Религиозная тайна

– запрет на распространение информации, содержащейся в проповеди и молитве, произнесенных в среде единоверцев и содержащих информацию о частной жизни членов и иных участников данного религиозного объединения;

– недопустимость фото– и видеосъемки в культовых зданиях во время богослужений без предварительного согласия священнослужителя;

– и др.

Главными критериями профессиональной тайны являются принадлежность субъекта тайны к определенной профессии, а во-вторых, наличие норм права, специально защищающих конкретный вид тайны.

Профессиональная религиозная тайна содержит в себе признаки производных, профессионально-доверенных тайн. Обладая признаками, свойственными поверенным тайнам, религиозная тайна предполагает правовую защиту конфиденциальной информации и особых требований к ее субъектам.

Таким образом, по нашему мнению, профессиональной религиозной тайной является состояние запрета доступа к информации, ставшей известной духовному лицу в связи с оказанием духовной помощи.

Одним из видов профессиональной религиозной тайны является тайна исповеди. Тайна исповеди является самостоятельным видом охраняемых законом тайн. Между тем действующее законодательство понятие тайны исповеди в себе не содержит.

Под тайной исповеди понимаются сведения, ставшие известными священнослужителю во время таинства покаяния, которые защищены от разглашения законом и внутренними установлениями религиозных объединений.

Предметом профессиональной религиозной тайны являются исповедь, вопросы, по которым гражданин обращался к священнослужителю, суть советов, консультаций, наставлений, разъяснений, доверительных бесед или других сведений, полученных священнослужителем при осуществлении своих профессиональных обязанностей.

Объектом профессиональной религиозной тайны служат интересы граждан, обратившихся за духовной помощью к священнослужителю.

Главными критериями профессиональной тайны являются принадлежность субъекта тайны к определенной профессии, а во-вторых, наличие норм права, специально защищающих конкретный вид тайны.

Одной из основных особенностей профессиональной религиозной тайны являются особые конфессиональные требования к ее субъектам.

По нашему мнению, субъектом профессиональной религиозной тайны является священнослужитель. Между тем действующее законодательство не содержит в себе определения понятия «священнослужитель». Единого понимания данного термина нет и у религиозного сообщества.

О конфессиональном определении статуса священнослужителя в различных религиях мы остановимся более подробно в дальнейшем.

Религиозная тайна в истории

Религиозная самоидентификация личности всегда являлась одним из наиболее распространенных поводов к ее дискриминации. Религиозные гонения вынуждали многих верующих в целях безопасности скрывать свою истинную мировоззренческую принадлежность. Достаточно вспомнить первых христиан эпохи Римской империи, когда они, дабы не подвергаться жестоким преследованиям со стороны языческих императоров, скрывали свою веру. Отсюда, по одной из версий, возник популярный ныне христианский символ, изображающий рыбу, который являлся неким паролем среди посвященных верующих. По преданию первые христиане изображали на песке этот тайный символ в поисках единоверцев.

Религиозные гонения не обошли стороной и Россию. Яркое свидетельство тому судьба старообрядцев, духоборов, молокан, штундистов и последователей других религиозных течений, которые подвергались жестоким гонениям в царской России как со стороны государства, так и господствующей церкви.

Вследствие такой политики многие верующие вынуждены были уходить в скиты, жить на окраинах царской империи либо эмигрировать из России. За свои религиозные убеждения инославные не только осуждались в общеуголовные тюрьмы либо на каторгу в Сибирь, но и заточались в монастырские тюрьмы, коих только в конце ХIХ в. насчитывалось около двадцати[5].

Об унизительном положении представителей религиозного меньшинства в царской России ярко свидетельствуют многие исторические публикации, а также художественные произведения[6].

Трагической страницей истории религии в России стал церковный раскол, который позволил царской власти установить контроль над церковью под предлогом защиты «правой» веры. На церковном соборе 1654 г. все противники реформы патриарха Никона были отлучены от церкви, а церковным собором 1667 г. сторонники старой веры объявлены еретиками. Тем самым старообрядцы автоматически подпадали под действие Уложения 1649 г., которое устанавливало жестокие наказания, вплоть до смертной казни, за преступления против православной веры.

Сразу же после собора одни руководители старообрядцев были казнены, другие заточены в острог, монастырь или сосланы в самые отдаленные места страны. Не случайно В. Соловьев прозаически сказал: «Наша инквизиция отличалась от католической лишь дровами: если в католических странах людей сжигали на березовых дровах, то у нас на осиновых»[7].

Почти до конца XIX в. правовые нормы, относящиеся к старообрядцам, носили исключительно карательный характер. В аналогичном положении находились и сектанты. С 1676 г. стали издаваться специальные указы о преследовании раскольников, предусматривавшие наказание кнутом, пытки, ссылку с конфискацией имущества и смертную казнь. Для искоренения раскола были созданы специальные инквизиционные учреждения: Тайных раскольничьих дел канцелярия, следственная и обвинительная камеры. Раскольников лишали имущества, заключали в тюрьму, били кнутом, прижигали раскаленным железом, вырывали ноздри, вырезали язык, отравляли в ссылку. В 1681 г. были сожжены несколько наиболее влиятельных расколоучителей. Царевна Софья в 1684 г. издала указ о сжигании «в срубах» нераскаявшихся приверженцев старой веры.

Таким образом, мы можем констатировать, что вплоть до 1917 г., в России существовала такая правовая схема, в которой одной конфессии отводилось привилегированное положение, а права остальных были сильно ограничены. Права же РПЦ защищались более чем тысячью статей в Своде законов Российской империи.

Ни в одной европейской стране в ХIХ-ХХ вв. государство не имело столько поводов и оснований для уголовного преследования за преступления против веры, как в России. Если Уголовный кодекс Наполеона (1810 г.) содержал пять статей о преступлениях против веры, Устав уголовного судопроизводства Германии 1871 г. – три статьи, то в России Уложение о наказаниях 1845 г. содержало 81 статью о преступлениях такого рода[8].

Гонения со стороны государства продолжились и в советское атеистическое время, но теперь и в отношении православных верующих. За веру в Бога десятки тысяч соотечественников, включая священнослужителей, подверглись массовым репрессиям.

Именно активная антирелигиозная позиция государства определила правовую характеристику последующего 70-летнего периода истории России. К сожалению, последующее развитие общественных отношений в стране показало, что государство в полной мере использовало свои возможности для того, чтобы принудительно обеспечить светский характер жизни людей, осуществления ими своих прав и выполнения обязанностей. «Естественным воплощением принципов большевистской идеологии стал откат в сторону тотальных антирелигиозных репрессий с конца 20-х годов, завершившийся в 1929 г. принятием законодательства о религиозных культах. Советские законы с этого момента окончательно определили религию как пережиток, который необходимо искоренить. С терпимостью было покончено»[9].

И, хотя исследователи советского периода пытались утверждать, что именно в советском государстве реализуется «истинная свобода вероисповедания»[10], приоритет атеизма был очевиден и в жизни, и в законодательстве.

5

См.: Гернет М. Н. История царской тюрьмы: в 5 т. Т. 1. М.: Госюриздат, 1960–1962. С. 266–292; Т. 2. С. 455–488; Т. 3. С. 331–362; Пругавин А. С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. М., 1906.

6

См., например: Грекулов Е. Ф. Православная инквизиция в России. М.: Наука, 1964; Степняк-Кравчинский С. М. Штундист Павел Руденко. М, 1996; Булгаков А. «Святая инквизиция» в России до 1917 года. М., 2001 и др.

7

Цит. по: Жиганков О. А. Церковь и государство (Критика богословских концепций). Минск, 1988. С. 88–89.

8

См.: Петрухин И. Л. Личные тайны (человек и власть). М.: Институт государства и права РАН, 1998. С. 220.

9

Филатов С., Лункин Р. Конец 90-х: возрождение религиозной нетерпимости // Нетерпимость в России: старые и новые фобии / под ред. Г. Витковской и А. Малашенко; М.: Моск. центр Карнеги, 1999. С. 182.

10

Барменков А. И. Свобода совести в СССР. М.: Мысль, 1979. С. 5.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.