Страница 41 из 47
Аналогичными были действия 91—го батальона той же бригады, который также наткнулся на противотанковые препятствия и должен был отойти, так как пехотные части 255-го и 272-го стрелковых полков отстали от батальона на 1–2 километра и в атаку не пошли.
Такие неувязки во взаимодействии танков с пехотой имели место и в последних боях.
7 марта 1940 года в 16.00 разведбатальон 1-й бригады получил задачу в течение 8 марта овладеть узлом шоссейных дорог в районе Конгас, взаимодействуя с 331-м и 335-м стрелковыми полками 100—й дивизии.
Операциями по овладению района Конгас должен был руководить начальник I-й части штаба дивизии. Однако представитель батальона, прибывший в штаб дивизии для установления конкретной связи, начальника 1-й части не нашел, остальные же штабные командиры о наступлении ничего не знали. Представители разведбатальона, пытавшиеся связаться непосредственно с батальонами 331—го стрелкового полка, едва разыскали последних, так как не все командиры батальонов знали точное месторасположение своих подразделений.
Этот Т-28 уже перекрашен в камуфляж финской армии, но на фронт до окончания Зимней войны он не попал.
В 335-м стрелковом полку, с которым была установлена связь в 01.00 8 марта, о предстоящем наступлении также не знали (приказ получили в 02.00). Естественно, что эти стрелковые полки в самом же начале выполнения боевой задачи успеха не имели, так как действовали несогласованно, наступали не одновременно. 331-й полк стал отходить от полотна железной дороги, и командование полка просило открыть огонь приданной ему артиллерии по надолбам, не поставив об этом в известность командира разведбатальона 1—й танковой бригады, действовавшего с этим полком у надолбов. В результате чего разведбатальон и приданная ему пехота 167-го мотострелкового батальона имела потери от огня своей же артиллерии (до 50 человек убитыми и ранеными).
Взаимодействие артиллерии с танками не всегда было на должной высоте. Связь артиллерии с танками, как правило, отсутствовала. Артиллерия обеспечивала главным образом проходы танкам через противотанковые препятствия и только у переднего края. В глубине же обороны противника танки предоставлялись сами себе и не получали огневой помощи от артиллерии по подготовке проходов.
Полковая артиллерия часто запаздывала с выходом на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой и поддержки танков или же использовалась в составе батарей с закрытых позиций. ПТО наступающей пехоты почти не использовались. Артиллерия била в основном по площадям, танки очень редко могли вызвать быстро огонь дивизионной артиллерии для уничтожения ПТО противника.
Таким образом, отсутствие должного взаимодействия мотомехчастей с другими родами войск, и особенно с пехотой и артиллерией, приводило зачастую к срыву боевых операций и излишним потерям. Нередко это приводило к обстрелу своих же войск.
Из изложенного необходимо сделать вывод, что вопросам выучки взаимодействию мотомехчастей с другими родами войск в мирных условиях должного внимания не придавалось. Особенно это стало ощутимо в период штурма укреплений противника, когда понадобилось в перерыве между боевыми операциями производить тактические занятия по обучению различных родов войск взаимодействию в боевой обстановке. Однако эти учения должного результата не давали, так как устраивались наспех.
Опыт боевой эксплуатации машин показал, что самым уязвимым местом существующих типов танков является их недостаточная бронировка.
За весь период военных действий по Северо-Западному фронту потеряно танков — 954, что составляет свыше 50 % всех потерь в боях. Броня даже таких танков, как Т-28, не говоря уже о БТ и Т-26, легко пробивалась 37-мм снарядом. Весьма положительно показали себя в этом отношении новые танки — КВ и СМК с 75-мм броней, не пробиваемой даже 76-мм снарядом.
Ее менее уязвимым местом существующих типов танков является их крайне низкая проходимость. Глубокий снежный покров танками не преодолевается, противотанковые рвы шириной в 2–2,5 м, эскарпы с высотой стенки 2,5 м, каменные надолбы — все эти противотанковые препятствия являлись трудно- или вовсе непреодолимыми без предварительного проделывания проходов.
Также опыт показал, что за время военных действий ни одним типом танков не была использована его техническая скорость. В условиях обыкновенного передвижения на местности средняя скорость танков колебалась в пределах 15–20 километров в час, на поле боя их скорость не превышала 6-10 км в час.
Схожие выводы о недостаточности бронирования танков встречаются и в других документах той войны. Обзор боевых действий 50-й стрелковой дивизии при прорыве финской обороны в УР Садменкайта (орфография сохранена):
1. Использование танков в трудных условиях проходимости (большой снежный покров, почти непроходимый для танков) возможен при хорошей артиллерийской подготовке, при ослеплении артиллерии пр-ка и при хорошо организованной артиллерии сопровождения.
2. Применение танков для подавления огневых точек и сопровождения пехоты, при финской противотанковой обороне и естественных препятствиях в разрозненных порядках, т. е. повзводно использовать невозможно. Использование танков желательно ротой в целом.
3. Для успешной атаки танками переднего края, а главное подхода к нему при недостаточной разведке противотанковых препятствий пр-ка, необходимо иметь с танками орудия ПТО, саперные отделения с ВВ, для уничтожения на пути действия противотанковых препятствий /надолбы, рвы, эскарпы/.
При отсутствии сапер желательно танкистам самим иметь ВВ, чему танкисты обучены недостаточно.
4. Для прорыва УР необходимо иметь танки с броней не в 14 мм /лобовой и боковой/ как это имеет танк Т-26 /броня которых свободно пробивается ПТО артиллерией противника при любых углах попадания, а необходимо иметь с броней не менее 30 мм, что дало бы возможность подхода танков для блокирования ДОТ.
5. Танки Т-26 двигались очень медленно из-за большого покрова снега, что давало возможность большой вероятности попадания ПТО артиллерии пр-ка. Для большей подвижности необходимо иметь двигатель в два раза большей мощности чем у танка Т-26.
6. Как положительный результат нужно отметить, использование танков по прикрытию пехоты от контратак пр-ка с расстановкой их в мертвом пространстве от огня пр-ка.
Танки Т-26 при прорыве УР на участке дивизии, при большом снежном покрове, сплошном противотанковом препятствии должного эффекта не дали.
Т-37 получили еще менее лестные отзывы:
С 11 по 17 февраля во время блокировки ДОТов под МУУРИЛА взвод танков Т-37 применялся как неподвижные огневые точки для стрельбы с места по амбразурам на дистанцию 250–300 метров.
Ввиду слабого вооружения (один пулемет Д.П.) стрельба по амбразурам должного эффекта не дала. Опыт показал, что применять танки Т-37 с блокировочной группой не целесообразно.
12 февраля во время отхода наших частей из-под МУУРИЛА по льду Финского залива три танка Т-37 обеспечивали отход наших частей, действуя как подвижные огневые точки. Задача была выполнена, но действия были затруднены глубоким покровом снега, достигающим до 70 см, что для танков Т-37 непроходим. Поэтому приходилось действовать только по дорогам. Танки Т-37 вполне применимы в летнее время для устройства засад, расстреливая наступающего противника с места.
Финский грузовик буксирует захваченный Т-37.
Вследствие слабой проходимости по снегу и отсутствия дорог, наличия противотанковых препятствий не преодолимых для танков Т-37, последние в разведке применялись очень редко и с этой задачей не справлялись, особенно в лесистой местности.