Страница 17 из 41
Самый неугодный для мусульман телефон — NOKIA. Правительство Саудовской Аравии наложило запрет на использование мобильного телефона Nokia 7650, оснащенного встроенной фотокамерой. Причина такого решения — злоупотребление фотографическими функциями телефона. Властями было зафиксировано несколько случаев, когда этот телефон применяли для скрытого фотографирования женщин. А исламские законы запрещают фотографирование представительниц слабого пола в принципе.
Самое древнее мясо нашли монгольские археологи. В местности Эмээлт Сомона Батцэнгэл они обнаружили конину, которая пролежала в земле 4-5 тысяч лет, однако при этом прекрасно сохранилась. В этом районе ученые раскопали 20 захоронений, относящихся к временам гуннов. IА в одной из могил — бронзовый котел с до сих пор съедобной кониной. Ученые объясняют этот феномен тем, что мясо хранилось в бронзовом котле, что и помогло столь длительной консервации.
Самый умный холодильник разработала японская компания Toshiba. Новый холодильник с компьютером может быть подключен к Интернету, чтобы владелец мог проверить его содержимое и составить список необходимых покупок, например, с работы. Все продукты, хранящиеся в гаком холодильнике, можно увидеть с помощью видеокамеры, установленной внутри. Следующая на очереди — микроволновка, умеющая загружать в память рецепты из Сети.
Самый необычный трудовой кодекс принят в Бразилии. Префект одного из бразильских городов подписал кодекс законов о труде лошадей. В соответствии с этим документом рабочий день лошади не может превышать восьми часов, включая перерыв на обед. Лошадям должен предоставляться, по крайней мере, один выходной в неделю, а больные лошади освобождаются от всех работ.
Самый дешевый способ ездить на метро придумал житель Москвы. Неизвестный рекордсмен за 25 дней по обыкновенной 250-рублевой смарткарте, рассчитанной на месяц, сделал 100 поездок. «Себестоимость» одной поездки составляла, таким образом, всего 23 копейки. Работники метрополитена вышли на след рекордсмена с помощью компьютера, однако задержать его не удалось.
Волна прибегала, запыхавшись,
но так как ей нечего было сообщить,
рассыпалась в извинениях.
В. Набоков
Вячеслав ШЕВЧЕНКО
Снежинка
История большой науки, в отличие от истории искусства, крайне бедна «автопортретами» ее творцов, и она вообще не знает «исповеди». Чем значительнее ранг ученого, тем менее вероятно, что его внутренний мир имел свидетелей. Документы такого рода — редчайшее исключение. Тем более драгоценным представляется десяток страниц, где Кеплер рассказывает о Кеплере.
«О себе» — это гороскоп Кеплера, составленный им самим. Великий астроном рассматривает себя в убогом зеркале астрологии.
Начать с того, что Кеплер называет себя «этот человек» и говорит о себе в третьем лице на всем пути исследования. На личное «я» он переходит, лишь забываясь, где-нибудь в конце длинного периода или абзаца. Нет и намека на душевное сродство, на солидарность с этим человеком, на его ценность или хотя бы на особость. Но нет и признаков сознательного отчужденья; нет напряжения человека перед зеркалом, когда тот не просто поправляет прическу, а пытается себя опознать. Словно странник, минуя причудливую местность, наскоро заносит в путевую книжку ее приметы. И таковы же характеристики ближних. Отец — «человек злобный, непреклонный, сварливый, он обречен на худой конец». Мать — «низкого роста, смугла, болтлива и сварлива, с тяжелым характером». Тем более нет иллюзий у Кеплера относительно брата — вольнонаемного воина.
Нельзя сказать, что Кеплер остается вовсе бесстрастным. Он очень заинтересован. И предмет его — очень занятный: жизненные неурядицы именитого астронома. Рассматривается человек, страдающий и от своей участи, и от своего темперамента. Но рассматривается вне всякого к нему участия. Страдает «этот человек», а не тот, кто его изучает.
Рассмотрим причины неудач этого человека. Вызваны его неудачи им самим (врожденной ему натурой) или привходящими обстоятельствами (судьбой)? Это вопрос о разделении ответственности за случившееся, например, за его отношения с недругами. «Итак, причины отчасти кроются во мне, отчасти в судьбе. Во мне — гнев, нетерпимость по отношению к неприятным мне людям, дерзкая страсть строить насмешки и потешаться, наконец, неуемное стремление сулить обо всем, ибо я не упускаю случая сделать кому-нибудь замечание. В моей судьбе — неудачи, сопутствующие всему этому. Причина первого заключается в том, что Меркурий находится в квадратуре с Марсом, Луна — в тритоне с Марсом, Солнце — в секстиле с Сатурном, причина второго в том, что Солнце и Меркурий пребывают в VII доме».
Так в чем же виноват он, а в чем его недруги? «Причиной ссоры с братом были, во-первых, его глупая хвастливость, во-вторых, моя страсть к упрекам, в-третьих, его непомерные требования, в-четвертых, моя скупость».
Почему так остро переживает этот человек свои недостатки? «Откуда проистекает столь сильное страдание»? Не потому ли, что он их сознает? Но тогда любая добродетель вытекает из знания, что вовсе не очевидно.
Последнее рассуждение характерно для всего текста. Кеплера занимает суть не столько этого конкретного человека, сколько этого мира. Так, в числе своих неудач он называет безуспешность «всех его попыток обмануть кого-то». И вот заключение: «Вот я и думаю, не кроется ли причина неудач в самой природе вещей: не могут же завершиться успехом все махинации, творимые людьми». Еше пример — пространные рассуждения о тонких различиях между «похвалами» и «почестями», от отсутствия которых этот человек так страдает.
Конечно, этот человек не лишен достоинств. Еще мальчиком он проявил чрезвычайную одаренность, как, впрочем, и ту серьезность, за недостаток которой корит себя сегодня. Например, еще отроком он «самостоятельно пришел к мнению Лютера об отсутствии свободы воли... Еще в возрасте 13 лет он послал в Тюбинген письмо с просьбой выслать ему, если это возможно, какой-либо трактат о предопределении... Выступая оппонентом на диспутах, он всегда утверждал лишь то, что думал... Размышляя о милосердии Божьем, он пришел к заключению, что язычники не обязательнодолжны быть осуждены на вечное проклятие.
Особую радость доставляли ему парадоксы. Он считал, что французский язык якобы надлежит выучивать раньше, чем греческий, а в научных занятиях усматривал признаки упадка Германии».
Особо подчеркивается в этом человеке его исключительная противоречивость. Замечательна и разномасштабность его прегрешений. «Страницы своих рукописей он хранит довольно небрежно, зато всякого рода выпрошенные книги стремится всеми силами не возвращать... Этот человек обладает во всех отношениях собачьей натурой. Он вполне походит на обыкновенную дворнягу». Эта мысль развивается с чрезвычайной подробностью, словно подмеченное сходство доставляет ему радость своей точностью.
Как может такое существо быть носителем или хотя бы свидетелем гармонии?
Гороскоп не закончен, рукопись брошена на полдороге. Кто узнал бы великого астронома в его собственноручном автопортрете? Значит, взаправду он живет в другом предмете (в том же «Космическом кубке», в каком он будет опознаваться и через тысячи лет), а здесь, в своем гороскопе, лишь «вымеряет тени».