Страница 3 из 105
— Сейчас?
Ее сердце затрепетало. Да, Кассандра очень хотела бы этого, но как же… Нет, это совершенно невозможно…
— Да, прямо сейчас, — кивнул он. — Или у вас есть какие-то другие дела?
Она медленно покачала головой:
— Других дел у меня нет, Проще простого было бы сказать, что у нее назначена встреча или, допустим, приглашены гости. Но Кассандра не стала лгать. Она подняла на него свои бездонные синие глаза и тихо сказала:
— С удовольствием.
Впервые они оставили пределы зеленого Эдема и, чересчур оживленно беседуя и смеясь — чтобы не выдать нервозности, — направились к выходу из парка. Дольф рассказывал Кассандре всякие смешные истории, а она звонко смеялась, придерживая на ходу широкополую шляпу.
Почему-то они, не сговариваясь, ускорили шаг. У обоих возникло ощущение, что цель, ради которой они несколько месяцев встречались возле пруда, близка.
Тяжелая резная дверь бесшумно раскрылась, и Кассандра оказалась в просторном мраморном холле. Возле антикварного бидермайеровского стола на стене висела огромная картина в золоченой раме. Шаги гулко отдавались под высокими сводами.
— Так вот где живет знаменитый писатель.
Дольф нервно улыбнулся и бросил шляпу на стол.
— По правде говоря, этот дом познаменитее меня. В семнадцатом веке он принадлежал какому-то вельможе, да ив последующие столетия владельцы этих чертогов были гораздо аристократичнее нынешнего хозяина.
Штерн горделиво осмотрелся по сторонам и просиял счастливой улыбкой, когда увидел, что Кассандра с почтением разглядывает резной потолок в стиле рококо.
— Здесь просто чудесно, Дольф.
Она казалась притихшей, и он протянул ей руку.
— Пойдемте, я покажу вам весь дом.
В остальных комнатах было так же красиво, как в мраморном холле: высокие лепные потолки, наборный паркет, хрустальные канделябры, высокие узкие окна, откуда открывался вид на цветущий сад. На первом этаже находились большая гостиная и кабинет. На втором — кухня, столовая и комната для прислуги, где Дольф хранил велосипед и три пары лыж. Еще выше располагались две просторные спальни, выходившие окнами на замок и парк. В каждой из спален имелся прелестный балкон, а в углу одной из них Кассандра заметила винтовую лестницу, которая явно вела в мансарду.
— А что там, наверху? — с любопытством спросила гостья.
Дом и в самом деле был чудо как хорош — Дольф гордился им по праву.
Хозяин лукаво улыбнулся, читая в ее взоре восхищение и одобрение.
— Там находится моя башня из слоновой кости. Место, где я пишу.
— А я думала, что вы работаете внизу, в кабинете.
— Нет, там я принимаю близких друзей. Понимаете, гостиная, на мой вкус, слишком уж шикарна — я ее побаиваюсь. А работаю я вон там. — Он показал пальцем в потолок.
— Можно мне посмотреть?
— Конечно. Только не утоните в море бумажек.
Однако наверху царил образцовый порядок. Маленькая комната идеальных пропорций имела круговой обзор — окна выходили на четыре стороны. Все стены были заставлены книжными полками, в углу примостился уютный камин. Комната была само очарование, и Кассандра с восхищенным вздохом опустилась в красное кожаное кресло.
— Здесь у вас просто чудесно, — мечтательно произнесла она, глядя на замок.
— Да, именно поэтому я и купил этот дом. Особенно хороши башня из слоновой кости и панорама.
— Вы правы, хотя остальные комнаты тоже прелестны.
Кассандра расположилась в кресле очень уютно, подогнув ноги, — никогда еще Дольф не видел на ее лице такого умиротворения.
— Знаете, Дольф, у меня такое чувство, будто я наконец оказалась у себя дома. Нет, правда, мне кажется, что я ждала этого момента всю жизнь.
Она смотрела прямо ему в лицо, не отводя глаз.
— А может быть, все наоборот, — прошептал он. — Возможно, этот дом дожидался вашего прихода… И я тоже.
Штерн тут же ужаснулся собственной дерзости — он сам не знал, как у него вырвались эти слова. Но в глазах Кассандры не было гнева.
— Извините, я не хотел… — пробормотал он.
— Ничего, Дольф. Все в порядке.
Она протянула ему руку, крупный бриллиант на перстне ослепительно вспыхнул. Дольф нежно взял ее за руку и, стараясь ни о чем не думать, притянул молодую женщину к себе. Целую вечность он смотрел ей в глаза, а потом они слились в поцелуе — под ясным весенним небом, защищенные стенами его волшебной башни. Кассандра приникла к его губам жадно и страстно. Дольф вспыхнул пламенем, забыл обо всем на свете, и долгий этот миг, казалось, продолжался бесконечно.
— Кассандра… — В его взгляде читались мука и наслаждение.
Она встала и отвернулась, глядя вниз, на аллеи парка.
— Только не нужно говорить, что вы сожалеете о случившемся, — едва слышно произнесла она. — Я этого не вынесу… — Кассандра порывисто обернулась, и Дольф увидел, что ее лицо тоже искажено страданием. — Я так давно этого хотела.
— Но…
Он сам ненавидел себя за нерешительность, однако обязан был произнести это вслух — ради нее.
Но молодая женщина жестом велела ему замолчать.
— Не нужно, я и так все понимаю. Кассандре фон Готхард не пристало говорить вслух такие вещи, верно? — Ее взгляд стал жестким. — Вы совершенно правы, мне следовало бы вести себя иначе. Но я очень этого хотела. О Господи, вы даже не представляете себе, до какой степени! И поняла я это только сейчас. В жизни не испытывала ничего подобного. До этой минуты я всегда жила по правилам. И что в результате? У меня ничего нет, я ничего собой не представляю, мое существование — сплошная пустота. — Ее взор затуманился слезами. — Ты мне нужен для того, чтобы заполнить брешь в моей душе. — Кассандра отвернулась и пробормотала:
— Прости меня, прости…
Дольф обнял ее сзади за талию.
— Не смей говорить, что ты ничего собой не представляешь. Для меня ты все. Последние месяцы я живу только одним — хочу узнать тебя как можно лучше, хочу быть с тобой, хочу отдать тебе все, чем обладаю, хочу разделить твою жизнь.
Единственное, на что я не согласен, — это причинить тебе зло. Я боюсь, что, затянув тебя в свой мир, загублю твою жизнь. У меня нет на это права. Я не должен заманивать тебя туда, где ты не можешь быть счастлива.