Страница 8 из 9
Дядька Сэмми перестал смеяться, и лицо его превратилось в непроницаемую маску. Несколько секунд он пытливо смотрел на Булли.
– А давай-ка взглянем на твой билетик, – тихо сказал он. И Булли понял, что сболтнул лишнего.
– У меня его с собой нет. Я его спрятал… – Булли затарабанил мизинцем по карману куртки, сигнализируя Джек, что им пора идти. Та все еще лежала на спине, млея от того, что ей чесали брюхо.
– И куда же ты его спрятал?
– Положил в камеру хранения. – Булли тихо свистнул на выдохе, и Джек мгновенно вскочила на ноги. Она снова была начеку.
– В какую? На Ватерлоо нет камер хранения.
– Что? Да-да, нет. Не там.
– А где? И где ключ от ячейки?
Булли демонстративно похлопал себя по карманам, якобы ища ключ.
– Не знаю… Ладно, нам пора. Дела есть. Пока, – И прежде чем парочка Сэмми успела подняться со ступенек, он помчался по Стрэнду; Джек неслась за ним по пятам.
– Булли, лапочка, не уходи! – крикнула ему вслед тетка Сэмми, но он не обернулся. Прямо перед автобусом перебежал через дорогу. Джек, зная маршрут, бежала чуть впереди. В таком порядке – Джек впереди, Булли следом – они перебрались по мосту на другой берег, миновали парней, зарабатывающих на хлеб игрой на трубах и барабанах, и снова оказались у вокзала Ватерлоо, где солнце только-только зашло, укладываясь спать на ночь.
Глава 3
Он не любил шататься по улицам после захода солнца. Не любил бродить по городу после того, как стемнеет. Лучше подготовиться ко сну, устроиться на ночлег. Многие мальчишки постарше обожали эти безлюдные часы; им нравилось чувствовать себя хозяевами улиц – до утра, когда город снова наводняли зомби. Но Булли был не из их числа. Его смущала не сама темнота – тем более что ночью Лондон переливался огнями. Нет, ему не нравились люди, выползавшие на улицы по ночам. Их безобразное поведение, безобразные поступки, которых днем они не совершали. Поэтому на закате он всегда готовил себе постель, раскладывая картон, одеяла и спальный мешок у своей двери.
Крылечко, на котором он спал, находилось в глубине симпатичной тупиковой улочки, отходящей от Олд-Парадайз-стрит, неподалеку от вокзала, за небольшим рядком магазинов. В конце кирпичной стены была нарисована танцующая леди. На голове у нее стояла чаша с бананами, апельсинами и ананасами, по которой Булли определял, насколько он голоден: готов ли он есть нарисованные фрукты?
Машины в его закоулке не ездили. Тут был только мусор. Почти всю улочку занимали огромные металлические баки. И все равно, когда во вторник вечером сюда, сдавая задом, заезжали мусоровозы, Булли старался подальше спрятать свой передвижной мусорный контейнер (тоже украденный) со спальными принадлежностями. Не очень-то хотелось искать ночью новые одеяла.
Ему повезло, что он нашел это место. В свою первую ночь в Лондоне он до утра бродил вокруг вокзала. На вторую ночь он настолько обессилел, что заснул прямо на лестнице, где на стене были выбиты имена и фамилии погибших машинистов. РАБОТНИКИ КОМПАНИИ, ОТДАВШИЕ СВОИ ЖИЗНИ ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ, гласила надпись на камне.
Альфред Эпплби
Джон Ардл
Джеймс Бутл…
Булли попытался вспомнить, какая война считалась мировой – такой, что охватила весь мир, задела каждого. На стене стояли даты 1914–1918, но он не знал, та ли это война, в которой воевали с Гитлером.
Фил говорил ему, что боевые действия – это не так уж страшно, просто не забывай давить на курок и не сиди сложа руки. Сегодня уцелел – уже хорошо. Но слово «мировая» в рассказах Фила никогда не фигурировало. В ту вторую ночь Булли заснул с мыслями о погибших машинистах, которые и после войны вели свои призрачные поезда. И чуть не попался в лапы полицейских.
Его спас Крис. Он заметил приближающихся полицейских, разбудил его и увел за собой вместе с Джек. Остаток ночи Булли шатался по улицам с Тиггсом и Крисом. Чтобы погреться, они то и дело заскакивали в кафе и магазинчики, торговавшие едой на вынос. А утром они с Джек зашли за «Макдоналдс» и обнаружили это место.
Булли улегся на свое крылечко, по краям с него свешивался картон. Дверной проем был слишком маленький, крылечко – узенькое. Взрослый мужчина или мальчишка постарше, ростом больше 165 сантиметров, здесь ни за что не уместились бы. Булли не знал, куда ведет эта дверь. При нем – во всяком случае, пока он бодрствовал, – ее никто не открывал. На двери не было ни таблички с фамилией, ни номера – только кнопочная панель. Иногда он нажимал на кнопки с цифрами, надеясь услышать щелчок открывшегося замка. Пока ему не удавалось подобрать нужную комбинацию цифр.
– А это что? – спросил он, снимая со спального мешка пушинку, слетевшую с жесткой шерсти Джек. – Ты у меня в пуделя превращаешься, дружище.
Эта фраза казалось ему смешной, и он произносил ее почти каждый вечер, даже если не находил пушинок.
Чаще Булли находил в шерсти Джек блох – вблизи он видел неплохо. Последние дни стояла теплая погода, и блох развелась уйма. Не далее как вчера он раздавил целых тринадцать штук, так что казалось, будто пальцы кровоточат. Тут Булли вспомнил про ухо Джек и осмотрел его. Рана была рваная, как разорванный билет. Он смочил ее своей слюной, хотя человеческая слюна собакам не помогает.
Джек немного поскулила, потом стала носом тыкаться ему в шею. Металлическая бирка с ее регистрационным номером касалась его саднящей кожи, и Булли ощущал холодок, хотя ночь была теплая. Одной рукой он почесывал шею Джек, пальцами другой потирал маленький латунный диск с врезанными в металл буквами ее клички; за эту гравировку мама заплатила отдельно. Это напомнило Булли о его выигрыше.
Вдруг Джек насторожилась, вскочила и, повернувшись к мусорным бакам, заворчала.
Крысы.
Однажды зимой маленькая крыса забралась к нему в спальник и укусила за ухо. Булли проснулся от собственного крика и увидел, как Джек, с крысой в зубах, трясет головой, словно говоря: «Ну нет, так не пойдет».
Только он собрался натравить Джек на крыс, как услышал пиканье – бип, бип, бип – запасного выхода «Макдоналдса». Кто-то из сотрудников кафе выбрасывал мусор. «Макдоналдс» работал круглосуточно, и по ночам задняя дверь время от времени начинала пищать. На первых порах, когда Булли только здесь обосновался, пиканье его будило, но теперь он на него почти не реагировал. Иногда рано утром он рылся в баках в поисках чего-нибудь съестного, но в темноте ему не хотелось лезть туда, где громоздились черные мешки и, возможно, копошились крысы.
Когда дверь закрылась и пиканье прекратилось, Джек успокоилась, крыса убежала, и Булли вытащил колоду карт «Топ Трампе». Он не забыл взять ее с собой, когда уходил из дома. Почти каждый вечер он перебирал эти карты, по картинкам и описаниям сравнивая Джек с разными породами собак. Каждая порода оценивалась по таким показателям, как рост, вес, сторожевые навыки, редкость и привлекательность. В первых двух категориях Джек не блистала, уступая более крупным собакам, но зато в трех остальных была выше всяких похвал. Порода Джек на картах представлена не была, но Булли считал, что в ней есть понемногу от всех, и почти каждый вечер пытался определить, помесью каких пород она является. Шея у нее, пожалуй, как у ирландского сеттера, а удлиненную мордочку она порой вытягивает, как легавая. Или… Может быть, Джек – помесь с какой-то очень большой собакой, но оказалась самой низкорослой в помете. Эта мысль посетила Булли впервые. А что, если в Джек течет кровь английского мастиффа или датского дога? Это огромные собаки, крупнее человека, и породистые – с чистокровными предками и идеальной родословной. Так пишут в журналах про собак. Есть над чем подумать.
Через некоторое время Булли убрал колоду и попытался заснуть, но был слишком возбужден. Стоило ему задремать, как в голове начинали тесниться мысли о том, что он купит на выигранные деньги. Сначала, конечно, жилье. Квартиру на верхнем этаже небоскреба, откуда можно разглядеть всю округу – красивый тихий пентхаус с бассейном, в котором он будет плавать один, не слыша визга детей. Вот только уместятся ли в пентхаусе все его вещи? Возможно, лучше купить дом – отдельно стоящий, без общей стены с соседями. Большущий дом с садом и множеством окон, из которых видно на много миль вокруг. Крыша тоже будет стеклянная, и, поднимая голову, он будет видеть небо и самолеты. В доме он поставит сигнализацию, а участок обнесет колючей проволокой под напряжением, на которой будут «поджариваться» непрошеные гости – нечего лезть.