Страница 2 из 5
— А если меня убьют сразу после внедрения?
— Значит, не судьба — развел руками Чертанов. — Больше одного снятия-наложения человеческий мозг выдержать не может.
Антон недолго подумал, затем с философским видом пожал плечами.
— В конце-концов, риск стоит денег. Подписывать что-нибудь надо?
— Зачем? Мы же не в Европе.
Минут двадцать ушло на раздевание, облачение в специальный костюм, чем-то похожий на противорадиационный, подключение многочисленных проводков и прочие священнодействия, совершенно не нужные Образцову, но придававшие клиенту нужный настрой. Антон внимательно выслушал последние инструкции — правильнее сказать, напутствия — натянул на голову массивный шлем и закрыл глаза. Теперь он абсолютно ничего не видел. Зато слышал, как отошедший в сторонку Чертанов сказал куда-то в сторону "поехали" и улыбнулся возникшей ассоциации.
Первое, что он почувствовал — запах нашатыря. Резкий, отвратительный, не дающий соскользнуть обратно в блаженное беспамятство. Затем пришли голоса, они издавали звуки, складывавшиеся в слова и предложения.
— … могло произойти?
— А я тебе говорил, что у меня предчувствие.
— Да… мне на твое предчувствие! Что с ним такое?
— Х… знает! Но вроде жив.
Антон слегка повернул голову и тут же застонал, не в силах сдержать острый укол боли. Голоса тут же замолчали, потом чьи-то руки осторожно подняли его вверх и поднесли к губам стакан с водой. Антон сделал несколько жадных глотков.
— Я ничего не вижу.
— Сейчас — с головы стащили плотную повязку. Антон заморгал, свет слишком ярко бил в глаза. — Сколько пальцев?
— Два. Что случилось?
После короткого молчания Чертанов вздохнул:
— Мы не знаем.
— Кхгм — сидевший рядом лохматый мужик в белом халате с шумом прочистил горло. Антон его узнал — медик, проверявший какие-то параметры на предварительном собеседовании. — Серег, отойдем в сторонку.
О чем они спорили, Антон не слышал. Все его внимание занимала сложная попытка встать на ноги и на них удержаться. Наконец, ему это удалось, и, пошатываясь, придерживаясь рукой за стеночку, парень поковылял в сторону выхода. Или в ту сторону, где этот выход должен находиться. Кажется.
— Стойте, вы куда?!
Антон в коротких, но емких выражениях объяснил, что он домой, и куда может идти фирма.
— Да подождите же! — загородил проход Чертанов. — Мы, кажется, разобрались. Деньги тоже вернуть надо… Слушай, ну куда ты в таком состоянии пойдешь!?
Против последнего аргумента возражать было трудно, и Антон покорился. Поддерживаемый под руки, он с трудом дополз до маленькой уютной комнатенки, со вздохом облегчения свалился в креслом и простонал:
— Часто у вас такое?
— В первый раз — бородатая личность щелкнула кнопкой чайника. — Меня Игорем звать. Обычно проблем не возникает: приходит клиент, говорит, в какой год хочет попасть. Мы его отправляем, он немного сидит на стульчике, балдеет, приходит в себя, платит остаток денежек и уходит счастливый. До тебя проблем не было.
— Значит, не знаете.
Игорь замялся, косо взглянул на партнера. Тот демонстративно сложил руки на груди.
— Есть у меня одна теория… Ты почему тридцать седьмой год выбрал?
— Захотел узнать, что тогда на самом деле происходило — Антон с благодарностью принял кружку горячего чая. — Почему репрессии начались, если начались; во что люди верили; что в армии тогда творилось. Ну, сами понимаете.
— Понимаем. Разве не проще в Интернете посмотреть или лекции историков послушать?
— Так не понятно, кому верить — фыркнул Антон. — Каждый трясет бумажками и цитатами, работал в архиве и готов с документами доказывать свою правоту.
— А сам как считаешь?
— Никак. Я потому и хочу сходить в прошлое, чтобы определиться. В смысле, хотел.
— Но какое-то мнение у тебя есть?
— Не-а. Совсем. Сначала демократам верил, потом сталинистам, теперь никому. Понимаешь, чтобы составить свое мнение, нужно хотя бы пару фактов знать — а их нет. Сколько раз наша история переписывалась, сколько документов подделывалось? Может, какие-нибудь хронисты из спецслужб и знают, но у них подписки. Обычному человеку до правды не докопаться.
Воцарилось молчание. Образцов почесал затылок, еще раз взглянул на кислую морду партнера и бухнул.
— В общем, путешествий во времени не бывает. Извини, парень.
Антон подавился чаем.
— Чем же вы тут занимаетесь? — откашлявшись, спросил он.
— Виртуальной реальностью. Это моя лично разработка… ну, не только моя. Последний писк технологий. Сверхмощный компьютер, содержащий полную историческую базу данных, напрямую соединен с человеческим мозгом. Человек сам конструирует окружение в зависимости от своих желаний и, скажем так, предпочтений. Нужно только определиться — чего ты хочешь. Выбрать сценарий, а дальше подсознание начнет самостоятельно формировать мир, окружение, персонажей и все остальное.
Я не знаю, как тебе удалось, но ты умудрился не задать базовых параметров. Хотя бы на уровне "хороший-плохой". Ты абсолютно нейтрален, поэтому комп не сумел определить, что делать дальше. И завис. Можно, я тебя немножко обследую?
Видимо, на лице у Антона что-то отразилось, потому как энтузиаст науки торопливо отодвинулся в сторонку.
— Случайность — усмехнулся Чертанов. — Напоролись на одного из миллиарда, кто действительно ни во что не верит.
— Подожди, но если у вас есть сверхмощный комп, сложнейшая программа и полная база данных по тому времени, то почему нельзя провести анализ и…
Сергей покачал головой.
— Не получается. Сталин, Берия, Война, репрессии — это уже не вопрос истории, и даже не вопрос политики. Это вопрос веры. Ты все правильно сказал: архивы уничтожались и подделывались, документы переписывались, свидетельства очевидцев противоречат друг другу, да и мало тех очевидцев осталось. Политики лгут напропалую, поддерживая выгодную им в данный момент точку зрения. Нет, кто-то где-то знает правду, но нам, обывателям, не скажет ее никогда. Извини.
Разве что однажды найдется энтузиаст, и в самом деле построит машину времени.
— Понятно… — Антон тяжело вздохнул. Помолчал. — Чего сразу-то не сказали?
— Бизнес у нас. Сам подумай: заплатит человек пять тысяч баксов за одну-единственную игрушку, пусть и с полным эффектом присутствия? Вот то-то же. А историю у нас народ любит, причем многие хотели бы перекроить ее по своему желанию. Некоторые клиенты годами перед внедрением готовятся, технологии изучают, языки учат. Потом диссертации защищают, если хотят. Я тебя прошу — не рассказывай никому, не порти людям удовольствие.
Антон только махнул рукой. Спорить не хотелось.
Бессмысленно было о чем-то спорить.
О, эта женщина в белом плаще!
В прошлое засылают спецназовцев, специалистов по химии или физике, ролевиков-реконструкторов и т. д. Ну а я заслал специалиста в совсем другой области… Да. Оно у меня черное.
На невыразительном лице Поскребышева не отражалось никаких чувств. Абсолютно. Словно визит недавно назначенного наркома внутренних дел в половине двенадцатого ночи являлся делом обыденным и не примечательным. Хотя… Хозяин мог назначить встречу и на более позднее время.
Наконец верный секретарь, в очередной раз зайдя в кабинет, получил разрешение пригласить нежданного посетителя. Берия встал, личным ключом отстегнул чемоданчик от руки сопровождающего офицера и с осторожностью, словно хрупкую вазу, понес его с собой. Лоб его усеивали мелкие бисеринки пота.
— У тебя что-то случилось, Лаврентий? — не отрывая глаз от разложенных на столе бумаг, спросил Сталин.
— Товарищ Сталин! — нарком внезапно почувствовал, что еще немного, и его голос подведет, пустит "петуха". Он откашлялся и постарался успокоиться. Хозяин с настороженностью следил за необычным поведением соратника. — Товарищ Сталин! Разрешите доложить по порядку!