Время лечит

Раздались удивленные вздохи и рык. Я не понимала, в чем проблема. Тоби был вожаком стаи, но в первую очередь он был человеком и продуктом воспитания бабушки Хэйган. А я была гостьей и, совершенно определенно, девушкой, о чем он не упомянул всем напомнить в весьма обидной манере.

Тоби может быть огромной занозой в заднице, но иногда в нем проблескивают манеры. В любом случае, не то что бы я могла съесть все одна, хотя у меня и было желание попытаться.

Я успокоилась, набрав полный поднос яиц, блинов, картошки, бекона, сосисок и пончиков. И благослови бог миссис Мэттьюс, мне еще досталась большая чашка хлопьев. В доме было только одно место, где я смогла бы укрыться от взглядов стаи Хэйганов. В качестве бонуса я нашла там штаны.

Насладиться завтраком я смогла в уединении и почти полной тишине. У Талли нашлась пара очень дорогих наушников, которые волшебным образом заглушили весь шум, который раздражал бы меня даже без обостренного слуха. Пока я совершенно бескультурно поглощала остатки молочного коктейля, кто-то нарушил покой моей Крепости Одиночества.

Не знаю, как я поняла, что он у меня за спиной. В один момент все было прекрасно, а через секунду волоски на моей шее поднялись, и в голове начали просчитываться стратегии защиты. Я стянула наушники и обернулась. Это был Лэйн, маленький сын Тоби, торчавший в дверях комнаты Талли.

— Ты не должна быть здесь, — сказал он. — Это запретная комната.

— Ага. Для мальчишек, — ответила я, уставившись на пятно от кленового сиропа на кровати, которое, я надеялась, миссис Мэттьюс не заметит. — Я могу приходить сюда, когда захочу. У меня здесь есть собственный ящик с одеждой и своя зубная щетка в ванной.

Наши родители договорились насчет этого, когда нам было по семь, и мы начали требовать разрешения на ночевки. В моем доме у Талли тоже есть своя тумбочка и щетка.

Лэйн это не впечатлило. Он скорее выглядел рассерженным.

— Ты не особенная. Ты уродка. С тобой что-то не так.

Я демонстративно понюхала воздух, хоть и учуяла его запах сразу же, как только вошла в дом.

— Надеюсь, ты поблагодарил его за спасенную жизнь.

— Он вожак стаи и мой папа. Это его работа.

— Я говорю не о твоем отце, кретин.

Лэйн весь затрясся.

— С тобой что-то не так. Мой папа тебя убьет и избавит от страданий.

Я оскалилась.

— Я разорву тебя на части, и буду любоваться, как кровь покидает твое тело.

Стоило словам слететь с моих губ, мне захотелось запихнуть их обратно. Да, Лэйн был мелким мерзавцем, и его нужно было поставить на место, но специально пугать его было грубо с моей стороны. Он все еще ребенок, и закушенная губа это наглядно демонстрировала.

— Лэйн, послушай… — Но он не хотел. Он выскочил в коридор еще до того как я смогла придумать извинения.

Черт. Теперь придется гоняться за маленьким монстром.

Стало очевидно, что наушники стоили каждого заплаченного пенни, так как им удалось полностью блокировать звук 20 оборотней и провидиц, оравших друг на друга.

— Говорю вам, маленькие девочки просто так не превращаются в шифтеров, — сказал дядя Чарльз. Хоть раз в его жизни лицо покраснело от эмоций, а не с перепоя. — Эта тварь — чудовище.

Он назвал меня чудовищем. Забавно слышать такое от мужика, лупившего собственного сына, как грушу.

— Она не тварь. — Глаза Талли светились просто маниакальной яростью. — За все 18 лет я в первый раз увидела ее такой злой. У нее есть имя, или ваша память стала сдавать так же сильно, как и способность превращаться?

Я увидела, как рука дяди Чарльза сжалась в кулак, но была слишком шокирована, чтобы что-то сделать. К счастью, Джэйс не застыл на месте.

Он схватил старика за локоть и оттащил до того, как тот успел замахнуться.

— Будешь еще обзывать мою сестру, или посмеешь тронуть Талли, и я оборву твою жалкую жизнь, ты понял?

— Она тебе не сестра, сопляк. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше.

— Хватит, — сказал Тоби, сделав один шаг к отцу и брату, но этого хватило, чтобы оба отступили по углам. — Мы никого ни в чем не будем обвинять, пока не получим доказательства, — сказал вожак стаи, смотря на дядю Чарльза. — И мы будем уважать старших членов стаи, — сказал он, зыркнув на Джэйса и Талли.

Если бы я была Тоби, я бы придушила Джэйса за то, как он отдал честь. Но Тоби просто кивнул, сделав вид, что он командир, а Джэйс не пытался съязвить.

— Слушай, Тоби, не важно, ангел она или демон. Важно то, что полярная волчица привлечет к нам много лишнего внимания, — встрял один из кузенов Джэйса. — Особенно после того, что учудили твои парни месяц назад. Народ уже и так готов отстреливать койотов, а если пойдут слухи о залетных волках, палить станут во все, что движется.

Парня, сидевшего на диване, я бы очень хотела всеми силами избегать, но поскольку он единственный не участвовал в беседе о том, что мы будем делать со Скаут, меня инстинктивно притянуло к нему.

— Я полярный волк?

Чарли кивнул, не сводя глаз со своего брата.

Тоби из тех мужчин, что приковывают к себе внимание. Он похож на рок-звезду, и ведет себя соответственно. Но в присутствии своей стаи он казался чем-то большим. Даже я это признавала. Он был лидером, пусть и находившимся в замешательстве.

— И что мне, по-вашему, делать? Выгнать ее из города? Она не просто случайно забравшийся к нам волк. Кроме того, некоторые из присутствующих здесь, возможно, сыграли в произошедшем какую-то роль.

Джэйс тряхнул головой.

— Ты же не думаешь…?

— Это глупости, — сказала мама Талли. — Джэйс и Чарли не причем. Оборотнями рождаются, тем более она волк, а не койот.

— Факты есть факты, Вера, — сказал Тоби, став первым человеком, назвавшим ее в разговоре по имени. — Сначала оборотень вспарывает ей живот, и на следующее полнолуние она сама отращивает шерсть и когти. Здесь должна быть какая-то связь.

— Это не какая-то зараза, которая передается через кровь. Тобиан, ты прекрасно знаешь, что оборотничество заключается в твоих генах.

Тоби провел рукой по волосам.

— Ну, если у кого-то есть объяснение получше, я слушаю.

15 голосов заговорили одновременно, и большинство отзывались обо мне не особенно тепло, а еще требовали немедленно убрать меня с территории стаи. Не самая приятная беседа, на которой можно присутствовать.

— Весело-то как, — процедила я сквозь зубы.

— Пошли. — Чарли встал и протянул мне руку. Я проигнорировала ее, но пошла за ним. — Я отвезу тебя домой.

Чарли забрал ключи из сумочки Талли, и никто не заметил, что мы покинули комнату.

Утреннее солнце выпарило всю росу с земли. Я слышала, как работают комбайны в дали, а запах свежей земли действовал как антидепрессант. Я была в восторге от того, каким живым казался мир. Мои уши замечали даже самые тихие звуки, а нос наполнялся запахами слой за слоем.

Чарли молчал всю дорогу. И хорошо. Я не знала, что ему сказать. Прошлый месяц изменил нас. Он уже не был похож на того парня, который ехал четыре часа, чтобы удивить меня на выпускном. Он сбросил вес, и его острые черты стали выступать еще сильнее. Под усталыми глазами появились темные мешки. Он даже отрастил косматую бородку, но больше напоминал голодающего художника, чем бездомного. Но хуже всего было что-то, что труднее выразить. Пропала уникальная для Чарли искра. Его глаза стали тусклыми, а плечи покорно опустились.

Той ночью я потеряла обоих парней, которых любила.

Пока мы не подъехали к дому, он продолжил смотреть куда угодно, но только не на Скаут.

— Спасибо, что подбросил.

Небольшой кивок был единственным знаком, что он меня услышал.

Я начала выходить из машины, но замерла, опустив одну ногу на землю.

— Чарли, что будет, если они убедят Тоби, что я не стою всех этих проблем, и он решит выгнать меня?

— Такого не будет.

— Но если будет?

— Скаут, этого не произойдет. А теперь иди и успокой своего отца, иначе через пять секунд он сам вытащит тебя из этой машины.