Наследник

— Я ухожу, Боруэль. — Только и ответил я.

— Иди, Максим. Надеюсь, ты придешь туда, куда нужно.

Миновав застывшую в благоговении толпу и потерявших дар речи проповедников, я покинул помещение секты. Как Боруэль и обещал, никто даже не попытался воспрепятствовать этому. Лишь на пороге возникла небольшая заминка, когда я нагнулся перевязать шнурки. Мысленные щупальца выстрелили в разные стороны, охватывая сектантов и проповедников невидимой глазу паутиной. Сердце застучало мощнее, помогая организму, справится с навалившимся напряжением. Подобно мощному серверу, мой мозг успевал разослать сотни приказов и установок, сминая податливые мысли сектантов, проламывая психологические барьеры проповедников.

Когда спустя минуту я выпрямился и продолжил путь к выходу, за спиной остались десятки ошарашенных людей. Недоуменно оглядывая себя и соседей, каждый задавался вопросом: что я здесь делаю, и как сюда попал? За них больше можно не беспокоиться — сломать поставленные мной барьеры не по силам ни одному психологу. И раскалывающая мою голову пульсирующая боль невысокая цена за их спасение из секты.

Раздался негромкий смех Боруэля и захлопнувшаяся дверь навсегда отделила меня от церкви Свидетелей Первого Причастия. Если я поступил правильно, почему на душе гадкое предчувствие?

Разгадка была настолько проста, что страшно было даже подумать об этом. Коготок увяз — всей птичке пропасть. Меня снова поставили в ситуацию, когда не применить силу было нельзя. И желание расстаться с наследством деда стало еще слабее. Вот что значил смех Боруэля. Вот почему никто не воспрепятствует моей мести. Одолеть волхвов, не применяя силу невозможно… Расстаться после этого с силой будет еще невозможнее. Мышеловка захлопнулась.

Из глубины полутемного коридора подозрительно блеснули желто-зеленые глаза. Деликатно откашлявшись, кот дождался, пока я захлопну дверь, и лишь после этого спросил:

— Ну, и где тебя лешие носили?

Не включая в прихожей свет, в темноте не так видно залившую лицо бордовую краску, я скинул ботинки, даже не утруждая себя развязыванием шнурков. Нитки пропущенные для крепости через подошву жалобно скрипнули — вот так и портится обувь.

— Да так… Глупость сделал. — Как можно равнодушнее бросил я. — Впрочем, как всегда.

Глава 23

Заснул я только под утро, когда над крышами дальних домов блеснули первые солнечные лучи. Грустные мысли как-то не особо способствуют сладкому сну, да и тупая, пульсирующая боль в голове никак не желала проходить. О том что бы избавиться от нее с помощью силы я даже не думал. И так привык к чудесам, дальше некуда. Лучше не усугублять.

Сон только-только начал сниться, как мягкая кошачья лапа бесцеремонно ткнула в плечо. С трудом разлепив так и норовящие закрыться глаза, я вопросительно посмотрел на кота.

— Вставай, Макс, нечего разлеживаться. Время имеет скверную привычку быстро проходить мимо нерасторопных.

Не споря, я метнулся в ванную сполоснуть заспанное лицо. Холодная вода взбодрила, почти полностью прогнала сон. Окончательно придти в себя помогла чашка крепчайшего чая.

— Значит так, — пока я прихлебывал чай, Грязнуля делился результатами своих ночных бдений. — Значит так, есть несколько способов быстро отыскать девушку. Легкими я их не назвал бы. Прежде всего, по тому, что придется научиться еще кой-каким способам волшбы…

— А нельзя ли без этого? — Поморщившись, прервал я кота. — Может, есть другие способы?

— Увы, нет… — Кот пристально посмотрел мне в глаза. — А с чего ты так не хочешь волховать? Что тут такого?

Таиться дальше не было смысла. Опустив кое-какие подробности, я пересказал ночной разговор с Боруэлем и свои догадки по этому поводу. Когда я закончил, мордочка кота выражала озабоченность.

— Вот как? — произнес кот, задумчиво поскребя задней лапкой за ухом. — Странно. Не должно было быть такого эффекта… Видно недоглядел где-то твой дед. Хотя… Скорее всего, причина тут не только в силе…

Кот начал дотошно расспрашивать меня обо всех разговорах с ангелами и чертями. Пришлось напрягать память и вспоминать, вспоминать, вспоминать… Выслушав, Грязнуля долго думал что-то бурча себе под нос, сопоставлял, наконец кивнул.

— Похоже Мария права. Искорка Рода превратилась в пламень. А любое пламя нуждается в подпитке. Костер требует сухих сучьев. Чем суше, тем ярче и бездымнее пламя. Но оно оставляет лишь угли и пепел… Ты оказался не готов. Твой дед не учел, что это может произойти с тобой. Пламя будет брать из твоей души то, что ему нужно для жара. Когда ничего не останется, сила пропадет… вместе с тобой.

Еще не лучше! Ошарашенный до глубины души, я нашарил на столе сигареты, закурил не чувствуя вкуса дыма. Значит эта штука еще и убить меня может?!

— И… что делать?

— А ничего. — Вздохнул кот. — Либо найти хорошего наставника, как минимум обладающего сходной силой, что вряд ли возможно в нашей ситуации, либо…

Он не договорил, но понять, что подразумевается под этим «либо» труда не составило. Конечно же, вернуть Сварога и отдать ему этот несчастный дар.

— Как бы то ни было, — нахмурился я, — сначала нужно найти Надьку. Говори, что придумал. Будем надеяться, что сгореть я не успею.

Кот окинул меня испытающим взглядом, кивнул:

— Будем надеяться… Сделать мы можем не так уж много, самое простое было бы с помощью яблока, но уж больно ненадежно, да и у тебя вряд ли получиться… Но попробовать надо. Самое надежное это клубочек зачаровать, да в городе с ним не побегаешь, автомобили там, внимание опять же… Да и что делать, если ее за город увезли? Клубочек, он ведь по дорогам кататься не будет, он на прямик привычный… Значит так, давай дуй за яблоками, а там посмотрим.

Несмотря на ранний час, рынок гудел, словно осиный улей. С чего бы это? Подумал я, но тут же едва сдержался, что б не хлопнуть себя по лбу, распугивая людей: выходной! С этим отпуском как-то потерялся я в днях недели. Мне что среда, что воскресение — все едино. А сегодня суббота. Кто вчера не уехали на дачи, с утра пораньше поспешили по магазинам и рынкам.

С трудом проталкиваясь сквозь густой людской поток, я торопливо бродил по рынку в поисках фруктовых рядов. Фрукты отыскались сразу после рыбы и мяса. Ассортимент на удивление оказался небогатым, и это при нынешнем-то изобилии, когда арбузы продают даже в феврале! Миновав с десяток лотков, я остановился перед палатками с одеждой и бытовой химией. Покачав головой, я вернулся к фруктам. Бананы, абрикосы и персики интереса не вызывали, груши тоже. А вот перед яблоками я останавливался надолго, внимательно рассматривая предлагаемый товар.

Продавец, улыбнувшись мне как можно благожелательнее, вернулся к прерванному разговору. Его коллега стоящий у лотка с настоящими американскими кроссовками изготовленными в Китае, округлив глаза, рассказывал отчаянно жестикулируя:

— Слушай Вано, я такую девушку видел! Глаза зелёные как виногpад, щечки pозовые как спелые яблочки, губки как вишенки, Фигуpа как гpуша. Слушай, Вано, может это любовь?

— Э-э-э-э, какой такой любовь, это авытамыноз! Ыди, овощи, фpюкты кющай.

В этот момент внимание продавца кавказца перекинулось на меня.

— Вазми грушу, дарагой! — Улыбаясь во все тридцать два зуба предложил он. — Груша — м-м! Пальчики оближэш!

— Да мне яблоки нужны.

— Вазми яблоки, да? Яблоки тоже — м-м! — Он снова причмокнул. — Нэ пожалэешь!

Я с сомнением оглядел малюсенькие словно горох, сморщенные яблоки. Заметив выражение моего лица, продавец горячно затараторил, размахивая руками, чуть не сбивая свой товар с прилавка.

— Харошие яблоки! Зачеэм так смотришь? Нэ веришь, да? На, сам папробуй!

С этими словами, он протянул мне яблоко. Покачав головой, я отказался от угощения. Продавец обиженно насупился и замолчал, зыркая на меня исподлобья сердитыми глазами. Кинув взгляд на соседние лотки, я убедился, что и там дела с яблоками обстоят неважно. Брать такие очень не хотелось. В голове, не переставая, вертелись отрывки из детских сказок повествующие о румяных наливных яблочках катящихся по тарелочкам… Эти до наливных и румяных немного недотягивали… Вернее сказать перетягивали на полгода.