Страница 16 из 22
Кристиан ставит большую спортивную сумку на кресло и берется руками за концы
полотенца, которое висит у него на шее. Он смотрит на меня, серые глаза непроницаемы,
и, как обычно, я совершенно не представляю, о чем он думает. Он очень хорошо умеет
прятать свои мысли и чувства.
– Как я сюда попала? – Мой голос тих и смиренен.
Грей подходит и садится на край кровати. Он так близко, что я могу к нему
прикоснуться, чувствую его запах. О господи… запах тела и геля для душа – пьянящий
коктейль, гораздо сильней, чем маргарита, теперь я это знаю на собственном опыте.
– Когда ты потеряла сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить
тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, – отвечает он равнодушно.
– Кто укладывал меня в постель?
– Я. – Его лицо непроницаемо.
– Меня снова тошнило?
– Нет.
– Раздевал меня тоже ты? – Я почти шепчу.
– Тоже я. – Он выгибает бровь, а я отчаянно краснею.
– Мы не… – еле-еле выговариваю я, помертвев от ужаса. Закончить фразу у меня не
получается, и я замолкаю, уставившись на свои руки.
– Анастейша, ты была в коматозном состоянии. Некрофилия – это не мое.
Я предпочитаю, чтобы женщина была жива и реагировала, – поясняет он сухо.
– Мне очень стыдно.
Его губы немного приподнимаются в кривой усмешке.
– Да, весело провели время. Вечер надолго запомнится.
Мне тоже…
Но он смеется надо мной, негодяй! Он сам приехал, его никто не просил, а в
результате меня назначили главным злодеем.
– Нечестно использовать всякие шпионские технологии, которые вы там у себя
разрабатываете, чтобы следить за девушкой, – огрызаюсь я.
Кристиан смотрит на меня удивленно и, кажется, обиженно.
– Во-первых, отследить мобильный телефон можно по Интернету. Во-вторых, моя
компания не занимается производством аппаратуры для слежки и скрытого наблюдения, и
в-третьих, если бы я за тобой не приехал, ты бы проснулась в постели фотографа, а
насколько я помню, ты была не в восторге от такого ухажера, – произносит он язвительно.
Ухажера!.. Кристиан Грей сердится, его серые глаза оскорбленно сверкают.
– Да ты просто рыцарь из средневековой хроники, – ехидно замечаю я.
Он немного оттаивает. Выражение лица смягчается, и на красиво очерченных губах
мелькает тень улыбки.
– Нет, Анастейша, совсем не похож. Разве что на темного рыцаря. – Кристиан
насмешливо улыбается. – Ты вчера ела? – строго спрашивает он.
Я мотаю головой. Какое еще преступление я совершила? Хотя его губы сжимаются,
лицо остается бесстрастным.
– Обязательно надо есть. А ты пила на голодный желудок, и потому тебе было так
плохо. Если честно, Анастейша, это самое первое правило, когда пьешь.
Он ерошит волосы рукой, а значит, все еще сердится.
– Ты и дальше будешь читать мне мораль?
– А это так называется?
– По-моему, да.
– Ты еще легко отделалась.
– В каком смысле?
– Если бы ты была моей, тебе бы еще неделю было больно сидеть, после того что ты
вчера устроила. Пила на голодный желудок, напилась пьяная, чуть не влипла в
историю… – Грей закрывает глаза, на его красивом лице ясно проявляется отвращение, и
он слегка содрогается. Затем открывает глаза и строго смотрит на меня. – Страшно
подумать, что могло с тобой случиться.
Ему-то какое дело? Если бы я была его… но я не его. Хотя, возможно, в глубине души
я не против. Эта мысль пробивается сквозь негодование, вызванное его высокомерием.
Я краснею: мое своенравное подсознание танцует радостный танец хула-хула при одной
мысли, что я могла бы быть его.
– Ничего бы со мной не случилось. Я была с Кейт.
– А как насчет фотографа? – фыркает он.
Гм… Хосе-младший. Придется сказать ему пару ласковых.
– Хосе просто занесло. – Я пожимаю плечами.
– Думаю, кто-то должен научить этого фотографа хорошим манерам, чтобы его
больше не заносило.
– Какой ты строгий, – фыркаю я.
– Ах, Анастейша, ты даже не представляешь. – Глаза Кристиана сужаются, и на лицо
ложится озорная ухмылка.
Улыбка Грея действует на меня совершенно обезоруживающе. Только что я злилась –
и вот уже не могу отвести взгляда от его лица. Ох!.. За эту улыбку можно все простить.
Наверное, потому, что он так редко улыбается. Я даже забыла, о чем мы говорили.
– Я иду в душ. Или ты первая? – Он наклоняет голову набок, по-прежнему улыбаясь.
Мое сердце колотится, мозг перестал посылать импульсы нейронам, отвечающим за
дыхание. Улыбка Грея становится шире, он проводит большим пальцем мне по щеке и
нижней губе.
– Дыши, Анастейша, – шепчет Грей и встает. – Через пятнадцать минут подадут
завтрак. Ты, наверное, голодная. – Он идет в ванную и закрывает дверь.
Я наконец-то могу выдохнуть. Почему он так дьявольски красив? Мне хочется встать
и войти к нему в душ. Никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Гормоны
бушуют. Я все еще чувствую на щеке и верхней губе прикосновение его руки. По телу
разливается ощущение тягостного, болезненного дискомфорта. Что со мной? Хмм…
Вожделение. Вот как, оказывается, это бывает.
Я снова ложусь на пуховые подушки. «Если бы ты была моей». О господи… Чего бы я
только не отдала, чтобы быть его! Кристиан Грей – единственный мужчина, который
заставляет мое сердце ускоренно биться, а кровь – бежать по жилам. Хоть мне и не все в
нем нравится: он очень замкнутый и противоречивый. Он то отталкивает меня, то
присылает книги за четырнадцать тысяч долларов, да еще потом преследует, как будто я
какая-нибудь знаменитость, а он – настырный поклонник. И при всем при том я провела
ночь в его номере и чувствую себя в полной безопасности. Под его защитой. Он
примчался спасать меня от выдуманной им самим опасности. Нет, он не темный, а самый
настоящий белый рыцарь в сверкающих доспехах, классический романтический герой –
сэр Гавейн или Ланселот.
Я вылезаю из постели и отчаянно пытаюсь отыскать свои джинсы. Грей выходит из
душа мокрый, блестящий от воды и по-прежнему небритый. На нем ничего нет, кроме
обернутого вокруг талии полотенца. И конечно, я стою с голыми ногами и изнываю от
смущения. Он удивлен, что я уже встала.
– Твои джинсы я отдал в стирку. – В его взгляде серый обсидиан. – Ты их забрызгала,
когда тебя тошнило.
– Ох. – Я становлюсь пунцовой. Почему он каждый раз застает меня врасплох?
– Я попросил Тейлора купить тебе пару джинсов и какие-нибудь туфли. Они в сумке
на кресле.
Чистая одежда. Какой неожиданный бонус.
– Э… Пойду приму душ, – бормочу я. – Спасибо.
Что еще тут можно сказать? Схватив сумку, я опрометью заскакиваю в душ, подальше
от волнующей близости обнаженного Кристиана Грея. «Давид» Микеланджело – ничто по
сравнению с ним.
В ванной жарко и влажно – еще не успело проветриться. Скорее сбросить одежду и
встать под очищающие струи воды. Лицо омывает благодатный поток. Я хочу Кристиана
Грея. Очень, очень сильно. Это просто констатация факта. Впервые в жизни я хочу лечь в
постель с мужчиной. Хочу чувствовать прикосновения его рук и губ.
Он сказал, что предпочитает восприимчивых женщин. Следовательно, он не хранит
невинность. Но он даже не пробовал ко мне подкатить, как Пол или Хосе. Не понимаю. На
прошлой неделе он не стал меня целовать. Я его не привлекаю? Тогда зачем он привез
меня сюда? «Ты всю ночь провела в его постели, Ана, и он к тебе пальцем не
прикоснулся. Делай выводы», – мое подсознание снова поднимает свою уродливую,
злобную голову. Я не обращаю на него внимания.
Вода теплая и умиротворяющая. Бесконечно стояла бы под душем в этой ванной.
Жидкое мыло пахнет Кристианом. Обалденный запах! Я растираю его по телу,