Страница 11 из 22
И, словно по сигналу, я краснею. Черт!
– Вы всегда так бесцеремонны?
– Я не думал, что это так называется. Я вас обидел? – Он, по-видимому, удивлен.
– Нет, – честно отвечаю я.
– Хорошо.
– Но вы очень властный человек, – наношу я ответный удар.
Грей поднимает брови и вроде бы немного краснеет.
– Я привык, чтобы мне подчинялись, Анастейша, – произносит он. – Во всем.
– Не сомневаюсь. Почему вы не предложили мне обращаться к вам по имени? – Я сама
удивляюсь своему нахальству. Почему разговор стал таким серьезным? Я никак этого не
ждала. С чего вдруг я так на него накинулась? Похоже, он старается держать меня на
расстоянии.
– По имени меня зовут только члены семьи и самые близкие друзья. Мне так нравится.
Ого. И все же он не сказал: «Зовите меня Кристиан». И он действительно диктатор,
этим все объясняется. В глубине души я начинаю думать, что лучше бы Кейт сама взяла у
него интервью. Сошлись бы два диктатора. К тому же она почти блондинка – ну,
золотисто-рыжая, – как женщины в его офисе. Мне не нравится мысль о Кристиане и
Кейт. Я отпиваю глоток чая, и Грей кладет в рот еще кусочек маффина.
– Вы единственный ребенок?
Ну вот, опять меняет тему.
– Да.
– Расскажите мне о своих родителях.
Нашел о чем спрашивать. Это ужасно скучно.
– Моя мать живет в Джорджии со своим новым мужем Бобом. Отчим – в Монтесано.
– А отец?
– Отец умер, когда я была совсем маленькой.
– Извините.
– Я его совсем не помню.
– А потом ваша мать вышла замуж во второй раз?
Я фыркаю.
– Можно сказать и так.
Грей хмурится.
– Вы не любите рассказывать о себе? – говорит он сухо, потирая подбородок как бы в
глубокой задумчивости.
– Вы тоже.
– Вы уже брали у меня интервью и, помнится, задавали довольно интимные вопросы. –
Он ухмыляется.
Ну конечно. Вопрос насчет «гея». Я готова провалиться сквозь землю. В будущем,
полагаю, мне придется пройти курс интенсивной психотерапии, чтобы не испытывать
мучительного стыда при воспоминании об этом моменте. Я начинаю что-то бормотать про
свою мать только для того, чтобы избавиться от неприятных мыслей.
– Мама у меня чудесная. Она неизлечимый романтик. Нынешний брак у нее
четвертый.
Кристиан удивленно поднимает брови.
– Я по ней скучаю, – продолжаю я. – Сейчас у нее есть Боб. Надеюсь, он присмотрит
за ней и загладит последствия ее легкомысленных начинаний, когда они потерпят крах. –
При мысли о маме я улыбаюсь. Мы с ней давно не виделись. Кристиан внимательно
глядит на меня, изредка отхлебывая кофе. Мне лучше не смотреть на его рот. Эти губы
меня волнуют.
– А с отчимом у вас хорошие отношения?
– Конечно, я с ним выросла. Он для меня единственный отец.
– И что он за человек?
– Рэй?.. Молчун.
– И все? – удивленно спрашивает мой собеседник.
Я пожимаю плечами. А что он хотел? Историю моей жизни?
– Молчун, как и его падчерица, – подначивает Грей.
– Он любит футбол – особенно европейский, – боулинг и рыбалку. А еще он делает
мебель. Бывший военный. – Я вздыхаю.
– Вы живете с ним?
– Да. Моя мама встретила мужа номер три, когда мне было пятнадцать. Я осталась с
Рэем.
Грей хмурится, как будто пытается понять.
– Муж номер три жил в Техасе. Мой дом в Монтесано. А кроме того… моя мама
только что вышла замуж. – Я замолкаю. Мама никогда не говорит о муже номер три.
Зачем Грей завел это разговор? Его это не касается. Я тоже могу так себя вести.
– Расскажите мне о своих родителях, – прошу я.
Он пожимает плечами.
– Мой отец – адвокат, а мама – детский врач. Они живут в Сиэтле.
А-а… у него богатые родители. Я представила себе успешную пару, которая
усыновляет троих детей, и один из них вырастает красавцем, который запросто покоряет
вершины мирового бизнеса. Как ему это удалось? Родители должны им гордиться.
– А что делают ваши брат с сестрой?
– Элиот занимается строительством, а сестренка сейчас в Париже, изучает кулинарию
под руководством какого-то знаменитого французского шефа. – Его глаза туманятся от
раздражения. Он явно не хочет говорить о себе или своей семье.
– Я слышала, что Париж чудесный город, – бормочу я. Интересно, почему он избегает
разговоров о своей семье? Потому что его усыновили?
– Да, очень красивый. Вы там были? – спрашивает он, сразу же успокаиваясь.
– Я никогда не была за границей. – Вот мы и вернулись к банальностям. Что он
скрывает?
– А хотели бы поехать?
– В Париж? – изумляюсь я. Еще бы! Кто бы отказался! – Конечно, хотела бы, – честно
признаюсь я. – Но мне больше хочется в Англию.
Грей склоняет голову набок и проводит указательным пальцем по верхней губе.
О боже.
– Почему?
Я быстро моргаю. Соберись, Стил.
– Это родина Шекспира, Остен, сестер Бронте, Томаса Гарди. Я бы хотела посмотреть
на те места, где были написаны эти чудесные книги.
Разговоры о литературе напоминают мне, что надо заниматься. Я смотрю на часы.
– Мне пора. Я должна готовиться.
– К экзаменам?
– Да, уже скоро – во вторник.
– А где машина мисс Кавана?
– На парковке у отеля.
– Я вас провожу.
– Спасибо за чай, мистер Грей.
Он улыбается своей странной, таинственной улыбкой.
– Не за что, Анастейша. Мне было очень приятно. Идемте, – командует он и
протягивает мне руку. Я беру ее, сбитая с толку, и выхожу следом за ним на улицу.
Мы бредем обратно к отелю и по взаимному согласию не произносим ни слова.
Внешне Грей спокоен и собран. Я отчаянно пытаюсь оценить, как прошло наше утреннее
свидание за чашкой кофе. У меня такое чувство, словно я побывала на собеседовании,
только непонятно, на какую должность.
– Вы всегда носите джинсы? – ни с того ни с сего спрашивает Грей.
– Почти.
Он кивает. Мы снова на перекрестке со светофором. Я лихорадочно прокручиваю в
мозгу события сегодняшнего утра. Какой странный вопрос… Сейчас мы расстанемся. Вот
и все. У меня был шанс, и я его упустила. Возможно, у него кто-то есть.
– А у вас есть девушка? – выпаливаю я. О господи, неужели я произнесла это вслух?
Его губы кривятся в полуулыбке.
– Нет, Анастейша, девушки у меня нет и быть не может, – говорит он негромко.
Ого… Что он хочет этим сказать? Он не гей? Или все-таки гей? Может, он сказал
неправду на интервью?.. В первый момент я жду продолжения, однако Грей молчит. Все,
надо идти. Мне нужно все обдумать. Я должна от него уйти. Я делаю шаг вперед,
спотыкаюсь и чуть не падаю головой вперед на дорогу.
– Черт, Ана! – Грей так сильно дергает меня за руку, что я падаю назад ровно за
секунду до того, как мимо проносится велосипедист, движущийся против потока машин
на улице с односторонним движением.
Все происходит в одно мгновение – я падаю, и вот я уже в его объятиях, и он
прижимает меня к груди. Я вдыхаю его чистый, живой аромат. От него пахнет
свежевыстиранной льняной рубашкой и дорогим гелем для душа. О боже… Голова идет
кругом. Я глубоко вздыхаю.
– Не ушиблась? – шепчет Грей. Он прижимает меня к себе, обхватив одной рукой за
плечи. Пальцы другой его руки скользят по моему лицу, мягко ощупывая. Он касается
большим пальцем моей верхней губы, и я чувствую, что у него остановилось дыхание.
Грей смотрит мне прямо в глаза, и я выдерживаю его тревожный, прожигающий насквозь
взгляд. Это длится целую вечность, но в конце концов я перестаю замечать что-либо,
кроме его прекрасного рта. Боже мой! В двадцать один год я в первый раз по-настоящему
захотела, чтобы меня поцеловали. Я хочу чувствовать его губы на своих губах.
Глава 4
«Поцелуй же меня!» – мысленно умоляю я, не в силах пошевелиться. Я парализована