Воспоминания

– Думаю, тебе известно, что никто не сможет помочь тебе. Здесь никого нет.

Сирина внимательно всмотрелась в лицо человека, стоявшего перед ней. Есть ли угроза в только что сказанных им словах? Осмелится ли он напасть на нее в этой комнате? Действительно ли он полагал, что они здесь одни? Перед ней стоял не просто еще один американский офицер – перед ней стоял человек, привыкший командовать, привыкший к тому, что все его желания исполнялись.

– Вы ошибаетесь. Мы здесь не одни. – В зеленых глазах девушки вспыхнул огонь ярости.

– Неужели?

Неужели она привела кого-то с собой? Какая наглая, самоуверенная девчонка! Вероятно, она и ее приятель забрались во дворец, чтобы заняться любовью. Он поднял бровь, а Сирина отступила на шаг.

– Ты привела с собой дружка?

– Я живу здесь со своей… тетей, – неожиданно выпалила девушка.

– Здесь? Во дворце?

– Она ждет меня внизу.

Это была откровенная ложь, но он ей поверил.

– Она тоже работает здесь?

– Да. Ее зовут Марчелла Фабиани.

Надеясь, что майор еще не встречался с Марчеллой, Сирина пыталась создать образ дракона, готового по первому ее требованию напасть на врага. Но в мозгу невольно промелькнул образ старой, толстой, тяжело дышащей Марчеллы, и Сирина едва не застонала вслух. Если этот человек захочет обидеть ее, здесь нет никого, кто пришел бы ей на помощь.

– В таком случае ты Сирина Фабиани, как я понимаю?

Он еще раз внимательно окинул ее взглядом, и девушка помедлила лишь мгновение, прежде чем утвердительно кивнула:

– Да.

– Меня зовут майор Фуллертон, как ты уже догадалась. Это мой кабинет. И я не хочу больше видеть тебя здесь. Разве что днем, когда тут надо будет прибрать, и то только в том случае, если я тебя позову. Понятно?

Сирина кивнула. Несмотря на серьезный тон, каким это было сказано, у нее сложилось впечатление, что он смеялся над ней. Вокруг его глаз плясали морщинки, дававшие основание предположить, что он не был настолько серьезен, каким хотел казаться.

– Есть дверь между дворцом и твоей комнатой?

Майор продолжал с интересом разглядывать ее. Сирина тоже не могла отвести от него глаз. У него были густые светлые вьющиеся волосы, широкие плечи и, как ей показалось, сильные руки. Ладони красивой формы, с длинными изящными пальцами… длинные ноги… Да, он выглядел весьма привлекательно, но в то же время и ужасно заносчиво. Интересно, из какой он семьи? Майор напомнил ей римских плейбоев. Возможно, именно поэтому он и спросил ее насчет двери между ее комнатой и дворцом… Сирина гордо вскинула голову.

– Да, майор, есть. Она ведет прямо в спальню моей тети.

Фуллертон с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Но у него не было настроения продолжать пикировку.

– Понятно. В таком случае мы постараемся не беспокоить твою тетю. Я сделаю так, чтобы дверь между дворцом и вашими комнатами навсегда закрыли, чтобы… у тебя не появлялся соблазн бродить где попало. К тому же с завтрашнего дня с внешней стороны дворца будет выставлен часовой, и тебе не придется прибегать мне на помощь.

– Я не приходила вам на помощь, майор. Я пришла взглянуть, нет ли тут жулика. Это моя обязанность, – совершенно искренно сказала Сирина, и Фуллертон опять чуть не рассмеялся, – оберегать дом.

– Уверяю, я глубоко признателен тебе за твои труды, Сирина. Но впредь это не будет входить в твои обязанности.

– Отлично.

– В таком случае всего хорошего. – Майор на мгновение замешкался. – Спокойной ночи.

Сирина осталась неподвижной.

– А дверь? – спросила она.

– Дверь?!

Секунду майор растерянно моргал, ничего не понимая.

– Дверь, ведущая в наши комнаты. Вы прикажете закрыть ее завтра?

Это означало, что им с Марчеллой придется выходить на улицу и заходить в дом с парадного крыльца всякий раз, когда зазвонят в колокольчик или будет нужно выполнять работу в основном здании дворца.

Для Марчеллы это было бы огромным осложнением, впрочем, и для нее самой тоже немалой помехой. Однако майор не мог больше сдерживаться и улыбнулся. Действительно, девушка была очень смешной, упрямой, смелой и такой решительной. Ему захотелось побольше узнать о ее жизни, о прошлом, где она научилась английскому. Разволновавшись и потеряв контроль, Сирина позволила ему заметить, что отлично говорит по-английски.

– Думаю, можно оставить дверь в покое. Но ты не должна бродить ночью по верхним этажам. В конце концов, – сказал он, загадочно глядя на нее, – ты можешь случайно забрести в мою спальню… Что-то не помню, чтобы сегодня ты постучала, прежде чем войти в мой кабинет.

Сирина покраснела до самых корней волос и впервые опустила глаза. Майору стало неловко перед столь юной особой. Он понял, что вел себя несправедливо по отношению к ней. Сирина все еще смотрела на свои грубые башмаки, когда он смущенно кашлянул и, распахнув дверь настежь, решительно произнес:

– Доброй ночи.

Высоко подняв голову, Сирина прошла мимо него и негромко произнесла по-итальянски:

– Доброй ночи.

Он слышал, как она спускалась вниз по лестнице, как через несколько секунд стучала башмаками по бесконечно длинному мраморному холлу. Увидел, как внизу погас свет, слышал, как в отдалении негромко стукнула закрывшаяся дверь. Может быть, дверь, которая вела в спальню ее тети? Фуллертон улыбнулся, припомнив ее отчаянную храбрость.

Да, странная девушка…. К тому же настоящая красавица. Но в Нью-Йорке его ждет Пэтти Азертон… И он словно наяву увидел свою невесту в вечернем платье из синего бархата, с бархатной накидкой, отделанной белым мехом. Ее иссиня-черные волосы контрастировали со светлой кожей и большими, как у куклы, синими глазами. Улыбаясь, майор подошел к окну и стал смотреть на сад, но, глядя вниз, он, как это ни странно, думал не о Пэтти. Из памяти не шли зеленые решительные глаза Сирины. Интересно, о чем она думала, глядя на этот сад? Что она тут искала? Или кого? Хотя, впрочем, какое это имеет для него значение? Она ведь была и останется всего лишь служанкой, нанятой для поддержания порядка во дворце.

Но тем не менее мысль о юной красавице долго не покидала его…