Страница 61 из 66
У подъезда с Валерьевым поравнялась девушка и передала привет от Юрия Степановича и приглашение с ним повидаться, что заняло четыре секунды. Полковник подумал еще две и согласился. После чего ему была передана капешка (одна секунда) и озвучена краткая инструкция по ее использованию (пять секунд). А затем девушка продолжила свой путь вдоль дома, разглядывая номера квартир на табличках, а полковник прошел в подъезд.
Через десять минут он вышел, причем уже в тренировочном костюме, прошелся до ларька на углу, взял три «балтики» и направился к мужикам у гаражей, которые довольно давно сидели там с пивом. Поздоровался, присел, чуток поговорил за жизнь, откушав в процессе этого пару бутылок, а потом встал и зашел в узкий промежуток между гаражами и бетонным забором подстанции, с незапамятных лет используемый местным населением в качестве туалета. Примерно в метре перед собой нашел место почище и положил туда кубик прозрачной гранью к себе.
Через десять минут он был уже в моем кабинете, где кроме меня, как полковнику и обещала девушка, его ждал капитан Каширин.
После взаимных представлений Валерьев, спросив разрешения, обратился к капитану:
– Ну, Юра, как тебе тут показалось?
– Нормально, Антон Кириллович. Камера двухкомнатная и с санузлом, питание трехразовое и получше, чем в нашей столовой. В общем, жить можно.
Затем капитана увели, и мы приступили к беседе.
– Поскольку вы мой гость, то спрашивайте первым, – предложил я.
Честно говоря, первый вопрос полковника меня несколько удивил. Он спросил:
– Что ждет Юрия?
– Так как он уже пошел на сотрудничество с нами, то обвинение в нелегальном проникновении на территорию Империи ему предъявляться не будет, соответствующую бумагу я уже подписал. И, значит, возможны два варианта. Первый – он ограничивает свое сотрудничество только рассказами. Тогда ему придется посидеть у нас до того времени, когда его появление у вас уже не сможет нам повредить. Это может оказаться не таким уж малым сроком, признаю. Второй – он соглашается на инсценировку вручения айпада американцам, после чего возвращается к вам и рапортует о выполнении задания.
– Он выберет второй вариант.
– Теперь моя очередь спрашивать, согласны?
Валерьев кивнул.
– Скажите мне, Антон Кириллович, почему, занимая не такую уж и маленькую должность, вы с женой и практически взрослым сыном живете в трехкомнатной квартире раннебрежневской девятиэтажки?
– Если бы вы не были канцлером империи другого мира, – улыбнулся полковник, – то я подумал бы, что вас подговорила моя жена. Она одно время регулярно задавала мне этот вопрос, но сейчас, правда, уже перестала. Так вот, причин тому две. Первая – при размерах моего не такого уж и маленького жалованья для покупки квартиры, заведомо лучшей, чем имеющаяся, потребуется не менее семи лет. При условии, что кормить семью будет жена на свою учительскую зарплату, а квартиры за это время не подорожают. Ипотека может уменьшить этот срок до полутора лет, но зато потом из-за выплат семейный бюджет будет урезан не меньше чем на треть. Если бы нам негде было жить, я бы пошел на такое, а так не вижу смысла. Вторая причина – больно уж место мне нравится. И от работы недалеко, и Тропаревский парк прямо под окнами. Про машину будете спрашивать?
– Вроде наши девочки не нашли в ней ничего особенного, – хмыкнул я.
– Что говорит об их не самой лучшей подготовке. Это же «Порше девятьсот одиннадцать Каррера Эс»!
– М-да, про такие машины им действительно почти не рассказывали. И чего же вы на ней сюда не приехали? Я бы, с вашего позволения, разумеется, с удовольствием прокатился. По стрельнинской трассе, например. Но все равно, до типичного чиновника вашего уровня вы по благосостоянию заметно не дотягиваете.
– Это потому, что я не чиновник, а офицер. А насчет «Порше»… коли вы серьезно, в следующий раз могу приехать и на машине, если мне объяснят как.
– Непременно. Ну, а пока жду вашего очередного вопроса.
Наша познавательная и интересная для обеих сторон беседа затянулась до часу ночи. В процессе нее мы пришли к устному соглашению, что полковник будет и дальше информировать нас о тех телодвижениях своего начальства, указания на которые совершенно явно не получены официальным путем от президента, премьера и прочих, имеющих право. Мы же в качестве ответной любезности обещали посвящать Валерьева в те детали наших с Никоновым дел, которые вне всякого сомнения окажут большое влияние на состояние дел в России. В частности, я ему в самых общих чертах рассказал про эффект Арутюняна, про планы насчет Курил и как эти вещи связаны между собой.
Кстати, поначалу полковник отнеся к данной затее без восторга. Просто потому, что идея вот просто так взять и отдать кому-то свои земли казалась ему не самой удачной. Пришлось объяснить, что по факту отданы будут далеко не все Курилы, а только пара мест, куда и сейчас никто не суется аж с сороковых годов. А в обмен, кроме установки для межмирового переброса, Россия получит и расширение возможностей по освоению всей остальной территории архипелага. В общем, наши прения на курильскую тему закончились тем, что мы решили обмениваться информацией еще и по этому направлению.
Под конец встречи мы обсудили возвращение Каширина в двадцать первый век. Услышав, как это предполагалось по официальной версии, я только покачал головой. Якобы капитан был сдут в море, купаясь. После чего две недели или сколько ему там потребуется он робинзонил на берегу, питаясь прибрежными рыбками и ящерицами, пока не нашел способ вернуться на остров.
– Неужели ваше начальство считало, что у этой легенды хоть малейший шанс? – удивился я. – Да в такую сказку не поверила бы и николаевская охранка.
– А оно и рассчитывало примерно на такой уровень противодействия, – пояснил полковник. – Но я готов принять участие в разработке более правдоподобной легенды.
Так что где-то примерно за час мы согласовали основные положения истории, достойной пера Яна Флеминга. О том, как Каширин двое суток добирался до поселка Муйнак, где нанялся кочегаром на местный пароходик и доплыл до Аральска. Как он на попутном товарняке доехал до Астрахани, где ему пришлось пойти на квартирную кражу для обзаведения деньгами. Дальше – трехдневная поездка в Питер, где он и доберется до американского посольства.
А вот вторая половина одиссеи резко отличалась от спланированной в Федерации. Каширин не станет возвращаться на Арал, а отправится в Георгиевск. Потому что ему удастся раздобыть сведения, что там тоже есть установка межмирового переброса. И в Георгиевске этот Джеймс Бонд соблазнит наивную и невинную девушку, техника при той самой установке. То есть кроме обеспечения своего возвращения, отважный разведчик еще раздобудет хоть и неполные, но все-таки довольно основательные сведения о работе той самой установки.
– Хоть одно слово правды в этих сведениях найдется? – усмехнулся полковник.
– И даже не одно. Чем вам предлоги не слова? А они будут абсолютно правдивы.
Ну и закончится эта история тем, что ошалевшая от любви девица поможет капитану зайцем проникнуть в Федерацию. При расставании он поклянется любимой, что, исполнив свой долг, обязательно вернется к ней. Или заберет ее к себе, это смотря по обстоятельствам.
– Мелодрама, – поморщился полковник, – но ничего, сойдет.
Можно, конечно, сказать, что канцлеру как-то не по чину лично сочинять подробности подвигов чужих шпионов. Но даже если бы это и было лишним, то, в конце концов, имеет же право тот самый канцлер иногда отдохнуть душой? Но в данном случае имел место не только отдых, но и работа. Просто беседа – это одно, а совместное творчество – уже несколько другое. В процессе него личность партнера раскрывается полнее и шире, а как можно более развернутое впечатление о полковнике мне было необходимо.
И теперь ему в течение нескольких дней предстояло детализировать сочиненную нами мелодраму с уже выделенной группой от ДОМа. Подобрать фото и видео, которые будут отсняты каширинской камерой по всему маршруту, с обширными сведениями о нашем мире и мелкими бытовыми подробностями, типа как давать взятку городовому и в каких случаях сколько. И многое другое, столь же правдоподобное, но такое, что при следовании ему агент спалится сам собой, без всякого участия Танечкиных сотрудников.