Дорога в никуда

— Они ищут шпионов и дезертиров, — сказал Ту Хокс. — Ну, хорошо, мы их объедем.

Это тоже было нелегко. Они протряслись два километра по бездорожью и теперь им предстояло пересечь узкий ручей. Они сделали это не останавливаясь, но через пять минут им пришлось остановиться перед стеной, которая, казалось, тянулась до горизонта в обоих направлениях. Тем временем засерело утро. Ту Хокс проехал вдоль стены километра три, пока она, наконец, не кончилась. Но теперь дорогу им преградил ручей пошире.

Ту Хокс нашел место, показавшееся ему наиболее мелким, а также более пологий спуск и направил туда машину. Он ввел машину в воду. Ширина ручья была десять-двенадцать метров. Они проехали по ручью метров восемь, когда вода вдруг забурлила под дверцами и устремилась внутрь салона. Потом локомобиль безнадежно застрял буксующими колесами в песке и иле. Ничего больше не могло сдвинуть его с места.

— Дальше нам придется идти пешком, — сказал Ту Хокс. — Может быть, это и хорошо. Как пешеходы мы не будем бросаться в глаза. Кроме того, котел этого локомобиля может взлететь на воздух, если мы засадим его еще глубже в ил.

— Это правда! — произнес О'Брайен, внезапно встревожившись. — Нам лучше удрать, прежде чем что-нибудь произойдет.

Они пошли по грунтовой дороге через поле и лес. Они питались украденными продуктами. Прошло три дня. На четвертый день им представилась возможность угнать машину с двигателем внутреннего сгорания. В этот день они проделали шестьдесят километров по узким лесным и полевым дорогам. Когда бак машины опустел, они отправились дальше пешком.

— На севере страна Итскапинтик, — сказал он О'Брайену. — Насколько мне известно, она нейтральная. Мы перейдем ее границу и отдадимся на милость ее населения.

— Лучше не слушай всякую болтовню, — ответил О'Брайен. — Что это за люди?

— Смесь индейцев и белых. Они говорят на языке, относящемся к семейству нахса, и они больше похожи на ацтеков Мексики. В Восточную Европу они пришли сравнительно недавно, покорили местное население и превратили его в рабов.

— Это звучит не особенно обнадеживающе, — произнес О'Брайен. — А каковы они теперь?

— Я читал, что прошло всего лишь пятьдесят лет с тех пор, как они отказались от религиозных церемоний, связанных с человеческими жертвоприношениями. И они обращаются со своими рабами не только как с низшими людьми, они не дают им никаких шансов вырваться на свободу. Во многих отношениях это очень архаичный народ.

— Почему же мы тогда идем туда?

— Не затем, чтобы просить у них милости. Я намереваюсь ночами идти, а днем скрываться. Мы должны попытаться пересечь эту страну, не входя в контакт с ее населением. Наша цель Тирслэнд, Швеция на нашей Земле. Там мы посмотрим, что нам делать дальше. Может быть, нам удастся попасть на корабль, отплывающий в Блодландию. Там мы станем важными людьми, с нами будут обращаться как с королями, и мы сможем вести приятную жизнь.

Эти слова надежды подбодрили О'Брайена. Дальше они шли напрямик, отваживаясь по ночам выходить на безлюдные проселочные дороги. Через пятнадцать дней после бегства из Эстоквы они вышли на ведущую на север главную дорогу. С вершины одного из холмов они увидели, что поток беженцев прекратился. Солдат не было видно и Ту Хокс решил, что они без особого риска могут присоединиться к колонне.

На протяжении двух следующих дней они шли с краю колонны беженцев и обнаружили, что таким образом они продвигаются вперед намного быстрее. На утро третьего дня они услышали на западе орудийную команду. Она все усиливалась и когда настала ночь, до них донеслись щелканье ружейных выстрелов. На следующее утро появились отряды готинозонцев — подкрепление с юга, которое должно было оставить пришедший в движение фронт. Ту Хокс и О'Брайен оставались среди беженцев, где они, по крайней мере, навряд ли могли вызвать подозрение. Левая половина широкой дороги была освобождена полевой жандармерией. Быстро проносящиеся мимо военные грузовики и штабные машины окутывали беглецов удушливыми облаками пыли.

Во второй половине четвертого дня беженцы достигли перекрестка и повернули на дорогу, ведущую на восток. Ту Хокс сказал:

— Перкунцы, должно быть, вторглись и перерезали дорогу к северу отсюда. Они быстро продвигаются вперед.

— Я все время считал, что индейцы были хорошими воинами, — сказал О'Брайен. — Но здесь, как мне кажется, все совсем не так.

Ту Хокс был немного раздражен, словно эта критика каким-то образом коснулась и его. Он знал, что О'Брайен всегда считал его индейцем и что он, хотя он никогда этого не показывал, имел насчет этого свое собственное мнение.

— Я хочу тебе сказать вот что, — ответил он, — Эта война — совсем не то, что мы знаем. Здесь нет конвенции об обращении с военнопленными, нет известных нам правил ведения войны. Пленных здесь берут в основном для того, чтобы допросить их. Насколько нам известно, допросы здесь означают пытки. Тот, кому не повезло и кто оказался на побежденной стороне, знает это и борется до самого конца. Если ему приходится отступать, он лучше сам убьет своего раненого товарища, чем позволит ему попасть в руки противника. Вследствие этого агрессор здесь должен рассчитывать на более упорное сопротивление, чем если бы это было на нашей Земле. То, что несмотря на это, перкунцы быстро продвигаются вперед, означает их превосходство в технологии, в их стратегии обхода опорных пунктов противника с их последующим уничтожением.

О'Брайен хрюкнул.

— И, вероятно, тем, что они — гораздо лучшие солдаты. А теперь мне хотелось бы знать, как мы пойдем дальше. Эта дорога поворачивает на восток.

Ту Хокс был вынужден признать, что он тоже не знает этого.

— Ясно только то, что до снега мы должны достигнуть Тирслэнда. Если зима застигнет нас на открытой местности, мы очень быстро погибнем от холода.

О'Брайен содрогнулся.

— Боже, что это за мир! Если уж мы должны были прийти через Врата Времени, то почему бы нам тогда не попасть в приятный и дружественный мир?

Ту Хокс улыбнулся и пожал плечами. Быть может, и существовал такой «параллельный» мир, но они находились не в нем.

Часом позже они прошли мимо локомобиля, который застрял в мягкой земле обочины дороги. Трое мужчин пытались вытащить тяжелую машину на твердое полотно дороги. Ту Хокс сказал:

— Ты видел женщину на заднем сиденье машины? Волосы ее повязаны платком и выглядит она очень усталой. Но я могу поклясться, что это Ильмика Хускарле.

Он некоторое время поколебался, но когда О'Брайен сказал, что ее присутствие может им пригодиться на границе с Итскапинтиком, и эта встреча, может быть, является для них настоящим счастьем, они повернули назад. О'Брайен прав, — подумал Ту Хокс. — Как с дочерью посла с ней будут обращаться хорошо и что при совместном путешествии им, возможно даже, удастся попасть на ее родину. И она сама должна быть заинтересована в этом. Она должна взять с собой Ту Хокса и О'Брайена. В конце концов, именно это было ее первоначальным намерением, и он видел, почему это ее намерение должно было измениться.

Он смело подошел к машине. После нескольких мгновений удивления девушка узнала его. Сначала ее улыбка была недоверчивой, потом радостной.

— Мы можем поехать вместе с вами? — спросил он.

Она тотчас же кивнула.

— Это слишком прекрасно, что это может быть правдой. Мы уже потеряли всякую надежду…

Они не стали терять времени. Ту Хокс и О'Брайен подошли к машине сзади и помогли троим мужчинам. После того, как машина была вытащена на твердое полотно дороги. Ту Хокс и О'Брайен забрались внутрь; остальные, родственники членов посольства Блодландии в Эстекве, уселись на заднее сиденье. Ильмика села за руль и повела локомобиль так быстро, как только могла, но не причиняя вреда беженцам. Частыми гудками она прокладывала себе дорогу и там, где тачка или каталка не были своевременно убраны с дороги, ей приходилось сворачивать на обочину. Во время одного из таких маневров она и застряла за двадцать минут до появления Ту Хокса.