка) соединялась с билом сыромятным ремнем[153]. На гумне происходило также веяние. Наиболее распространенный позднее и, несомненно, древний способ — веяние на ветру с помощью лопаты (первоначально деревянной, у антов отмечено наличие железных лопат[154] на деревянной ручке).
На антских и словенских поселениях обнаружено большое количество хозяйственных сооружений. Прежде всего это хозяйственные и зерновые ямы (у словен хозяйственные ямы иногда непосредственно в жилищах)[155]. У антов отмечены также хозяйственные наземные постройки с углубленным полом, изредка с очагами[156]. Несомненно, среди этих сооружений есть предназначенные для сушения зерна (праслав. *jevinъ, «овин»). Особое внимание в этой связи привлекают антские постройки с очагами (далекий прототип ямного овина, где снопы для просушки ставили в надземной части). Чаще всего зерно сушили прямо на гумне, за пределами поселения. Хранили же обмолоченное и просушенное зерно в зерновых ямах. У антов для той же цели могли служить и некоторые из наземных сооружений, хотя и у них преобладал способ хранения в ямах.
Для помола зерна применялись исключительно ручные жернова из камня (праслав. *melьnica, *mеlьniкъ)[157]. Они представляли собой два соединенных диска с изогнутой кверху рабочей поверхностью, приводимые в движение деревянным рычагом, укрепленным с верхней стороны в отверстии[158].
Наряду с земледелием значительную роль в хозяйстве славянских племен играло скотоводство. Основное место в стаде занимали крупный рогатый скот и свиньи[159]. Разводили также коз и овец (последних в основном в прилегающих к степи антских областях и на Дунае). В стаде их процент был значительно меньше[160]. Сложнее определить удельный вес лошадей. Малое количество конских костных остатков на поселениях связано с тем, что их разводили не на мясо. Представляется несомненным, что конь имел огромное значение для антов (находки культовых изображений коня, конского седла, удил)[161]. У словен роль лошади была значительно меньше.
Скот держали в открытых загонах или специальных сооружениях — хлевах. Праславянское слово *хlevъ (заимствование из германских языков) первоначально обозначало углубленное, ямного типа сооружение с сеновалом. Такие обнаружены, например, на территории Польши в Ленчице[162].
Несомненно, распространено было птицеводство, хотя указывают на это почти исключительно языковые материалы. Основной домашней птицей у славян издревле была курица.
Для добывания известного праславянам с древнейших времен меда требовалось определенное развитие бортничества. Археологически проследить его практически невозможно.
Охота играла в хозяйстве меньшую роль сравнительно с производящими отраслями. На долю костей диких животных приходится на пеньковских и корчакских поселениях порядка 10–16% костных остатков. Меньше роль охоты была в лесостепных антских областях, больше — в лесной зоне[163]. Основным объектом охоты был кабан (на поселении Рипнев — более 91% от костей диких животных; в Бржезно — единственное дикое животное)[164]. Охотились на волков, медведей и других животных. Псевдо-Кесарий упоминает о «лисах и лесных кошках»[165]. Не существовало четкого разграничения между животными, добываемыми на мех и в пищу, хотя в основном из дичи в пищу шел кабан. Из птиц охотились в первую очередь на тетерева[166]. Занимались славяне и рыбной ловлей, чему благоприятствовало проживание у водных артерий.
Поселения словен и антов практически всегда располагались на берегах рек и ручьев[167]. Кассиодор писал о словенах, что «леса и болота заменяют им города»[168] — служа защитой от врагов. Та же тенденция использования естественных укреплений прослеживается и у антов[169]. Собственно же укрепленные грады в описываемый период встречаются очень редко (Зимно у словен, Пастырское городище у антов) и несут особую социальную функцию.
Возникали поселения по двум основным схемам. Одну можно наблюдать на примере таких поселений, как Кодын, Гореча, Бржезно, а также смешанных антско-словенских. Здесь пришлое население подселялось к прежним обитателям, строя собственные дома. Вторая схема представляет собой земледельческую колонизацию неосвоенных земель, хорошо известную из этнографического материала. Первоначально присматривался участок под земледельческие работы — займище, на нем образовывался жилой двор — починок. Затем починок разрастался в собственно сельское поселение, именовавшееся «весь»[170]. Термин же «село» изначально обозначал «все заселенное [общиной] пространство» и прилагался как к крупным поселениям, так и группам («гнездам») поселений.
Первоначальное, часто кратковременное поселение, жители которого занимались подсечным земледелием, могло состоять всего из одного-двух домов. При них размещалось ямное хранилище. Такую картину мы наблюдаем, например, в Хоруле[171].
Размеры поселений увеличивались со временем. Поселения словен занимали первоначальную площадь в среднем около 5,5 тыс. м2, затем их размеры увеличиваются до в среднем 8,5 тыс. м2.[172] В антских землях поселения были крупнее. Некоторые не превышают размером ранних словенских (Пеньковка-Молочарня в Поднепровье — 3500 м2). Другие соответствуют по размерам поздним (поселения Прутско-Днестровского междуречья). Но площадь антских поселений Подолии — в среднем около 1,5 га[173], что намного превышает не только средние, но и максимальные словенские примеры. Количество одновременно существовавших домов на всех поселениях — от 5 до 25.[174]
У словен преобладает кучная, часто бессистемная застройка селищ. Широко засвидетельствована она и у антов. Отдельные жилища при такой планировке располагались на значительных расстояниях друг от друга. Но часто выделяются группы жилищ (расстояния между жилищами в группе от 1 до 10–15 м), далеко отстоящие от других групп (расстояния между группами от 10 до 100 м)[175]. Именно кучную застройку описывает Прокопий Кесарийский. Он объясняет обширность территории, занимаемой словенами и антами, разбросанностью их поселений и жилищ[176]. Наряду с кучной была распространена рядовая застройка, при которой жилища располагались двумя рядами вдоль берега реки. Расстояние между домами при этом могло даже превышать расстояние между рядами жилищ. Рядовая планировка чаще встречается у антов, но отмечена она и у словен[177].
151
Historia kultury materialnej Polski. Т. 1. Wrocław — Warszawa — Kraków — Gdańsk, 1978. S. 85; Седов. 1982. С. 16,237, 275.
152
Этнография восточных славян. С. 196.
153
См.: Народы I. С. 103, 193–194, 228, 314, 404, 433; Этнография восточных славян. С. 197.
154
Седов. 1982. С. 24.
155
Sklenar. 1974. S. 275–276; Седов. 1982. С. 16, 18,22.
156
Седов. 1982. С. 22.
157
Федоров — Полевой. 1973. С. 297; Седов. 1982. С. 18, 237–238.
158
Этнография восточных славян. С. 201; Седов. 1982. С.237.
159
Sklenar. 1974. S. 275–276; Седов. 1982. С. 18, 238. На скотоводство у славян есть указания у Прокопия: Bell. Goth. VII. 14: 23; 38: 22; 40: 37; Свод I. С. 182–183, 194–195, 198–199.
160
Седов. 1982. С. 18, 238.
161
Там же. 1982. С. 14, 26, 238–239.
162
Historia kultury. 1978. S. 31.
163
Седов. 1982. С. 18, 239.
164
Sklenar. 1974. S. 276; Седов. 1982. С. 18, 239. Об охоте словен на кабана, видимо, говорит и Псевдо-Кесарий: Свод I. С. 254, 258 (Примеч. 14).
165
Свод I. С. 254; Седов. 1982. С. 18.
166
Седов. 1982. С. 18.
167
Федоров — Полевой. 1973. С. 297; Sklenar. 1974. S. 272; Седов. 1982. С. 12,21.
168
Iord. Get. 35; Свод I. С. 108–109.
169
Седов. 1982. С. 21.
170
См.: Этнография восточных славян. С. 206.
171
Historia kultury. 1978. S. 27.
172
Седов. 1982. С. 12.
173
Там же. С. 22.
174
Федоров — Полевой. 1973. С. 294; Sklenar. 1974. S. 275; Седов. 1982. С. 13, 14, 22.
175
Седов. 1982. С. 13, 22.
176
Proc. Bell. Goth. VII. 14: 24, 29–30; Свод I. С. 184–185.
177
Historia kultury. 1978. S. 31; Седов. 1982. С. 14, 22.