Страница 5 из 12
Так же, как коллеги, с которыми, по его словам, он консультировался, д-р Валтин, похоже, не осознает важного сдвига парадигмы в медицине. Все прошлые взгляды на медицину основывались на неправильной предпосылке, согласно которой растворенные вещества являются главными регуляторами всех функций тела, а растворитель не принимает непосредственного участия ни в одной из физиологических функций. В медицинских школах учат, что вода – это всего лишь растворитель, упаковочный материал и носитель, сам по себе не принимающий никакого участия в обмене веществ. С таким же непониманием ведущей физиологической роли воды я столкнулся в медицинской школе другого уважаемого университета у другого заслуженного профессора физиологии, который, подобно д-ру Валтину, проводил исследования и читал студентам и врачам лекции на тему почечных механизмов регуляции воды. Только когда я спросил его, что такое гидролиз (химическое взаимодействие вещества с водой, при котором сложное вещество распадается на два или более новых веществ), он понял свою ошибку и признал тот научный факт, что вода относится к питательным веществам и на самом деле играет доминирующую роль в процессе обмена веществ, от которого зависят все физиологические функции организма.
Особое значение, которое д-р Валтин придает регулятивной функции почек, сводит его знание механизмов организма к управлению потребностями в воде по принципу «распределения дефицита». Похоже, что свои взгляды на управление жаждой он основывает на жизненно важной роли вазопрессина, антидиуретического гормона, и ренин-ангиотензиновой системы, т. е. элементов, которые участвуют в борьбе с физиологической засухой в организме, когда тот уже обезвожен. Кроме того, он считает, что обезвоживание – это состояние организма, потерявшего около 5 % содержащейся в нем воды, и что человек должен ждать, пока примерно на этом уровне потери влаги не появится потребность выпить какую-нибудь жидкость, которая восполнит дефицит воды. Такая точка зрения могла считаться истинной лет 25 назад. Сегодня она является свидетельством трагической ограниченности познаний в человеческой физиологии, что можно наблюдать во многих престижных медицинских школах Америки.
В недавних публикациях д-ра Валтина, получивших широкий резонанс, не принимается во внимание тот факт, что вода – это питательное вещество. Ее жизненно важная гидролитическая роль окажется потерянной для всех физиологических функций, которые испытают последствия нехватки воды в ее осмотическом «свободном состоянии». Другим упущением стало непризнание того, что при обезвоживании в первую очередь уменьшается объем внутриклеточной жидкости (66 %), затем – объем внеклеточной жидкости (26 %) и, наконец, наименьшие потери связаны с кровяным давлением в сердечно-сосудистой системе, которая сужает свою сеть капилляров, чтобы сохранить целостность системы кровообращения (8 %).
Филиппа М. Уиггин доказала, что в основе механизма, который контролирует или обеспечивает эффективное функционирование катионных насосов, лежит способность воды трансформировать энергию: «Источником энергии катионной транспортировки или синтеза аденозинтрифосфата (АХФ) служит повышение химических потенциалов, вызванное гидратацией мелких катионов и полифосфатных анионов в сильно структурированной граничной водянистой фазе существования двух фосфорилируемых промежуточных веществ». В ожидании жажды, когда перед подачей сигнала о нехватке воды концентрация жидкостей тела увеличивается, вода в клетках организма теряет способность генерировать энергию. Именно поэтому обезвоживание лучше предотвратить, чем ждать, пока наступит время с ним бороться. Такое новое понимание роли воды в катионном обмене является достаточным оправданием для того, чтобы позволить организму заняться расчетливым распределением излишков воды и не доводить его до состояния обезвоженности, когда ему придется заниматься распределением дефицита, к чему призывает людей д-р Валтин.
В своем исследовании «конформационных изменений в биологических макромолекулах» Эфраим Качальски-Кацир из Веймановского научного института показал, что «белки и ферменты тела эффективнее функционируют в растворах пониженной вязкости». Следовательно, потери внутриклеточной воды будут негативно сказываться на эффективности функционирования клеток. Одно это открытие опровергает мнение д-ра Валтина о том, что нам следует сначала дождаться обезвоживания, а затем уже начинать пить воду. Так как желательно, чтобы все клетки тела продуктивно выполняли свои физиологические функции, то гораздо лучше насытить организм водой, чем ждать, пока механизмы борьбы с засухой вызовут чувство жажды. Кроме того, телу намного легче разобраться с небольшими излишками воды, чем страдать от ее нехватки и выдавать ее ограниченными порциями жизненно важным органам, жертвуя интересами менее значительных функций организма. Результатом постоянной циркуляции густой крови в сердечно-сосудистой системе может стать непоправимая катастрофа.
Трагедия ожидания жажды достигает пика, когда становится ясно, что с возрастом мы постепенно теряем остроту этого ощущения. Филлипс и его коллеги показали, что после 24 часов без воды пожилые люди все еще не осознают, что хотят пить: «Главное наше открытие в том, что, несмотря на очевидную физиологическую потребность, пожилые участники эксперимента не выказывали признаков жажды».
Брюс и его коллеги установили, что между 20 и 70 годами соотношение воды внутри и вне клеток снижается с 1,1 до 0,8. Нет никаких сомнений в том, что такие сильные изменения внутриклеточного водного баланса не имели бы места, если бы осмотический приток и отток был способен обеспечивать диффузию воды через клеточные мембраны во всех частях тела на уровне 10-3 см в секунду. Если же полагаться только на реверсивный осмотический процесс увеличения содержания внеклеточной воды в организме, а также на фильтрацию и поступление «свободной от примесей» воды в жизненно важные клетки под действием вазопрессина и ренин-ангиотензин-альдостероновых систем – в условиях постоянной борьбы организма с обезвоживанием, – то результатом могут стать катастрофические изменения водного баланса организма.
Когда д-р Валтин рекомендует людям сначала дождаться жажды и только потом пить воду, он упускает из виду два других научных открытия. Первым установлено, что инициатором механизма жажды является не вазопрессин и ренин-ангиотензиновые системы – они только участвуют в консервации воды и принудительной гидратации клеток. Жажда возникает, когда нехватку воды начинает испытывать насос положительных ионов натрия, калия и аденазинтрифосфата. Именно вода генерирует градиент напряжения, насыщая белки ионных насосов в системах нейропередачи. В этом причина того, что мозг на 85 % состоит из воды и не может долго выдержать «вызывающий жажду» уровень обезвоживания, который д-р Валтин называет в своей статье совершенно безопасным.
Второе открытие – это недостающая часть научной мозаики, связанной с механизмами регуляции воды, над которой ученые бились с 1987 года и о которой д-р Валтин с коллегами должны были помнить. Речь идет о зависимости активности нейротрансмиттера гистамина от эффективности катионного обмена, его роли в инициации программ борьбы с засухой и в ка-таболических процессах в условиях прогрессирующего обезвоживания тела. На основании ведущей роли гистамина в регуляции воды и активной роли воды во всех физиологических и метаболических процессах – как гидролитического инициатора всех функций растворенных веществ – был сделан вывод о том, что симптомы жажды являются результатом повышенной активности гистамина и связанных с ним механизмов. В число таких симптомов входят астма, аллергии и сильные боли, например изжога, колиты, ревматические боли в суставах, боли в пояснице, мигрень, боли в мышцах и даже ангинозные боли. А поскольку активность вазопрессина и ренин-ангиотензин-альдостерона напрямую зависят от активизации гистамина, то их роль в повышении кровяного давления оказывается частью программы борьбы с засухой. Их функция принудительной доставки воды в жизненно важные клетки требует, чтобы давление поступающей воды было выше давления осмотического оттока воды из клеток обезвоженного тела.