Страница 67 из 85
— Кто из вас будет старший?! Я (непечатные выражения)… не позволю (непечатные выражения)… разбазаривать горючее! — от комичности картины, у большинства, проясняются лица. У меньшинства (старших), наоборот — мрачнеют.
Прибывшие, сбились в кучу, непроизвольно прячась друг за друга. Вместо боя их, уже очевидно, ждет нудное выяснение судьбы утраченного добра. Ибо, вернулись они, считай голыми. В водоворотах шиверы безвозвратно сгинуло всё погруженное на плотах барахло. Каждому ясно — за разгильдяйство кто-то должен ответить… материально… А чего? Запросто, вычтут из получки… Одних бочек с соляркой в реке утопло… Картина, встающая в голове командиров, выглядит пострашнее любого мятежа. Естественный ход мыслей? Против бумажек оружие бессильно. Наведенные автоматы опускаются, стволами вниз. На экране монитора — натуральное немое кино, достойное Чарли Чаплина. Слов, без микрофона не слыхать. Мимика и жесты.
Браво, гениальный ход! Срочная служба сама сбилась отдельно, господа командиры — стали отдельно. На них-то Лева и набросился. Вполне мотивированно, как "ответственный", за экспедиционное имущество. По рации команду предупредили, что на прием остатков прибудет ИО завхоза экспедиции? Логично? Кого назначили, тот и прибыл. Да, это я. Вот, повязка "дежурного по лагерю" — убедитесь. Первый мягкий намек.
Самодельные нарукавные повязки — штука удобная. Не банты же в петлицу вдевать? Но! На складе только четыре вида краски. Черная, белая, красная, защитная. Отгадайте, на что была похожа повязка Левы? Вот-вот, на красном фоне — белый круг, с черными серпом и молотом. Привет Эдику Лимонову, подавшему национал-большевистскую идею. Ярко, броско, символично… Заставляет задуматься… и сбивает с мыслей.
А дальше — пошла заранее подготовленная Левой провокация. Перехват управления. Вдохновенный экспромт. Эх, не читали наши современные военные слезливых белогвардейских мемуаров. Как коварные большевики, "на счет раз", отобрали у них в 1917 году власть над подчиненными. А я вот — видел, как оно на самом деле бывает. Оказывается — быстро и почти бескровно. Когда нахрапом… Дело мастера боится.
Подтянутый майор, в набитой автоматными рожками разгрузке, гримасничает, пытаясь совместить озябшего лысого шибзика, в грязном прикиде (прячущего в карманы замерзшие руки от ветра), нарукавное серпасто-молоткастое надругательство над здравым смыслом и шокирующую новость, о смене власти в экспедиции. Спрашивает… Лева отвечает. Ещё раз спрашивает… Лева показывает через плечо, большим пальцем левой руки. По согласованию, именно в этот момент, по флагштоку у штабной палатки начинает медленно ползти к небу уже несколько выгоревшее на солнце красное полотнище. Утренний развод. А как же! Всё по-взрослому…
У майора натурально отвисает челюсть. Не давая ему опомниться, Лева обращается к солдатам. Когда хочет, его баритон звучит громко и командно. Солдатики встают неровной шеренгой. Даже Свидомит, по привычке подчиняться, делает пару шагов назад. Есть! Не дав майору опомниться, Лева бросает несколько фраз в сторону солдат… задает отцу командиру вопрос сам. Всего один… Телеобъектив, как заранее и было условлено, показывает в этот момент лицо майора крупным планом. Ненависть, пополам с недоумением… Читать по губам не требуется. Ответ ясен без слов — "Да пошли вы все, с вашей Советской властью!". Дым от выстрела уносит ветром. С головы майора слетает фуражка, а сам он валится навзничь. Второй выстрел… Лева палит, не вынимая руки из кармана стеганки. От головы упавшего на землю брызгает красным.
Режиссеры телевизионной рекламы знают простую вещь — ролик не должен длиться дольше тридцати секунд. За это время человек не успевает переключить внимание с ранее просматриваемой телепередачи и слушает сообщение внимательно. Реально — этот срок меньше. Десять секунд… Пятнадцать секунд… Лева яростно пихает речь, для убедительности размахивая левой рукой. Правая — по прежнему в кармане. Никто ж не знает, что в барабане Нагана остался последний патрон. Это — его последний аргумент… против тридцати автоматчиков. А предпоследний — фамильное красноречие и умение, в любых обстоятельствах, держать морду кирпичем. Если не успеет морпехов-срочников убедить… Если хоть один вступится за убитого командира… Если контрактник Свидомит…
Свидомит упускает свой единственный шанс повлиять на события. Ошалевшие солдатики, с облегчением, выполняют команду "Разойдись!". Строй рассыпается на несколько группок… Лева продолжает говорить… Тянутся секунды. Что? Один из служивых сдергивает с плеча автомат. Вскидывает его на уровень живота и длинной очередью, от бедра, полосует другого… От него шарахаются. Телеобъектив беспощадно выдает на экран физиономию стрелявшего… Молоденький какой… Небритый, худой и растрепанный… Первогодок? Упавший сослуживец дергается, вытягивается в рост, странно подвернув ногу… Тоже убит? Стрелявший бледен. На него самого, уже, наведено несколько стволов. Но! Лева задает вопрос… Стрелок отзывается… Лева кивает головой, словно именно такого ответа и ожидал. Снова обращается к солдатам… Те нестройно отвечают. Свидомит, застывший соляным столбом, безмолвствует… Всё? Нет, ещё не всё. Лева достает из кармана правую руку и требовательно протягивает к Свидомиту. Там нет револьвера. Но, за спиной у Левы, наглого типчика, с красной повязкой, уже солдаты, которые не очень-то намерены подчиняться прежнему командованию… Которые уже показали готовность выполнять чужие приказы. И? Свидомит, передернув от негодования плечами, медленно начинает снимать с себя портупею с кобурой. Зассал… Гнида — есть гнида.
Поучительно. Это кино потом много раз крутили. Петрович вообще хотел сделать учебное пособие, на тему "как брать власть". Передумал. Зачем? Тут другой мир. Вот если б крутануть его у нас, по каналу TV…
Дорогие, так сказать, россияне! Не стройте иллюзий. Наша армия мирного времени саму себя, толком, защитить не способна. Не то, что режим… Треск пропаганды и готовность к действиям "из чувства долга" — вещи принципиально разные. Кто поверил дешевым агиткам — просто дурак. Но, кто поверил собственным (!) дешевым агиткам — самоубийца. Потому, что реальную власть (право карать и миловать) всегда отдавали вместе с головой. Если переворот прошел бескровно, то и властители были декоративными. Если военную хунту в нашей экспедиции, с виду крепкую и легитимную, сковырнули десятком фраз да парой выстрелов (типа залп "Авроры", из носового орудия, ага…), то и цена тем путчистам — кусок дерьма. Логично? Кстати, высокие заработки "силовиков" и их готовность, хе, "положить живот за барина", никакой связи не имеют. Революция это прекрасно показала. Жирно оплачиваемый офицерский корпус царской России дважды (!), дружно забил болт на свои служебные обязанности, стоило к тому представиться малейшей возможности. И эти люди ещё удивлялись, что родная страна потом гоняла их ссаными тряпками… Всю оставшуюся жизнь плакали — "За что?!".
Согласен, общее впечатление — все случилось "само собой". Хе-хе, как переворот в октябре 1917 года. Или — в 1991 году. "Власть валялась на улице" Кто хотел, тот и подобрал. Случайные проходимцы! Одного законного правителя (Николая II с семьей) пристрелили, второй законный правитель (а Керенскому русская армия официально присягала, о чем сегодня мало кто помнит) сам (!) сбежал за границу, третий "законный президент" (Горбачев) ныне рекламирует пиццу и читает лекции. Чем они похожи? Все, как один — болтуны и тунеядцы. Управление — это тяжелый труд, нудная мозговая работа. Кто решил, что его дело — выступать с речами, подписывать бумажки и красоваться на публике — тот либо марионетка, либо декорация. В острой ситуации, вместо дела, он всё бросит и убежит. Или его самого бросят. Что б не сгинуть, по воле идиота. А как же Присяга?!! — спросит романтично настроенный читатель. Они же обещали"…защищать не щадя своей крови и самой жизни"? Кто обещал? — логично спросить в ответ? Вот эти?! Да вы на них сами посмотрите! Ага, уже подташнивает? Очень точно подмечено… Естественно, что "говно тянется к говну". Приличные люди свою Родину, свободу и убеждения защищают бесплатно. И стоят насмерть. Да где ж, власти воров и проходимцев, таких раздобыть? Опять таки, страшно доверять свою жирную тушку "идейным". Мало ли?