Наследник

Стушевавшись, я отвел взгляд.

— Да нет… Просто интересно стало — откуда ты пряники достаешь?

От такого ответа мавка закашлялась едва, не подавившись куском, и густо покраснела. Лилит сдавленно хихикнула. Я и сам, сообразив, что именно сказал, не знал — смеяться или краснеть. Ситуацию спасла мавка. Справившись с непослушным пряником, она отряхнула руки и решительно встала. Отвернувшись — совсем не из скромности, а под строгим взглядом Лилит, — я потуже запахнул ветровку и пожалел, что мавка не носит бикини. Тогда мне не приходилось бы отводить взгляд.

— Ну что, пошли? — Скорее утвердительно сказала она. — А то время идет… Пока еще до места доберемся! А упырей хватиться могут… Да и ты все глаза себе вывернешь.

Последнее относилось ко мне. Самое интересное, что, судя по ухмылке, ее это совершенно не беспокоило, скорее наоборот. Но вот взгляд, которым наградила меня Лилит… Я поспешно вскочил, демонстрируя готовность продолжать путь невзирая ни на что.

Мавка легко перепрыгнула ручей и тенью скользнула меж деревьев. Ни одна веточка не хрустнула под ее босой ногой. Сглотнув набежавшую слюну, я заворожено проследил как меж густых ветвей мелькнули белоснежные точеные ножки.

— Слюну подбери! — Насмешливо, и немного зло, произнесла Лилит, и, не дожидаясь меня, проследовала за мавкой.

Нет, никогда мне не понять женщин! Сама идет помогать мне освобождать мою девушку, и при этом злиться, что смотрю на кого-то кроме нее. Ну, где тут, скажите, логика?

А я только начал считать ее своим другом!

Глава 30

— Пришли! — Изящная ручка мавки аккуратно раздвинула, сплошь покрытые мясистыми, темно-зелеными листьями, ветки кустов. От прикосновения, пара листиков сдвинулись с привычных мест, обнажая налитые соком рубины ягодок. — Волхвы там.

Я, с любопытством, заглянул в получившуюся амбразуру. Сразу за кустами лес обрывался. Именно обрывался, а не заканчивался. Словно кто-то острым ножом провел четкую грань, отделив лес от огромного поля. Вдалеке, едва проглядывался высокий кирпичный забор и покрытая темно-серой черепицей крыша.

— Дальше вам придется самим. В поле от меня вам все равно никакой помощи не будет. Это в лесу я почти хозяйка, а здесь свои хозяева имеются.

Я только кивнул, смиряясь с неизбежным.

— Все равно спасибо. Без тебя мы бы и досюда навряд ли б дошли.

Мавка кокетливо пригладила струящиеся по плечам и груди русые локоны. Длинные ресницы затрепетали, когда она томно прикрыла глаза.

— Неужели я за это не получу даже такой малости, как дружеский поцелуй?

Вопрос заставил меня поперхнутся и вопросительно посмотреть на Лилит. Однако та сделала вид, что ничего не расслышала, лишь пристальней всматривалась в стоящий в отдалении домик, предоставив все решать самому. Немного обидевшись, я решил отомстить. Решительно притянув к себе зардевшуюся мавку, впился долгим поцелуем в мягкие губы. Поцелуй отдавал медом, цветами, и еще чем-то таким сладким и нежным, что голова закружилась, захотелось растянуть этот краткий миг на долгую вечность. Руки сами собой крепче обхватили осиную талию…

— Кхм! — Требовательно раздалось под ухом.

С неохотой отстраняясь от мавки, я наткнулся на горящий яростью взгляд Лилит. Стоило порадоваться, что она не умеет воспламенять взглядом, хотя в воздухе все явственнее пахло паленым.

— Ах! — Делая вид, что готова упасть в обморок, выдохнула мавка, подливая масла в огонь. — Меня еще никто так не целовал! Если передумаешь, возвращайся ко мне. Обещаю — скучно не будет!

И заливисто хохоча, она легко вспрыгнула на высокую ветку дуба и скрылась в густой листве. Еще долго после ее ухода, у меня в голове звенел напоминающий перезвон колокольчиков смех.

— Бабник! — Презрительно выдохнула Лилит. — Ишь, как потек. Стоило этой девке состроить глазки, как ты уже готов тащиться за ней на край света! У, кобелина! Развратник! Маньяк! Извращенец! Зоофил!

— Э, стоп! — Прервал я поток «комплиментов». — Это почему это зоофил?

Она словно этого и ждала.

— А потому! Видел, как она по деревьям прыгает? Это в Африке обезьяны так и не научились говорить, а в России чего только не случается!

— Обезьяны шерстью покрыты и черные. — Не подумав, бухнул я.

Лилит мстительно сощурила глаза.

— Шерсть у нее, такие как ты повытерли. А кожа белая… Так солнце здесь не в пример Африке. В России о хорошем загаре только мечтать приходиться. А эта и вообще на солнце не выходит, в тени деревьев сидит…

— Да ладно тебе! — Все еще пребывая под впечатлением от поцелуя, миролюбиво проговорил я. — Подумаешь поцеловались. Всего-то и делов…

Глаза Лилит вспыхнули с новой силой. Грудь поднялась, набирая побольше воздуха для нового взрыва. Я, на всякий случай, втянул голову в плечи и зажмурился. Долгие секунды сложились в минуту, полторы, но взрыва не было. Я осторожно приоткрыл один глаз.

Лилит стояла вполоборота ко мне, опустив голову так, что лицо полностью скрывали огненно-рыжие волосы. Поникшие плечи подозрительно вздрагивали.

— Лилит, — робко позвал я, — Лилит, ты чего, а?

Она не ответила. Сомневаясь, правильно ли я поступаю, я положил руку ей на плечо. Она не отстранилась, но и не подняла глаз.

— Дурак. — Произнесла она так тихо, что я с трудом разобрал слова. — Ну, какой же ты дурак!

Плечо под моей рукой мелко задрожало.

— Лилит, — я вконец растерялся. — Ты что, плачешь?

Она ненадолго замерла, а когда вскинула голову, на лице застыла прежняя насмешливая ухмылка. Чуть курносый носик задорно задрался вверх.

— Вот еще! С чего бы это?!

Спрашивать, почему у нее красные глаза, я не стал.

Солнце нехотя ползло по кристально чистому небосклону, постепенно меняя цвет с ослепительно-желтого, на багрово-красный, зловеще увеличиваясь в размерах. Нависнув ненадолго над виднеющейся вдали серой крышей, оно стремительно ринулось вниз, скрываясь за горизонтом. Несколько долгих минут горизонт пылал, выкрашенный последними лучами в краски всепожирающего пожара, а затем на землю упала тьма.

Ночь наступила внезапно. Считается что в наших широтах такого не бывает — ерунда! Как раз в наших широтах возможно все. И метель в конце мая и веселый перезвон капели в январе.

— Ты чего, заснул? — Увесистый тычок по ребрам, вывел меня из глубокой задумчивости. Судя по всему, Лилит и думать, забыла о недавней ссоре… Или решила отложить это на время.

— Уже идем?

— Стой. — Остановила Лилит, видя что я уже собираюсь покинуть наше убежище в густых кустах. — Сначала решим, как пойдем.

— А чего решать? — Удивился я. — Вон дом, сейчас мы быстренько добежим…

— Угу, а у самого забора или, что скорее, на полпути, получим несколько увесистых ударов от негостеприимной кучки волхвов.

— Но ведь темно… — Нерешительно протянул я. — Думаешь, заметят?

— Уж будь уверен. — Успокоила Лилит. — Вряд ли они такие дураки, чтобы полагаться только на свои глаза. Держу пари, что после того как ты исчез из их поля зрения, бдительность только усилилась. Может приборами ночного видения они и не запаслись, но уж ловушек на подходах к дому наставили. Неспроста дом так расположен.

С этим я спорить не мог. И, правда, дом возвышался в самом центре огромного поля, одинаково далеко от полоски леса с любой стороны. Трава по колено, не выше — незамеченной, разве что кошка проскользнет. Небось, специально лес вырубали, да и траву время от времени выкашивают. А уж сколько в такой траве можно ловушек спрятать, даже не магических, а простых, вроде натянутых проволочек, прикрепленных к сигнальным ракетам, и думать страшно! Поэтому, для начала, я постарался убедить себя, что волхвы побрезгуют прибегать к технике, и ограничатся волшбой.

— Слушай, а как быть, если они все поле оцепили?

Лилит ненадолго задумалась, внимательно всматриваясь в скрытое мраком пространство. Луны на небе еще не наблюдалось, мерцающие в вышине звезды светом не баловали, так что единственным ориентиром служил желтоватый свет окон далекого домика.