Очарованные Гавайи

НИУМАЛЬСКАЯ ЗАГАДКА

Проблема менехуне – исконных обитателей архипелага – серьезный и интересный вопрос, связанный с самым ранним периодом пребывания на Гавайских островах людей. Следует, видимо, согласиться с мнением Те Ранги Хироа, одного из крупнейших специалистов по истории Полинезии, бывшего в течение многих лет директором гавайского Национального музея (сам он наполовину полинезиец – маори):

– Менехуне действительно были людьми полинезийского происхождения, и они достойны славы, потому что первыми переплыли бескрайние океанские просторы и добрались до Гавайев.

Видный музеевед и знаток полинезийских культур новозеландец Элдон Бест высказал предположение, что менехуне, возможно, были самой первой, наиболее древней группой, населявшей полинезийские острова, которая везде предшествовала второй волне более развитых племен алии. Я условно назвал вторую волну переселенцев на архипелаг «собственно гавайцами».

Итак, я отправился на Кауаи, чтобы посмотреть на «ниумальскую загадку» – знаменитый, уникальный «Ров менехуне». Остров до сих пор живет легендами о тех, кто создал удивительную «ниумальскую загадку». Эти сказания и мифы известны далеко за пределами архипелага.

В поисках следов пигмеев мне улыбнулось счастье: судьба свела меня с лучшим местным знатоком «ниумальской загадки» и всего, что связано с таинственными полинезийскими пигмеями, – с госпожой Каликеа. Она живет в порту Навиливили, расположенном на юго-востоке острова. Госпожа Каликеа помнит и знает все, что известно миру о загадочных менехуне.

Она создала в Навиливили нечто вроде «памятника» полинезийским пигмеям – так называемые «Сады менехуне», где сама выращивает интересные растения, в том числе и самое большое банановое дерево. Главное – она собирает все сведения о полинезийских пигмеях. Так как материальных следов их жизни сохранилось мало, то госпожа Каликеа рассказывает посетителям все, что знает о них из преданий, действие которых зачастую происходит в наши дни.

Так, один школьник увидел менехуне. Преподаватель в надежде прославиться прервал занятия и кинулся вдогонку за «древним гавайцем», словно за легендарным «снежным человеком». В погоне приняла участие вся школа. Разумеется, пигмея так и не поймали.

Присутствие этих таинственных человечков ощущают прежде всего строители – коллеги древних менехуне. В столице архипелага, в Гонолулу, на потухшем вулкане «Алмазная голова» из-за пигмеев чуть было не вспыхнула забастовка рабочих-каменотесов. А произошло это из-за того, что разгневанные менехуне ночью уничтожали то, что успевали сделать днем каменотесы. В результате у рабочих резко упала зарплата.

Все пострадавшие прекрасно знали виновников своего несчастья. Конечно, ими могли быть только менехуне! Тогда каменотесы заявили:

– Пусть администрация по-хорошему договорится с пигмеями, в противном случае начнем забастовку.

Один мастер предложил нанять полинезийского колдуна. Тот должен был выяснить, почему пигмеи так рассердились на каменотесов и мстят им. Прежде чем удалось найти колдуна, гнев менехуне поостыл, а курьезная забастовка так и не состоялась.

В столице Гавайев слышал я и другую историю. Когда-то менехуне жили на ее нынешней территории, однако больше всего им нравилась уютная долина Маноа, которую они ни за что не желали уступать непрошеным пришельцам – алии. Хитрый вождь алии Куалии, узнав, что «люди ночи», пигмеи, больше всего на свете боятся сов, приказал привезти ночных птиц с родного острова менехуне – Кауаи. Куалии рассудил, что кауайские совы имеют больший опыт борьбы с маленькими человечками, чем местные, птицы. Куалии не ошибся. С помощью сов и «духов-хранителей», которые якобы защищают каждого полинезийского воина, он изгнал менехуне из Долины Маноа и всего района Гонолулу.

Действительно ли менехуне исчезли с Гавайских островов и я так никогда и не увижу их? Конечно, нет. С менехуне на Гавайских островах я встречался почти на каждом шагу – правда, в несколько преображенном виде.

Сначала менехуне, видимо, считались те, кто впервые появился на островах. Затем, в представлении «собственно гавайцев», они превратились в пигмеев. Теперь, в третий раз, их «воссоздала» изобретательная американская реклама.

Как на самом деле выглядели загадочные «прагавайцы», строители «Ниумальского рва», не знают ни археологи, ни этнографы, зато это отлично известно... творцам рекламы. Несчастные полинезийские пигмеи стали не только официальным символом Гавайского государственного университета, их изображение бросается в глаза повсюду – на рекламных щитах на каждой улице, в каждом магазине ив газетах, на флаконах духов, конфетных обертках, сувенирах. В Хило я видел даже белье марки «Менехуне» и бюстгальтер «Менехуне», причем самого большого размера.

Если кто-то и угрожает жизни менехуне, то это не воинственные алии и не грозные совы, а беспощадная реклама. Что еще можно добавить к этому? Пожалуй, то, что во время любого поединка я всегда болею за слабого. Поэтому мне хочется крикнуть:

– Держитесь, менехуне! Уйдите с фантиков, флаконов, пивных кружек и дамского белья! Возвращайтесь в горы, дремучие леса и поля возле «Ниумальского рва», учебники археологии и истории, туда, где я впервые прочел о вас, готовясь к своему первому путешествию на Гавайи. Не сдавайтесь, менехуне!

ПОЛИНЕЗИЙСКОЕ СУДНО

Полинезийцы всегда славились умением строить суда. Первоначально это были небольшие лодки, выдолбленные из цельного ствола дерева, к которому крепилось длинное бревно. Я нередко видел такие в Океании и в наши дни. По этому же принципу строились другие суда, намного более устойчивые и значительно большие по размеру. Именно они позволяли полинезийцам совершать их фантастические путешествия в самые отдаленные уголки Великого океана. К большим или, как их иногда называли в Южных морях, «длинным судам», достигавшим в длину тридцати метров, прикреплялась еще и лодка. Оба корпуса связывались воедино: у них была общая палуба, на которой возвышались две или три мачты с парусами, сплетенными из панданусовых рогож. На палубе находилась своеобразная каюта – хижина, в которой вождь и его команда прятались от жарких лучей солнца и тропических ливней. На корме имелось засыпанное песком место с очагом для приготовления пищи.

Полинезийские суда не имели обычного руля. Направление движения задавалось с помощью весел. Полинезийцы высоко ценили тщательно обработанные и сделанные из самых прочных сортов древесины весла. Об этом рассказывается в легендах. В них упоминаются не только имена участников «долгих плаваний», но и названия весел.

В снаряжение судов, отправлявшихся из Южной Полинезии на Гавайи, входили и черпаки. Хотя суда были обмазаны своеобразной шпаклевкой, тем не менее в них часто проникала вода, которую должен был постоянно выливать за борт «водочерпий», один из наиболее уважаемых членов экипажа. Их имена тоже часто упоминаются в полинезийских сказаниях.

Так же, как веслам, названия давались и каменным якорям полинезийских судов. На двойных судах было и два вида якорей: большой «стояночный» (во время бурь его иногда опускали в волны) и легкий (его бросали в воду, чтобы определить направление морских течений).

Строительство судов, предназначенных для плаваний на Гавайи и другие далекие острова, их оснащение были делом нелёгким. Тенира Генри, одна из самых первых и серьезных исследовательниц полинезийской культуры, дала описание процесса строительства, из которого следует, что создание каждого двойного судна считалось делом священным, общим для всех жителей данной местности.

Приняв решение временно или навсегда покинуть родину, вождь выбирал из своих подданных самого опытного и умелого судостроителя и назначал его главным. Тот, в свою очередь, набирал квалифицированных мастеров. Считалось, что и судостроитель, и мастера, и даже инструменты – находились под покровительством бога Тане, а на Гавайях – Кане, бога леса. Поэтому, прежде чем начать рубить деревья, отобранные для строительства судна, к могущественному Тане обращались с молитвами, вымаливая разрешение убить его любимых детей, какими в представлениях полинезийцев были деревья. Затем особый ритуал освящал каменные топоры, с помощью которых «убивали детей Тане» и обрабатывали стволы.