Страница 21 из 53
С другой стороны, советские авиационные части на западном направлении к 1 января 1942 года располагали примерно тысячей самолетов, которые были разбросаны между ВВС Калининского и Западного фронтов, ВВС Московского военного округа, 6 ИАК ПВО, а также отдельными сводными группами.
Хотя обе стороны испытывали серьезные проблемы с эксплуатацией авиатехники в столь суровых условиях, советские летчики все-таки находились в лучшем положении. Например, практически сразу все истребители получили лыжное шасси, которое хотя и несколько снижало характеристики, однако позволяло базироваться практически везде.
Боевых вылетов из-за погодных условий было немного: так, за январь 1942 года ВВС Западного фронта выполнили 4175 боевых вылета, при этом было заявлено о сбитии всего 20 вражеских самолетов в воздушных боях. Собственные потери составили 74 самолета, из которых 24 истребителя.
ВОЛХОВ, ВЕСНА-ЛЕТО 1942 г.
26 февраля 1942 года советская Ставка Верховного Главнокомандования издала директиву, согласно которой 2-я ударная и 54-я армии Волховского фронта должны были начать встречное наступление в рамках фронтовой операции и соединиться в Любани до 5 марта, разгромив Любань-Чудовскую группировку неприятеля. После этого предполагалось нанести поражение Мгинской группировке и тем деблокировать Ленинград, а по возможности создать условия для разгрома германской группы армий «Север». Хотя все армии, входившие в состав фронта, уже долгое время были задействованы в боях и понесли тяжелые потери, все-таки в распоряжении генерала Мерецкова находилась очень значительная сила.
В феврале у него имелось в наличии 25 дивизий, 9 бригад и 36 отдельных батальонов плюс авиационная группировка в составе примерно 400 боевых самолетов. Естественно, к началу операции потрепанные в боях части 2-й ударной и 54-й армий получили пополнения практически до штатного состава и дополнительно усилены дивизиями, переданными из резерва фронта. Воздушное обеспечение возлагалось на восемь авиаполков РВГК, ДВА и ВВС Ленинградского и Волховского фронтов.
Немецкая сторона могла противопоставить советскому наступлению только наличные силы 16-й и 18-й армий в составе 14 дивизий под общим командованием генерала Линдеманна. При этом дивизии также уже давно находились в непосредственном контакте с противником и получали небольшие пополнения от случая к случаю. Однако же немцы имели все преимущества обороняющейся стороны, и к тому же очень многие бойцы Линдеманна были закаленными в боях опытными ветеранами. Что касается авиационной поддержки, то во всей группе армий имелась только одна полнокровная воздушная эскадра — JG 54, а также штаб и первая группа KG 3 (с базой на аэродроме Дно), штаб и третья группа StG 1 и вторая группа StG 2, причем удовлетворить все запросы наземных войск на столь растянутом фронте было явно выше их сил. Таким образом, максимум, на что могла рассчитывать попавшая под удар Любань-Чудовская группировка, — это одна истребительная группа и по два-три штаффеля от каждой бомбардировочной эскадры. С другой стороны, немецкие самолеты качественно значительно превосходили советские машины, а подготовка пилотов люфтваффе была лучше, чем у подавляющего большинства их противников.
В последних числах февраля и начале марта 54-й армии не удалось добиться сколь-нибудь серьезного успеха — из важных населенных пунктов была взята лишь станция Погостье, а глубина образовавшегося в немецкой обороне прорыва не превышала 20 км. Зато 2-я ударная смогла прорваться на 75 км в западном направлении и на 40 км — в северном, не дойдя до Любани каких-то шести километров. Но при этом стремление к скорейшему выполнению поставленной задачи и игнорирование ситуации, сложившейся на флангах ударной группировки, привели к тому, что фронт армии растянулся до 200 км и образовал «Любанскую бутылку» с очень узкой горловиной в месте прорыва шириной чуть более четырех километров.
И этот коридор между деревнями Кречно и Мясной Бор, бывший единственной линией коммуникации 2-й ударной, немцы изо всех сил старались перекрыть, а советские войска (части 52-й и 59-й армий) — удержать и расширить.
Уже на начальной стадии операции у наступавших советских войск возникли две весьма серьезные проблемы: во-первых, бойцам приходилось двигаться по лесисто-болотистой местности при полном отсутствии каких-либо дорог, что чрезвычайно затрудняло снабжение армий. А во-вторых, летчикам люфтваффе практически сразу же удалось выбить инициативу из рук противника и завоевать локальное господство в воздухе. Так случилось главным образом потому, что советские ВВС, как и их противник, были вынуждены распределять свои усилия между собственно Ленинградом и Волховским фронтом, а это создавало повышенную нагрузку на летный состав и наземный персонал. При этом немцы получали преимущество в силу гораздо лучшей способности оперативно реагировать на изменение обстановки и благодаря хорошо развитой сети вспомогательных полевых аэродромов. В общем, в начале марта истребители JG 54 смогли создать на Волховском фронте вполне благоприятные условия для действий бомбардировщиков, что не замедлило сказаться на положении 2-й ударной армии. Так, в своем докладе Мерецкову командующий армией генерал-лейтенант Н. Клыков отмечал следующее: «…В воздухе все время господствует авиация противника и парализует действия войск. Дорожная сеть в плохом состоянии… Подвоз фуража, продовольствия, горючего и боеприпасов далеко не обеспечивает существующих потребностей. Для развития успешного наступления надо три свежие дивизии, дивизион ракетных установок, не менее двух автобатальонов, не менее трех дорожно-строительных батальонов, не менее пятнадцати бензовозов, сено, пополнить конский состав и прикрыть армию с воздуха».
Тем временем немецкое командование уже разработало план операции по окружению и уничтожению 2-й ударной армии, и уже 1 марта началась переброска дополнительных сил к основанию советского прорыва — на участок Дубровка—Мясной Бор отправилась снятая из-под Уриц-ка 58-я пехотная дивизия, а в район Спасской Полисти — полицейская дивизия СС, ранее сражавшаяся на пулковском направлении. В «Военном дневнике» генерала Гальдера есть следующая запись от 2 марта, касающаяся этих событий: «Совещание у фюрера в присутствии командующего группой армий “Север”, командующих армиями и командиров корпусов этой группы армий.
Решение: переход в наступление на Волхове — 7 марта (до 12.3). Авиацию сосредоточить в период 7—14.3.
Фюрер требует за несколько дней до начала наступления провести авиационную подготовку (бомбардировка складов и войск в лесах бомбами сверхтяжелого калибра). Завершив прорыв на Волхове, не следует тратить силы на то, чтобы уничтожить противника. Если мы сбросим его в болота, это обречет его на голодную смерть».
Правда, начать наступление в запланированный срок у немцев не получилось, виной чему была скверная погода, препятствовавшая действиям летчиков люфтваффе. А Гитлер совершенно справедливо полагал, что не стоит проводить операцию без того, чтобы задействовать весь потенциал имевшейся на том направлении авиагруппировки. Запись от 11 марта в дневнике Гальдера гласит: «Переговоры с Кюхлером, который обеспокоен отсрочкой наступления на волховском участке из-за погоды. Фюрер требует, однако, не начинать наступления, пока не улучшится погода, чтобы в полной мере использовать поддержку нашей авиации».
Наконец, 15 марта германские войска начали контрнаступление, получившее название Операция «Раубтир». Днем ранее, в полном соответствии с планом, бомбардировщики 1-го Воздушного флота нанесли серию мощных ударов по советским войскам и объектам в ближнем тылу, причем основная нагрузка легла на летчиков-пикировщиков из StG 1. Что же касается советских истребителей, то они действовали над районом боевых действий небольшими группами, и к тому же не могли обеспечить постоянного патрулирования своих зон ответственности. Знаменитый ас 4-го ГвИАП КБФ Василий Голубев так вспоминает события 14 марта: «Во второй половине дня 14 марта враг усилил напор с воздуха, нанося удары по нашим войскам, и в частности по артиллерии. Это были налеты больших rpyim пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Командующий 54-й армией потребовал от авиации фронта и Балтийского флота, чтобы в воздухе в период светлого времени постоянно находились две группы патрульных истребителей. Наш полк в тот день летал на прикрытие шестерками, на большее не хватало сил».