Очарованные Гавайи

РАЗГОВОР С ЛЕИЛАНИ

Я всегда с трудом пишу о положении и роли в той или иной стране женщины в современном обществе. Вероятно, так происходит потому, что я несравненно меньше разбираюсь в этих вещах, нежели, скажем, гавайцы, наделенные богатой фантазией. А может, потому, что я в отличие от «бесстыжих» гавайцев, так поразивших первых белых людей, не очень-то ориентируюсь, о чем можно спрашивать местных жителей, а о чем просто неудобно говорить.

На этот раз мне повезло. Я познакомился с молодой супружеской парой. Они полинезийцы, студенты университета мормонов в Лайе. Жене восемнадцать лет, она слушательница первого курса. У нее распространенное на Гавайях имя – Леилани («Небесный цветок»).

Подобно многим чистокровным гавайкам, Леилани довольно полная молодая женщина. У нее современный подход ко многим проблемам, что позволило ей со всей откровенностью отвечать на мои вопросы о том, какова гавайская женщина сегодня, чем она отличается от своих предшественниц и сохранилось ли в ее характере что-то от доколониальных времен. Леилани уверяла меня, что гавайкам и сейчас свойственно радостное восприятие жизни. Они влюбляются, веселятся и считают, что ложный стыд не должен омрачать любовь. Отошла в прошлое некогда распространенная на Гавайях, почти ничем не ограниченная смена партнеров. Отжили свое многие связанные с этим игры и развлечения. Сегодняшние гавайки живут так же, как и все женщины в мире.

– Как и женщины на твоей родине, – добавила она, – с одним мужчиной и для одного мужчины. Но уж ему-то они отдают все без всякого стыда и опасений утратить чувство достоинства. Мы – за нормальные, здоровые и радостные отношения, без крайностей, но и без лишних ограничений.

От характеристики интимных отношений Леилани переходит к тому, как гавайки вообще относятся к жизни.

– Мне кажется, мы унаследовали от наших полинезийских предков еще одну черту – разумное легкомыслие (не уверен, что перевожу это выражение абсолютно точно), и то, что мы называем хооманавуи, в какой-то степени соответствует английскому take it easy – «не принимай близко к сердцу». Это означает, что мы и сегодня никуда особенно не торопимся, а значит, не драматизируем события. Не превращаем в трагедию любую повседневную неурядицу: поздние возвращения мужа с работы, его сердечные и другие увлечения.

Леилани явно противопоставляет гаваек белым американкам, которые действительно часто производят впечатление истеричек и всегда куда-то спешат.

– Мы, гавайки, не спешим со скандалами и разводами. Мы с пониманием относимся ко многим вещам. Это правда, что гавайская философия – алоха. В повседневной же практике мы придерживаемся хооманавуи.

Действительно, сегодняшние полинезийки стремятся к спокойной, радостной, разнообразной и интересной супружеской жизни. Уже не раз сильное разочарование постигало романтически настроенных мужчин, все еще приезжающих на архипелаг в надежде, что в Вайкики в соответствии с устоявшейся легендой на шею им тут же бросится молоденькая танцовщица хулы в юбочке из листьев и будет домогаться любви и страстных объятий сильных белых людей. К огромному разочарованию приезжих, таких гаваек на островах уже нет: они встречаются только в плохих книжках, кинофильмах да в псевдоромантических песнях о прелестях Южных морей.

Однако красивых женщин здесь не поубавилось. В этом я убедился на одном из мероприятий в Вайкики, непосредственно предшествовавшем Неделе алоха, – конкурсе красоты. Следует заметить, таких конкурсов в течение года на Гавайях проходит несколько, но этот был совершенно официальным: победительница делегировалась на общеамериканский конкурс на звание «королевы красоты». Лучшая из красавиц – представительница всех штатов – получает право на участие во всемирном конкурсе «мисс юниверс».

Девушек, вдохновляемых подобной перспективой, на Гавайях довольно много. И вот перед зрителями вайкикского «полуамфитеатра» дефилируют писаные красавицы со всех островов архипелага. Я уже видел подобный конкурс в Гавайском университете, где все участницы были разбиты на восемь групп в зависимости от своего происхождения. Лишь одна из этих групп называлась гавайской, другие состояли из китаянок, японок и т. д. В конкурсе на звание «мисс Гавайи» в Вайкики принимали участие представительницы всех групп населения, живущих на островах.

Победительницей стала наполовину полинезийка, наполовину филиппинка. Как и многие полукровки, девушка была действительно красива. Удивительная женственность, свойственная гавайкам, сочетается в ней с тонким очарованием азиаток. Я вместе со всеми громко аплодировал «мисс Гавайи». Девушка получила венок победительницы, много подарков. На шею ей повесили, гирлянду из фраджипаний. Когда она покидала зал, у входа ее уже ждал автомобиль, предоставленный губернатором Гавайев. Двери машины украшала праздничная надпись: «Гавайская королева красоты». Через несколько дней я увидел эту машину и сидящую в ней «королеву» с короной из орхидей на голове во время торжественного шествия по улице Калакауа, ставшего достойным завершением общегавайского праздника – Недели алоха.

Я смотрел на эту девушку, которой вновь бурно аплодировала публика, и думал, что она действительно очень хороша, но ничуть не хуже казались мне и многие другие гавайки, происхождение которых уже трудно определить. Я вспомнил стихотворение, которое прочитал в одной из книг о Гавайях:

Наперекор стараниям этого фанатичного пуританина и подобных ему врагов человеческих радостей красота в этом мире еще жива. Она жива на земле, где все мы имеем отношение друг к другу, хотя и находимся на разных концах планеты. Ид жизни гаваек ушло многое из того, что несовместимо с нынешними временами, но красота и радость остались, ибо без красоты и радости, дорогой Бингхем, жизнь потеряла бы всякий смысл.

МАЛУНА О НА АУПУНИ А ПАУ О КЕ ОЛА О КЕ КАНАКА

Глядя на большое праздничное шествие в Вайкики, которым закончилась Неделя алоха, я вдруг ясно представил себе чувства, которые охватывают любого человека, впервые приехавшего на Гавайи, если он, конечно, не слепой: разнообразие национальностей, населяющих сегодня Гавайские острова. Я видел здесь и японцев, и корейцев, и пуэрториканцев, и филиппинцев, и китайцев, и негров, и португальцев, и выходцев с островов Самоа. Представителей этих национальностей я мог определить легко. В результате, смешанных браков на островах появилось много метисов.

До второй мировой войны в справочниках указывались тридцать две этнические группы, населяющие Гавайи. Ко времени моего последнего визита на острова их уже насчитывалось около восьмидесяти пяти. Чтобы убедиться в том, как растет их число, не надо даже заглядывать в статистические сборники – достаточно посмотреть на гавайских детей. Уже никто и никогда не будет, подобно Гитлеру, оценивать их цвет кожи, форму носа, тип волос и соответственно определять расу. Об этих красивых малышах, местные жители говорили мне так:

– Они не белые, не черные, не желтые, не коричневые, они – золотые!

Метисы – лучший ответ всем проповедникам расистских теорий. Их детская непосредственность и чистота свидетельствуют о том, что подобные теории не только бессмысленны, но и просто смешны. Однако на Гавайях не всегда было так.

Гавайцы, которых первыми пришли покорять не конкистадоры, вроде Кортеса, а миссионеры типа Бингхема и ему подобных, на своей собственной шкуре испытали проявления древнего, примитивного расизма. Когда знаменитый бриг «Таддеус» приблизился к берегам Гавайев, радостные, счастливые полинезийцы бросились в морские волны и с криками «алоха!» поплыли навстречу гостям. Разумеется, они были совершенно голыми.

Как же прореагировали Бингхем и его соратники на столь сердечную встречу гавайцев? Дамам, женам миссионеров, при виде обнаженных тел сделалось дурно. А что испытал при этом сам Бингхем, зачинщик духовной конкисты архипелага? Глядя на радостную толпу, он воскликнул: