Страница 22 из 105
После окончания гимназии можно будет заняться подобной деятельностью более интенсивно. Кроме того, если бы она заняла комнаты, некогда принадлежавшие матери, это закрепило бы за ней статус хозяйки дома. В общем, Ариане эта идея казалась весьма привлекательной. Проблема, была только в одном — как уговорить отца.
— Ну как, вы с ним поговорили? — заговорщическим шепотом спросила фрау Клеммер.
Ариана покачала головой:
— Не успела. Сегодня вечером. Надо еще будет отправить куда-нибудь Герхарда. — Она вздохнула и закатила глаза. — Он такой надоедливый!
Герхарду недавно исполнилось пятнадцать.
— Думаю, если вы не будете слишком наседать на отца, а дадите ему время все обдумать, он не станет возражать.
Ему даже будет приятно, что вы окажетесь его соседкой. В его годы не так-то просто по десять раз на дню подниматься на верхний этаж и спускаться.
В качестве мотива это звучало неплохо, но Ариана сомневалась, что на Вальмара подобный довод подействует. В шестьдесят восемь лет он был вполне крепок, да и не любил, Когда ему лишний раз напоминали о возрасте.
— Ничего, я что-нибудь придумаю. Хотела поговорить с ним прямо сейчас, но у него кто-то сидит. Вы не знаете кто?
Бертольд сказал, что дверь гостю открыли вы.
— Да, — немного удивилась фрау Клеммер. — Но это всего лишь герр Томас. По правде говоря, вид у него неважный.
Ничего удивительного — в последнее время у всех вид неважный, подумала Ариана. Даже отец выглядит после работы усталым и подавленным. Рейх возлагает на финансистов непомерное бремя, все время требуя пополнения денежных ресурсов.
Расставшись с фрау Клеммер, девушка задумалась, как ей быть — подняться к себе или спуститься вниз, к отцу. Ей захотелось тайком заглянуть в покои матери, полюбоваться красивой спальней, прикинуть, уместится ли в будуаре ее письменный стол. Но ничего, это подождет. Пожалуй, лучше побыть немного с отцом и его другом.
Максимилиан Томас был лет на тридцать младше Вальмара фон Готхарда. Однако, невзирая на столь значительную разницу в возрасте, отец всегда относился с особым уважением к этому мягкому, вежливому человеку. Максимилиан четыре года проработал у отца в банке, а потом решил заняться правом. Учась на юридическом факультете, он женился на соученице, и вскоре у них один за другим родились трое детей. Самому младшему сейчас было бы три года, но Максимилиан не видел жену и детей с тех пор, как малышу исполнилось четыре месяца. Дело в том, что его жена была еврейкой и ее с детьми депортировали. Макс бился за них, сколько мог. Ему удалось продержаться целых два года после начала войны, но в конце концов неизбежное случилось. Сару и детей забрали и увезли. Произошло это в сорок первом году. Максимилиан был совершенно раздавлен. Прошло почти три года, а он так и не оправился от удара. В свои тридцать семь он выглядел по меньшей мере лет на пятнадцать старше. Максимилиан пытался всеми правдами и не правдами выяснить, где содержат его жену и детей, но в последний год надежды у него почти не осталось.
Ариана осторожно постучала, но приглушенный гул голосов, доносившийся изнутри, не прервался. Она хотела было повернуться и уйти, но в это время Вальмар позвал ее.
Приоткрыв дверь, Ариана с улыбкой заглянула в салон:
— Папа, можно войти?
Но тут она увидела картину настолько непривычную, что в нерешительности замерла на месте. Максимилиан Томас сидел спиной к ней, закрыв лицо руками. Его плечи подрагивали. Ариана взглянула на отца, ожидая, что он велит ей удалиться, но, к удивлению девушки, Вальмар движением головы попросил ее войти. Он сам растерялся. Сказать в этой ситуации было нечего. Может быть, девушка сумеет хоть как-то утешить Макса? Впервые Вальмар давал понять, что уже не считает Ариану ребенком. Если бы в салон заглянул Герхард, Вальмар немедленно велел бы ему уйти и не мешать, но Ариана уже не девочка, она способна на нежность и участие. Вальмар жестом попросил Ариану приблизиться, и, услышав ее шаги, Макс отнял руки от лица.
Когда он обернулся к ней, Ариана увидела, что его лицо искажено отчаянием.
— Макс… Что случилось?
Она опустилась рядом с ним на колени и без колебаний протянула к нему руки. Он тоже потянулся к ней, обнял ее и всхлипнул. Долгое время Макс не произносил ни слова, а затем, вытирая глаза, медленно отодвинулся.
— Спасибо. Извините меня…
— Не нужно извинений.
Вальмар подошел к антикварному столику, на котором в большом серебряном ларце стояли бутылки с коньяком и последние запасы шотландского виски. Не спрашивая Макса, Вальмар налил полный стакан коньяка и молча протянул другу. Тот взял, сделал несколько глотков и вытер платком мокрые глаза.
— Что-нибудь с Сарой? — спросила Ариана.
Неужели Макс сумел что-то узнать?
Макс растерянно взглянул на нее, и по его наполненным ужасом глазам Ариана поняла: его худшие страхи подтвердились.
— Они все… — Он с трудом заставил себя произнести эти слова. — Они все мертвы. — Макс судорожно вздохнул и отхлебнул коньяку. — Все четверо — и Сара, и мальчики…
— О Господи!
Ариана чуть было не спросила, за что их убили. Но ответ был ясен и так. Только за то, что они евреи.
— Вы это знаете наверняка?
Макс кивнул:
— Они сказали мне, что я должен быть им благодарен.
Теперь я могу начать новую жизнь с женщиной своей расы.
О Господи, Господи… Мои сыночки… Ариана…
Он безотчетно потянулся к ней, и девушка прижала его к себе. Теперь по ее щекам тоже катились слезы.
Вальмар знал, что нужно делать: Макс должен немедленно уехать, оставаться в Берлине ему нельзя.
— Послушайте, Макс. Вы думали над тем, как вам быть дальше?
— Что вы имеете в виду?
— Разве вы можете оставаться в этой стране после того, что произошло?
— Не знаю… Не знаю… Я хотел уехать еще в тридцать восьмом. Убеждал Сару, но она не желала и слушать… У нее тут были сестры, мать…
Сколько раз Вальмар слышал истории, похожие на эту.
— А потом я не мог уехать, потому что искал Сару и детей. Думал, если найду их, может быть; удастся как-то договориться с нацистами… О Господи, мне следовало догадаться раньше…