Страница 3 из 5
– Почему ты отказался?
Из груди вырвался нервный смешок; я просто пожал плечами.
– Наверное, я боялся, что ты победишь, и меня это взбесит. Или я выиграю, и взбесишься ты. Дело в том... Я не хотел рисковать, ведь что-нибудь могло измениться. Понимаешь? – намекнул я, когда он просто уставился на меня, словно в замешательстве. – В нашей дружбе.
Мэдок продолжал пялиться; складка между его бровями становилась все глубже.
– Ну же. – Я выдохнул, засмеявшись. – У меня никого не было кроме тебя. Ты ведь об этом знал, да? Ты был моим единственным настоящим другом. Единственным, на кого я мог положиться. Мне не нужно было ничего тебе доказывать, так что, зачем этим рисковать? – спросил я, не ожидая ответа. Выпрямившись, сказал ему прямо: – Мне нравилось не знать, кто лучше. Мы были равны, и я хотел, чтобы все так и оставалось. Дружба с тобой была самой легкой частью моей жизни. Поэтому я не хотел рисковать и что-то менять.
Он ничего не сказал, и я его не винил. Я редко признавался в подобных вещах. Мэдок, вероятно, подыскивал в своем арсенале шутку для ответа.
– То есть, ты сливаешься? – с укоризной спросил он.
Я выпрямился, нахмурившись.
– Нет, не сливаюсь, – выпалил. – Хочешь погонять? Я буду гонять. Я просто говорю, что нам нечего друг другу доказывать. То есть, что будет после гонки?
Если он выиграет, я буду слышать об этом до конца своих дней. Если выиграю я, Мэдок изменится. Он больше никогда не бросит мне вызов, потому что будет знать, что я лучше. А я не хотел быть лучше него. Я не хотел, чтобы Мэдок или другие люди в этом городе думали, будто я лучше в чем-либо. Я не хотел с ним соревноваться.
– Ага, – наконец ответил он. – То есть... мы молоды. Петля никуда не денется. Мы в любой момент сможем погонять.
– Да. Точно, – согласился я. – Никакой спешки.
Единственная проблема – все люди, собравшиеся тут, чтобы на нас посмотреть. Ну, возможно Тэйт с ним погоняет. Ей может понравиться эта идея.
Но ход моих мыслей прервался, когда один из пацанов в толпе пожаловался, заставив меня поднять взгляд:
– Эй, когда уже старики закончат, чтобы мы могли погонять?
– Серьезно, – встрял еще один, проверив свои несуществующие часы, после чего посмотрел на нас. – Уже десятый час. Вам спать не пора?
– Мелкие засранцы, – пробубнил Мэдок, пока малолетки смеялись со своими друзьями.
– Ага, – прорычал я тихо.
– Отстаньте от них, парни, – продолжил черноволосый мальчишка, стоявший рядом с остальными. – Это единственный вечер в году, когда жены разрешают им покинуть дом без минивэнов.
Я прикусил щеку, мой пульс начал учащаться.
Наконец-то.
Горячая кровь потекла по венам, каждый волосок на шее встал дыбом, пока я смотрел на самоуверенное новое поколение Петли. Я был таким же говнюком в их возрасте?
– У меня, вроде как, появилось чувство, что мне нужно кое-что доказать. А у тебя? – произнес Мэдок.
Уголки моих губ приподнялись.
– Ага.
– Надеюсь, ты не станешь возражать против нескольких царапин на Боссе.
Я покачал головой.
– Не-а. Только если ты не станешь возражать против нескольких вмятин на GTO.
– Нисколько, – ответил Мэдок, обогнув меня, чтобы добраться до водительской стороны. – В любом случае, детям пора учиться ремонтировать машины.
Кивнув, я почувствовал прилив адреналина, который случался только тогда, когда я выходил из себя.
Я улыбнулся, возвращаясь к своей машине.
Гребаные минивэны. Серьезно?
Мелкие засранцы.
Лукас
Лукас
Фэллон пересекла трек, направляясь в ту же сторону, где стоял я, прислонившись к своей машине. Я не смог сдержать изумления, заметив, как она закатила глаза и вздохнула. Такое выражение у нее обычно появлялось, когда Мэдок собирался совершить какую-нибудь глупость.
Но, когда Фэллон подняла глаза и увидела меня, она оживилась, ее губы растянулись в усталой улыбке.
– Ты ведь знаешь, что Мэдок будет скучать по тебе сильнее, чем говорит, – сказала она, остановившись рядом со мной и посмотрев на трек. – Он называет тебя своим первенцем.
Я тихо засмеялся, наблюдая за тем, как Мэдок и Джаред сели в свои машины, пока народ расходился с трека. Рев их моторов пронзил ночной воздух, и я почувствовал вибрации у себя в груди.
Заметив еще две машины, подъехавшие к старту, я прищурился, сбитый с толку. Я думал, первый заезд будет между Джаредом и Мэдоком. Но, похоже, к ним присоединились новые гонщики.
– Мы все будем по тебе скучать, разумеется, но ты вернешься, – продолжила Фэллон уверенно.
Я промолчал, не зная, что ответить.
Сегодня мой последний день в городе. Мэдок, Старший Брат, ставший мне в большей мере отцом, когда у моего родного отца такого шанса не выдалось, взял с меня обещание, что я загляну сюда, чтобы попрощаться со всеми.
Но, мне кажется, он попросил об этом ради себя – и ради их детей, с которыми я сблизился. Мэдок знал, что я не хотел никого видеть, предпочитая просто сбежать отсюда как можно раньше на следующий день.
Мою гортань сдавило; я сглотнул, заставив себя угодить Фэллон.
– Да, я тоже буду по вас скучать, ребята, – согласился я.
Огни стартового светофора замигали. Фэллон обняла себя и привстала на цыпочки для лучшего обзора. Моторы взревели, снова и снова, а толпа обезумела. Я никогда тут не гонял – у меня никогда не было особого интереса, но я определенно буду скучать по этому месту... и по ним.
В течение года после окончания магистратуры, я руководил чикагским офисом Фэллон, выступал лицом фирмы, разбирался с клиентами. Она предпочитала оставаться в Шелбурн-Фоллз, работать над своими дизайнами дома, в то время как я управлял офисом.
С недавних пор, однако, у меня появилось желание сбежать. Я устроился в нью-йоркскую фирму, откуда меня направили за границу работать с группой архитекторов на Среднем Востоке. Проект имел долгосрочную перспективу, и мне не терпелось уехать. Именно в этом я нуждался.
"Делай, что тебе нужно, Лукас", – сказала тогда Фэллон. – "Мы всегда будем здесь и поддержим тебя".
Я надеялся, что это правда. Мэдок, похоже, немного рассердился, когда я рассказал о предстоящем отъезде. К тому же, учитывая расстояние, я сомневался, что смогу часто возвращаться домой.
А вот Джаред, казалось, отнесся не столь критично, когда я спросил у него, правильное ли решение принял, намереваясь покинуть родной город. По его словам, худшее, что ему пришлось сделать в жизни – это оставить своих друзей, семью, Тэйт, но он ни секунды об этом не пожалел.
"Нам нужно пережить много дерма и пострадать, чтобы понять, кто мы есть. Расстояние может помочь взглянуть на вещи со стороны, заставит нас повзрослеть", – бла, бла, бла... но еще: "Не жди, что мир перестанет вращаться, пока тебя не будет. Многое изменится, и тебе лучше к этому приготовиться".
А потом он попросил не задавать ему гребаные вопросы, на которые у него нет ответов.
Я посмотрел на Джареда, Мэдока и Джекса, собравшихся вместе на треке. У них красивые семьи, им повезло полюбить сильных и целеустремленных женщин. Раньше я думал, будто они знают ответы на все вопросы, а потом понял, что эти парни лажали не меньше меня. Единственная разница – они были бойцами. Они отказывались терпеть неудачи.
Я скрестил руки на груди, сжал кулаки и челюсти. Куда делся мой боевой дух? Черт, меня вообще хоть что-нибудь волновало?
– Ю-ху!
Крики разнеслись над полем. Моргнув, я очнулся от своих размышлений и увидел, как красный свет сменился желтым – и снова рев моторов, а потом зеленым.
Четыре машины сорвались со старта, в воздух клубами поднялись их выхлопные газы, дым от сгоревшей резины и пыль.
Я услышал, как резко вздохнула Фэллон, когда Мэдок сразу же занял лидирующую позицию. Перед нашими глазами он преодолел первый поворот, однако затем внезапно развернулся в противоположном направлении. Направлении, в котором двигались остальные машины.