Калейдоскоп

Ради Соланж? Господи, но он же убил ее. Однако Артур понимал, что Соланж хотела бы, чтобы он выполнил все пожелания Сэма. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как безумно она любила мужа.

– Нам обоим надо все обдумать, но я убежден, что это было бы ужасной ошибкой. Тебе нужен лучший адвокат по уголовным делам, а не друг, преисполненный к тебе сочувствия. Я не могу! Понимаешь, просто не могу!..

Сэм впервые видел у Артура столь эмоциональную реакцию, но по-прежнему хотел, чтобы тот его защищал.

– Но сейчас, Сэм, важнее судьба девочек. Хочешь ли ты, чтобы я кому-нибудь позвонил?

Сэм подумал и покачал головой. У них были сотни знакомых в театральном мире, но ни с кем их не связывали столь близкие отношения, как с Артуром. У Соланж не было близких подруг. Она полностью посвятила себя детям, мужу и его карьере. У нее никогда не было времени, да и желания общаться с кем-либо другим.

– Слушай, у тебя вообще есть родня?

Артур понимал, что, проведя с другом несколько лет на войне, должен был бы это знать, но в тот момент никак не мог вспомнить. Он знал, что родители Сэма погибли, но сомневался, был ли у него еще кто-нибудь, может быть, какие-то дальние родственники, которые могли бы принять участие в судьбе девочек.

Но Сэм только покачал головой:

– Никого, на кого можно было бы рассчитывать в этом деле. У меня в Бостоне сестра, но, бога ради, не звони ей.

– Почему?

– Я не виделся с ней целую вечность. Она настоящая бродяжка. Забудь про нее.

Но Артур не мог теперь пренебрегать такой информацией. Может, тетя как раз и понадобится девочкам?

– А как ее зовут? Просто на всякий случай. В таких ситуациях не знаешь, что может пригодиться…

– Эйлен. Эйлен Джоунс. Муж у нее отставной моряк, его зовут Джек. Они живут в Чарлстауче. Но поверь мне, они бы тебе не понравились.

Сэм встал, прошелся по камере и глянул в зарешеченное окно.

– Я же не собираюсь приглашать их на уик-энд, в конце концов, но в данной ситуации пренебрегать родственниками не стоит.

У Сэма было три дочери. Две из них – практически еще малышки, и некому было ими заняться, кроме няни, горничной… и Артура…

Сэм снова повернулся к другу:

– А я могу увидеть девочек?

На глазах у него выступили слезы… Его маленькие ангелочки… его малютки… Как он мог оставить их сиротами? Лишил их мамы, мамы, с которой им были бы обеспечены счастливое детство, идеальная жизнь, мамы, которая их обожала, которая всегда была с ними. Это она их всегда целовала, обнимала, купала, укладывала спать, играла, читала им книжки, а теперь…

Одна мысль об их будущем вызывала у него содрогание. Сэм задавал себе вопрос, сможет ли позаботиться о них, когда выйдет на свободу. Но раздумывать об этом не имело смысла. Как бы там ни было, это его долг, ведь, кроме него, у них никого не осталось на свете. Артур посмотрел на него с удивлением:

– Ты действительно хочешь их повидать здесь?

– Нет, наверное, нет… – Сэм говорил едва слышным шепотом. – Я просто думал… Я хотел попробовать объяснить… Хотя бы Хилари…

– Ты сможешь это сделать и потом. Прежде всего надо вытащить тебя отсюда.

– Думаешь, тебе это удастся?

Сэм впервые об этом спросил. Артур не хотел внушать другу ложных надежд.

– Я думаю, у кого-нибудь другого это получилось бы лучше, чем у меня.

– Не важно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобы меня защищал только ты.

– Думаю, что это будет нелегко… для любого адвоката… Честно тебе говорю, Сэм.

Артур понимал, что все-таки должен сказать ему правду.

– Тебе придется ссылаться на умопомрачение… состояние аффекта… Ты во всем признался, вопрос ясен, да и за последние пару лет ты заработал себе соответствующую репутацию.

Пришло время признать горькую правду. Артур давно хотел указать Сэму на то, как чертовски глупо тот поступает. Он ненавидел Сэма за боль, причиняемую мм Соланж, но, с другой стороны, они были друзьями, к то муже успех пришел к Сэму так стремительно и был таким бурным, что он, вероятно, просто не сумел с ним совладать. Сэм стал звездой, когда ему еще не было и тридцати. Ему пришлось оправдывать ожидания почитателей, а кроте тога, быть мужем и отцом.

Он заплатил за это высокую цену, но Соланж неизмеримо большую. Многих переживаний и проблем Соланж Сэм просто не замечал, потому что был слишком занят собой и своей карьерой и в последние годы стал эгоцентричным и избалованным.

Даже его дочери это замечали. Александра недавно сказала Артуру:

– Когда папа дома, мы должны о нем заботиться, а то он очень сердится. Нашему папе нужно внимание.

Соланж постоянно им это говорила, объясняя, что не надо досаждать папе, когда он устал, что лучше угостить его чем-нибудь: шоколадкой, фруктами, или спеть ему только что выученную с мамой песенку. Все домашние привыкли во всем потакать папуле.

А теперь девочки потеряли и Соланж, и Сэма. Артур думал об этом всю дорогу, пока ехал к себе в офис. Он по собственной инициативе решил позвонить крестным и выяснить, не проявят ли они интерес к судьбе детей.

Но крестными в основном были известные актеры, выбранные из-за громких имен, и никто из них не выказал участия к детям. Их гораздо больше интересовало, почему Сэм это сделал, сошел ли он с ума, спровоцировала ли его Соланж, когда будет процесс… но никто не спросил, что теперь будет с детьми.

В итоге Артур понял, что рассчитывать на них не приходится. Он решил иметь в виду сестру Сэма, но пока, учитывая сто пожелание, не стал ей звонить.

Затем Артур занялся проверкой банковских счетов Сэма, чтобы сориентироваться в его делах. Их состояние привело его в ужас. Сэм тратил все, что зарабатывал, – главным образом на шикарную жизнь и любовниц. Он взял крупную ссуду в счет будущего гонорара за очередной спектакль, но это не решало проблемы его долгов. Денег едва хватило бы на зарплату няне и горничной в ближайшие несколько месяцев до окончания процесса, Дети оказались в критической ситуации, а Артур вспомнил, что Соланж не один раз об этом заговаривала с мужем. Она всегда хотела, чтобы Сэм подумал о девочках и откладывал деньги на их образование. Но вместо этого он покупал ей драгоценности и шубы, а сколько тратил на других женщин – одному богу известно. Сэм слыл щедрым человеком и никогда не скупился, если был при деньгах.