Страница 82 из 91
— Одну минуту, — прервал его князь Эриберт. — Я не вполне понял, как, по-вашему, может быть осуществлено отравление?
— Сейчас бутылку исследует эксперт, который получил указание как можно незаметнее — насколько возможно — взять на анализ часть снадобья, которым Жюль обмазал горлышко бутылки. В течение дня эту бутылку тайно вернут на место. Я думаю, что яд должен попасть в вино в тот момент, когда его наливают в стакан. Яд, несомненно, очень силен — хватит и самой малой дозы.
— Но ведь официант, прислуживающий за столом, несомненно, вытрет горлышко бутылки?
— И, разумеется, очень тщательно. Но как бы он ни вытирал, стереть все зелье он не сможет, и часть его попадет как раз на внутренний край горлышка. А кроме того, представьте, что он забудет вытереть бутылку.
— Князю Эугену за ужином всегда прислуживает Ганс. Это привилегия, которую старый верный слуга сохраняет за собой.
— Но представьте, что Ганс… — Рэксоул остановился.
— Ганс — сообщник?! Мой дорогой Рэксоул, это абсолютно исключено.
В этот вечер князь Эриберт ужинал со своим августейшим племянником в великолепной столовой королевских апартаментов. Ганс прислуживал им, другие официанты подносили тарелки к двери. Эриберт нашел, что его племянник находится в упадке духа и молчаливом настроении. Накануне, когда после напрасной встречи с Самсоном Леви князь Эуген от безысходности угрожал совершить самоубийство таким образом, чтобы оно «выглядело как несчастный случай», Эриберт вынудил его дать слово чести не делать этого.
— Какое вино выберете, ваше королевское высочество? — спросил старый Ганс резким голосом, когда был подан суп.
— Херес, — последовал краткий ответ князя Эугена.
— А романею-конти — после? — спросил Ганс. Эриберт быстро посмотрел на него.
— Нет, сегодня не надо. Сегодня вечером я хочу херес, — сказал князь Эуген.
— А я все же выпью романеи-конти — сказал Эриберт. — Мне кажется, оно лучше шампанского.
Знаменитое и непревзойденное бургундское было подано к жаркому. Старый Ганс нежно принес бутылку в ее плетеной колыбели, с математической точностью ввинтил штопор и вытащил пробку, которую предложил своему хозяину для инспекции. Эуген кивнул и велел ему поставить ее на стол. Эриберт наблюдал за всем с усиленным вниманием.
Он не мог ни на мгновение поверить, что Ганс — предатель, однако, помимо своей воли, он не мог забыть слов Рэксоула. В этот момент князь Эуген пробормотал через стол:
— Эриберт, я выполнил свое обещание. Заметьте это, я выполнил его.
Эриберт, не сводя глаз с Ганса, выразительно покачал головой. Седовласый слуга небрежно обтер полотенцем горлышко бутыли с романеей-конти и наполнил бокал. Эриберта била дрожь.
Эуген взял бокал и поднял его к свету.
— Не пейте его, — быстро сказал Эриберт. — Оно отравлено.
— Отравлено?! — воскликнул князь Эуген.
— Отравлено, сэр?! — воскликнул старый Ганс. — Это невозможно, сэр. Я сам открывал бутылку. Больше никто ее не касался, а пробка была совершенно целой.
— Говорю вам, что оно отравлено, — повторил Эриберт.
— Ваше высочество извинит старика, — сказал Ганс, — но сказать, что в этом вине ад, значит сказать, что я убийца. Я докажу вам, что вино не отравлено. Я выпью его.
И он поднял бокал к трясущимся губам. В этот момент Эриберт понял, что старый Ганс по крайней мере не был сообщником Жюля. Вскочив со своего места, он выбил бокал из старческой руки слуги, и осколки с тихим звоном разлетелись частично на стол, частично на пол. Князь и слуга смотрели друг на друга в давящей и ужасной тишине.
Раздался легкий шум, и Эриберт оглянулся. Он увидел, что тело Эугена упало вперед, безвольно свесившись через левый подлокотник кресла; руки князя безжизненно повисли, глаза закрылись. Он был без сознания.
— Ганс! — пролепетал князь. — Ганс! Что это?
Глава XXV
Паровой катер
Замысел мистера Тома Джексона обеспечить свое бегство из отеля на паровом катере был превосходным — с дальним прицелом, но Теодор Рэксоул, со своей стороны, не считал, что таким образом можно убежать слишком далеко. Теодор Рэксоул с особой радостью отметил, что теперь у него есть осязаемый и определенный ключ к поимке экс-официанта из «Гранд Вавилона». Он не знал ничего о лондонском порте, но ему случилось хорошо узнать гораздо более запутанный, хотя и меньший по размерам порт Нью-Йорка, и он чувствовал уверенность, что обнаружить паровой катер Жюля будет не слишком трудно.
Для тех, кто не знает хорошо Темзу и ее доки, пространство от Лондонского моста до Грейдерна кажется огромным и неисследованным, а масса наполняющих его судов — неисчислимой и представляется, что здесь очень легко можно спрятать даже трехмачтовый корабль. Им думается, что искать на реке маленький паровой катер — это все равно что искать иголку в стоге сена.
Но дело в том, что между верфью Святой Катерины и Блеклом есть сотни людей, которые знают Темзу буквально как владелец пригородного дома знает свой садик на заднем дворе, которые могут узнать тысячи кораблей и назвать их имя с расстояния в полмили, которые осведомлены о любом передвижении судов в гигантском потоке, которые знают всех капитанов и всех механиков, всех штурманов, всех матросов на лихтере, всех водников с лицензиями и всех негодяев без лицензий от Тауэра до Грейдерна и гораздо дальше.
Эти знатоки Темзы сразу же замечают и обсуждают любое мельчайшее необычное происшествие на воде: гари[24], к примеру, еще не сменила хозяина, но они уже увлеченно обсуждают заплаченную за нее цену и что собирается сделать с ней новый владелец. Они имеют обыкновение наблюдать за рекой и обсуждать все, что видят, как домохозяйки, собравшиеся вечером возле двери коттеджа. Если уволен первый помощник капитана на лайнере, они уверенно опишут вам, что он сказал капитану, что старый капитан ответил ему и что оба сказали Совету, а затем, покончив с этим событием, перейдут к обсуждению того, случайно или намеренно Билл Венист посадил свою баржу на мель напротив «Вест-Индии» e 2 (речь идет, разумеется, о складе компании)…
Теодор Рэксоул вовсе не был полностью уверен, что сумеет опознать паровой катер, унесший прочь мистера Тома Джексона. Небо после полуночи было затянуто облаками, а кроме того, над водой стоял легкий туман, так что он смог лишь разглядеть, что это было низкое судно длиной примерно в шестьдесят футов и предположительно окрашенное в черный цвет. Он лично провел всю ночь в наблюдении за судами, идущими вверх по течению, а на следующее утро его место занял человек, который должен был предупредить его, если увидит паровой катер, идущий в направлении Вестминстеру.
В полдень, после беседы с князем Эрибертом, он спустился по реке на гребной шлюпке к зданию таможни и поискал там судно, которое могло бы напоминать ему виденное ночью. Но он не нашел ничего и поэтому был уверен, что таинственный катер стоит где-то ниже таможни. Он причалил к ступеням таможни и спросил очень высокое официальное лицо — по рангу ниже только комиссара, которому он однажды оказывал гостеприимство в Нью-Йорке и который встречал его в Лондоне по делам Аллода[25].
В большом грязном кабинете этого большого человека состоялась долгая беседа, которая закончилась тем, что высокий чиновник позвонил в колокольчик.
— Пусть зайдет ко мне мистер Хазелл из триста тридцать второй комнаты, — сказал он посыльному, который явился на зов, а затем обернулся к Рэксоулу: — Я должен повторить еще раз, мой дорогой мистер Рэксоул, что все это строго неофициально.
— Ну да, конечно, разумеется, — сказал Рэксоул.
Вошел мистер Хазелл. Это был молодой человек лет тридцати, в голубом костюме из саржи, с бледным острым лицом, каштановыми усами и довольно красивой каштановой бородой.
— Мистер Хазелл, — сказал высокий чиновник, — позвольте представить вам мистера Теодора Рэксоула; вам, несомненно, знакомо это имя. Мистер Хазелл, — продолжал он, обратившись к Рэксоулу, — один из представителей нашего наружного штата или личного состава, то, что мы называем контрольный офицер. Он как раз находится в ночном дежурстве. У него на реке катер и пара человек, а также право подниматься на борт и обследовать любое судно. Если мистер Хазелл и его команда не знают чего-нибудь о Темзе отсюда до Грейдерна, то этого просто никто не знает и знать нельзя.
24
Тип лодки или баржи.
25
Морское страховое общество Ллойда.