Чернокнижник. Черная Месса

Начать от домашнего бесправия и заканчивая… им же. В школе Алекс ни с кем не общался, кроме учителей. С ними он разговаривал каждый урок — когда те вызвали медалиста к доске или просто проводили опрос класса. А так Дум находил куда более интересными собеседниками Шекспира, Джека Лондона, Селленджера, Стругацких, Жюль Верна и прочих джентльменов, не страдавших узкостью мышления.

Бредя по тротуару, Дум все же не удержался и задрал голову к небу, надежно скрытому небоскребами. Казалось бы всего несколько кварталов отделяли улицу от сорок седьмой, где высился Рокфеллер — центр, но отсюда не было видно даже его шпиля. Все вокруг заполонили терзающие облака здания, так часто мелькавшие в самых разнообразных блокбастерах. То между ними Человек — Паук пролетит, то Халк пронесется, то еще какая‑нибудь генномутировавшая тварь, а теперь — сам Александр Думский.

— Интересно, — задумался парень, сворачивая за угол слишком дорогого бутика. От одних только ценников на витрине начинали слезиться глаза. — а я могу считаться за мутанта?

Подворотни на пятой авеню, в отличии от киношных, не были утоплены в канализационном паре. Они действительно оказались узкими, довольно темными и заставленными мусорными контейнерами, но никакого пара не было в помине.

Ориентируясь по представшей перед внутренним взором карте, Алекс без особого труда добрался до нужного ему адреса. К удивлению юноши, прямо в центре своеобразного колодца, некогда бывшего парковкой, стоял самый странный дом, из виденных Думом. По сути, он походил на недостроенную крытую стоянку. Такая же квадратная бетонная коробка. В качестве окон — прямоугольные полоски стеклопакетов, а вместо подъезда — крыльцо с тканевым навесом.

Высотой не больше обычного четырехэтажного дома, здание все же напомнило Алексу о рыцарских романах. Было в нем что‑то от старых Европейских замков. Такая же монументальность, скупость в чертах и внешняя неприступность.

— Ну и ладно. Главное, что на притон не похоже.

Поднявшись на крыльцо, Думский все же не сразу нажал на звонок. Его палец предательски дрогнул, перед тем как вдавить пластмассовую кнопку. Интуитивyо парень ожидал услышать приглушенную трель, но вместо этого тяжелая металлическая дверь бесшумно открылась. Тяжелые петли и не думали скрипнуть, а стальные края — скользнуть по каменному полу.

— Действительно камень, — удивился Алекс, внимательнее вглядываясь в материал.

Дум не слышал о том, чтоб дома в двадцать первом веке делали из камня. Из кирпича то уже мало строят, а тут — камень.

Отогнав глупые мысли, юноша решительно шагнул внутрь тьмы, не обращая внимание на закрывшуюся за спиной дверь. Оказавшись в довольно просторной лавке, Алекс несколько удивился стоявшему здесь товару. Видимо в здании расположился старенький ломбард или нечто подобное. На прилавках, за стеклом, лежали всякие тарелочки, чашки и мелкие безделушки. На самом стекле стояли вазы, зеркала в красивых оправах, несколько фарфоровых статуэток.

В другом «отделе» находились разнообразные игрушки — от старых кукол, до современных трансформеров и прочих роботов. На стенах, покрытых деревянными панелями, висели картины. В основном пейзажи, но кое — где были и довольно хорошие портреты с практически живыми глазами. Еще здесь были книги. Много книг. Очень. Много. Книг.

Стеллажи с ними начинались у последнего прилавка и уходили к южной стене, перечертив собой все помещение.

— Вы что‑то искали? — за старым механическим аппаратом буквально материализовался продавец.

Он идеально вписывался в обстановку. Эдакий британец из числа потомков эмигрантов времен второй войны. Прямая осанка, побитые сединой темные волосы, волевой подбородок и чуть более длинный нос, чем подошло бы такому лицу. Одетый в белую рубашку, черные брюки и жилетку в тон, он постоянно теребил золотые часы на цепочке.

— Я по объявлению, — ответил Алекс, протягивая клочок газеты.

Продавец жестом попросил положить бумажку на прилавок.

— Значит Вы пришли в поисках комнаты, — подытожил он, пробежавшись глазами по тексту. — Не знал, что тут есть второй этаж… Но раз написано, что есть — значит есть.

Дум начал пятиться к двери, но неожиданно понял, что та теперь находится не слева, а справа. Будто бы здание успело само себя перепланировать, поменяв местами восточную и западную стены.

— Вы согласны с условиями? — спросил продавец.

— А в чем суть работы?

— Ничего особенного, — сверкнули темно — карие, почти черные глаза. — с восьми до девяти вечера работать за кассой и выполнять мелкие поручения.

— А в какие дни?

— В какие придется, — тут же прозвучал ответ.

Если подумать, то расписание не так уж и волновало Алекса. Книги из библиотеки брать не разрешается, но ему и не требовалось. Для любой подготовки или реферата достаточно было лишь пролистать толмуд, а затем воспроизвести его в памяти.

— Но я не вижу здесь ценников! — вдруг понял Дум.

— Товар стоит столько, сколько клиент готов за него дать.

— Интересный подход, — кашлянул парень, пытаясь скрыть свое удивление. — Что же делать, если принесут продавать?

— Мы не покупаем, только принимаем. Обычно наши клиенты готовы даже доплатить, лишь бы избавиться от того, что попало к ним в руки.

Продавец нес всю эту чушь как нечто, само собой разумеющееся. Даже бровью не повел. Да и в принципе на его лице не отразилось ни намека на эмоции. Каменная маска, не иначе.

— «Дружише, ты ввязываешься в авантюру» — убеждал себя Александр. — «Хотя, вся эта затея с приездом в Америку и так одна большая авантюра».

— Я согласен с условиями, — сказал парень. — Где мне расписаться?

— Вы расписались, как только согласились. Вход на второй этаж найдете сами. Если его ищите Вы, так только Вы и найдете.

С этими словами продавец растворился в полумраке вереницы стеллажей.

— Но где мне…

Дум так и не договорил фразу. Там, где раньше была дверь, теперь обнаружилась лестница. Слишком монументальная, чтобы её успели «спустить» за время разговора. В два пролета, сделанная из того же камня, что и пол, она вела на пресловутый второй этаж.

По привычке поправив лямку, Дум побрел наверх. Он осторожно ступал по ступенькам, боясь, что те действительно окажутся иллюзией и исчезнут прямо под ногами. Сбежать от «родственников», перелететь океан, пережить подземку Большого Яблока и все ради того, чтобы погибнуть в непонятном ломбарде. Не самое интересное приключение. К счастью, лестница оказалась надежной и выдержала небольшой вес Алекса.

На этот раз никакой двери не было. Парень просто оказался в огромном, светлом зале с несколькими несущими квадратными колоннами, из которых торчали начавшие ржаветь арматуры. Пространства же на этаже действительно хватало на упомянутую стоянку. Здесь бы поместилось как минимум с два десятка машин, да еще и место осталось.

Пройдя по ничем не прикрытому бетонному полу, Дум добрался до угла, где рядом с батареей лежал матрас, стоял старый платяной шкаф и обычный стол, с не подключенной к розетке лампой. Походив вокруг, Алекс так и не нашел розетки, а потрогав радиатор, убедился, что тот холоднее сердца его мачехи.

— Не Ритц конечно, — вздохнул юноша, плюхаясь на жесткий матрас. — но везде хорошо, где не дома.

Говоря это, Думский еще не знал, что к дому на сорок седьмой улице бежит низенький мужчина в зеленом котелке. В руках у него квадратный тканевый сверток, а в глазах — ничем не прикрытый ужас. Расталкивая безучастных прохожих, маленький человечек пытается уйти от погони.

Где‑то позади за ним неотрывно следуют франты в дорогих костюмах, а предводительствует им сурового вида качок. За спиной он держит длинный тубус, слишком тяжелый и длинный, чтобы убирать в него чертежи. Скорее уж — меч, нежели листы бумаги. Но кто поверит, что в двадцать первом веке за спиной можно таскать меч.

Вот и тысячи прохожих не верили, продолжая идти по своим делам и не замечая, что творится вокруг них.