По незнакомой Микронезии

Увидев отвратительную морду своей тещи, он пришел в ужас, схватил факел и поджег дом, в котором она жила.

Узнав о пожаре в доме матери, жена Сауделера быстро вернулась на Пан-Кадир. Увидев, что мать погибает в огне, она тоже бросилась в пламя. Потерявший голову Сауделер покончил жизнь самоубийством.

Трехступенчатая платформа на Пан-Кадире напоминает нам легенду о сожженной царской теще. Мой проводник называл эту платформу «Дом крокодила».

Однако же главное строение центрального острова не Дом крокодила, а дом самого Сауделера. По соседству с его импозантной резиденцией на Острове крокодила сохранились и остатки «дворца» управляющего Сауделера, его «премьер-министра».

На Остров крокодила я вошел через главные ворота. Перед ними лежит большой плоский камень, на котором посетители резиденции Сауделера оставляли свои копья. Через эти ворота имели право пройти лишь мужчины. Женщинам, за исключением нескольких, самых знатных, посещение острова Сауделера было категорически запрещено. Кроме ворот меня заинтересовали четыре почти разрушенных угла стены, окружающей Пан-Кадир. Мой проводник называл их именами четырех земель Понапе: сокесский, кусаиеский, китиский и матоленимский. Так они именуются потому, что их возводили великие колдуны каждой из земель острова. Углы зданий, по поверьям островитян, обладают свойством предсказывать грядущие события. Они обрушиваются в том случае, если той земле, чье имя они несут, грозит какое-то несчастье. В подтверждение этой легенды островитяне ссылаются на то, что сокесский угол рухнул без всякой видимой причины в канун неудачного восстания.

Невдалеке от сокесского угла расположен бассейн вождя. Сауделеры, разумеется, купались не в соленой, а в пресной воде, которую доставляли с Большой земли. Однако некоторые властители Нан-Мадола были куда более капризными. Они погружали свое тело лишь в утреннюю росу, которую собирало для них с широких листьев таро все население Понапе. На Острове крокодила видны и другие следы изощренной тирании Сауделеров. Например, известно место, где лежал плоский камень. Говорят, что врагов Сауделеров крепко привязывали к нему и держали под лучами жаркого микронезийского солнца, не давая ни пить, ни есть. Несчастных будто бы стерегли два специально обученных попугая. Смерть наступала очень быстро, и Сауделеру даже не надо было прибегать к услугам палача. В Нан-Мадоле приговаривали к смерти и «через закалывание». Особый отряд дружины вождя на «острове для казней» Васао закалывал осужденных пиками.

На расстоянии всего десяти метров от Острова крокодила лежит четвертый остров Нан-Мадола. В моих дневниках он назван Островом черепахи (Пеикап). Его окружает самое крупное сооружение искусственного архипелага – почти квадратная стена, построенная из неровных базальтовых блоков.

На Острове черепахи, так же как и на Острове крокодила, сохранились бывшие резервуары и бассейны, о которых лодочник рассказывал много удивительного. Например, существует легенда, что на гладкой поверхности маленького бассейна Пейрот, словно на волшебных стеклянных шарах средневековых магов, можно по своему желанию увидеть любой уголок земли. Самый большой на острове бассейн – Пан-Веиас. Именно в нем водились морские черепахи, игравшие столь видную роль в религиозных обрядах народа, теснейшим образом связанного с океаном. У юго-восточной стены Острова черепахи до нашего времени сохранилась скала, которая своей формой действительно напоминает черепаху. Этих земноводные перевозили в корзинах, и это было их последним путешествием на соседний Остров угря (Идед).

Если Остров крокодила был сердцем Нан-Мадола, а на Острове воинов сосредоточивалось военное руководство архипелага, то Остров угря был главным культовым местом. Здесь, совершались важнейшие обряды. В святилище размером двадцать на двадцать пять метров в специальном резервуаре жил огромный морской угорь, которому все поклонялись. В святилище морскому угрю подавали черепашье мясо. Его готовили жрецы в западной части Идеда в печах. Они резко отличались от обычных открытых очагов островитян и сохранились на Острове угря до наших дней. Для археологов, изучающих Нан-Мадол, эти пени представляют огромный интерес. Именно они позволили в 1963 году американской экспедиции института Смитмониа установить первую дату истории Нан-Мадола. Исследования с помощью радиокарбонного метода показали, что этими печами пользовались (с известным приближением) в 1285 году.

После того как черепашье мясо было готово, жрецы Идеда предлагали священному угрю специально выбранные для него куски. Если он съедал мясо, то тем самым как бы отпускал Нан-Мадолу «грехи». И так от кормления к кормлению. Жрецы молили о милосердии к себе, вождю и, наконец, просили о милости ко всему народу. Если угорь отказывался от подношения, тогда всех жителей Нан-Мадола охватывало отчаяние.

Однако священным угорь Идеда стал уже после того, как Сауделеры покинули свою «метрополию». Во внутренней святыне Идеда угорь сторожил копья и триста тридцать три волшебных камня, с которыми пришли в Нан-Мадол победители Сауделеров – воины Исокалакала с острова Кусаие.

На Идеде почитали угря, на Пан-Кадире – крокодила, на Нан-Муолусее – акулу, на Пеикапе – черепаху. Следующий остров также был связан с морским животным. В своем дневнике я назвал его Островом раковины; В центре квадрата со сторонами примерно по сто метров, образованного мощными стенами, я обнаружил на этот раз довольно большое озеро, которое жители Понапе называют Ленкаи. Во времена Сауделеров длинным подземным каналом, оканчивающимся за коралловым рифом, оно было связано с океаном. По этой подводной реке Нан-Мадола в озеро попадали морские раковины. По знаку жрецов рыбаки забрасывали в озеро на Острове раковины сети, сплетенные из кокосовых волокон, и вытаскивали их с раковинами. После продолжительного обряда содержимое первых раковин съедали. Ритуальной ловлей раковин в озере Ленкаи, вероятнее всего, в те давние времена символически открывался сезон ловли морских моллюсков.

Я посетил множество других искусственных островов и закончил свое путешествие по Нан-Мадолу на острове Кондерек, ближайшем соседе Острова воинов. Кондерек – последняя остановка на жизненном пути каждого жителя Нан-Мадола, ибо в этом Городе умирали не только крокодилы, черепахи в раковины, но и люди. После смерти тело покойника натирали специальным бальзамом из кокосового молока и масла, цветов и рыбьих костей, заворачивали в искусно сплетенные рогожи и торжественно переносили с острова на остров, пока это путешествие по девяноста двум островам Нан-Мадола не заканчивалось на Острове мертвых – Кондереке. В постройке из каменных плит у тела покойника проходили последние погребальные танцы; в его честь пили много сакау, а затем уже без особых церемоний хоронили на соседнем Острове воинов либо на Пеиенкителе, где находится прах завоевателя Нан-Мадола Исокалакала и большинства Сауделеров.

В могилы Нан-Мадола опускали бренное тело умершего, а что же происходило, по мнению островитян, с его душой? Оказывается, после трехдневного пребывания под каменной плитой она покидала землю и, освобождаясь от суетных забот и страстей, возносилась на небо. Правда, путь туда был не прост. Сначала душа обитала в потустороннем царстве Понапе, на дне океана. Затем вновь пускалась в путь: поднималась к высшим небесным сферам (у понапцев не одно, а целых три неба – ланга), переходила с одной из них на другую.

По пути с первого на второе небо душа должна была преодолеть самое трудное препятствие – узенький подвесной мостик, перекинутый через глубокую пропасть. Если она падала, то навечно оставалась в этом мрачном ущелье. Если же душе удавалось благополучно миновать его, то она навсегда становилась свободной. Внизу, в городе на искусственных островах, тлело ее тело, а душа обитала на небесах. Из космических высей бессмертная душа могла, по мнению островитян, наблюдать за своим домом, удивительным искусственным архипелагом, каменной загадкой Микронезии, тайной по имени Нан-Мадол.