Страница 54 из 68
Редкие облака практически не скрывали полной луны, что меня, с одной стороны, обрадовало — и без прибора ночного видения все было видно достаточно неплохо. С другой стороны, это же обстоятельство огорчало — мужиков немцам тоже будет видно хорошо. Впрочем, они — профессионалы с огромным стажем и почти звериным чутьем, выработанным за годы службы. За них я был спокоен. Практически все мысли мои сейчас занимал Антон.
«Как он? Где? Тот ли это „фильтр“? Не ошибся ли „язык“, указавший нам на этот лагерь?» — чехарда мыслей, однако, не отвлекала от наблюдения.
С моей позиции, расположенной метрах в ста от лагеря, было прекрасно видно проволочный забор лагеря и небольшую низину за ним. Из-за хорошей подсветки я даже различал движения часовых на вышках, а вот пленные, спящие вповалку под длинным навесом да и просто под открытым небом, видны были плохо. Пожалуй, разглядеть среди них нашего друга не смог и фэнтезийный эльф. Час или около того вокруг все было тихо. Вдруг послышались громкие голоса, смех, а затем несколько грубых окриков по-немецки. Прильнув к окулярам, я увидел картину, показавшуюся поначалу странной. Пятеро солдат под предводительством унтер-офицера (галун на погонах ярко блестел в лунном свете) вывели из лагеря в низину троих пленных и, дав им лопаты, заставили копать. Приглядевшись, я убедился, что Арта среди них нет. Казалось, это должно было меня успокоить, но развернувшаяся передо мной сценка настолько была похожа на виденные в детстве фильмы «про войну и злых фашистов», что заставила меня стиснуть зубы. Буквально через минуту до меня дошел смысл этих нехитрых приготовлений. Пока пленные копали, немцы перешучивались, смеялись и прикладывались к какой-то фляжке. Видимо, со спиртным, так как голоса их становились все громче, язык грубее, а шутки похабнее.
Когда одному из солдат показалось, что русские слишком медленно копают, он подскочил к одному из пленных и ударил того прикладом по голове. Остальные немцы, изрядно уже захмелевшие, увидели в этом новую забаву и присоединились к товарищу. Унтер при этом спокойно наблюдал за происходящим, а двое русских продолжали копать.
Хорошенько избив красноармейца, солдаты снова сунули ему в руки лопату. Однако тот, по вполне понятным причинам, стал работать еще медленнее.
Тогда немцы выволокли его за волосы из ямы и снова начали бить. По всей видимости, унтер-офицеру это зрелище надоело. Скомандовав солдатам прекратить, он приказал поставить красноармейца перед ним. Те рывком подняли пленного, а унтер вытащил пистолет и прострелил нашему правую ногу. Я вздрогнул, красноармеец закричал, солдаты заржали. Немец снова поднял пистолет и прострелил бедняге руку! Какую, я не видел… Еще выстрел! Крик! Выстрел! Крик!
«Сука хренова! Сволочь! Что же ты делаешь, европеец долбаный?!»
Стиснув рукоятку пулемета, я вышел в эфир:
— Фермер, здесь Тотен, наблюдаю шесть целей. Они расстреливают красноармейцев. Прошу разрешения на открытие огня.
В ответ я услышал злобное шипение командира:
— Тотен, твою мать! Лежать тихо и не высовываться, даже если там их на кусочки резать начнут. Если откроешь огонь, я сам тебя закопаю! Как понял?!
— Принял. Понял. Отбой.
Оставалось молча лежать и смотреть на развитие этой драмы. Красноармеец уже даже не кричал, а только выл протяжно на одной ноте — его пинали ногами по только что простреленным конечностям… Во рту у меня появился солоноватый металлический привкус, и я понял, что, сдерживая матюки, до крови прокусил губу. Через пару минут развлечение гитлеровцам наскучило, и они, взяв винтовки, забили несчастного прикладами. Мир, освещенный призрачным сиянием луны, внезапно «поплыл», и, чтобы не упасть в обморок, я сунул в рот загубник «кэмела»[83] и принялся жадно пить.
Немцы приказали оставшимся бойцам докопать третью яму, свалить туда покойника и засыпать его землей. Потом расстреляли следующего. Последний закопал его могилу. Его столкнули в «свою» яму и тоже застрелили. Солдаты лениво закидали последнюю могилу землей, собрали инструмент и ушли.
Примерно через час после развязки вернулись старшие. Командир поначалу, видимо, хотел высказать все, что думает по поводу порядка в эфире и четкого выполнения распоряжений, но, увидев меня, бледного, с дрожащими руками, решил отложить нравоучения. Он положил руку мне на плечо и сказал:
— Терпи. Потом с суками поквитаемся.
ГЛАВА 14
«…Резко ухудшилось положение с топливом — наличные запасы составляют в танковых дивизиях — 1,2 штатной, в моторизованных — 1. Соответственно ведение маневренных действий затруднено.
Опоздание с подходом частей 8-го АК (8-я и 28-я пд) также вынуждает меня вести фронтальное наступление на позиции Советов, в результате чего потери в танках в условиях ведения боев в городской застройке превосходят всякие разумные пределы.
Противник оказывает сильное давление в районе Дорогобуж — Ярцево. По данным разведки, против фронта моей группы действует Армия Советов под командованием генерала Рокоссовского.
Контрудар в направлении Ярцево — Соловьево, начатый 28 июля силами 39 мк, позволил остановить, но не отбросить большевиков. Переправы в районе Соловьево взять пока не удалось.
Командир 7-й тд докладывает о нехватке артиллерийских снарядов.
Генерал-фельдмаршал отложил в сторону листок с шифрограммой:
— А что у Гейнца?
— По последним данным, его парни дерутся за Гомель. Но со снабжением у них тоже не очень, господин фельдмаршал, — ответил начальник штаба. — Он с утра связывался со мной — собирается приехать.
— И что вы можете на это мне ответить, господа? — вопрос был адресован двум армейским и одному эсэсовскому генералу.
— Господин фельдмаршал, — взял слово эсэсовец, — нами совместно, — кивок в сторону армейцев, — уже разработан план операции, которая покончит с обнаглевшими бандитами. Для меня скорейшее решение этой проблемы — дело чести! Уже две недели как назначен рейхскомиссар Вайсрутении, господин Кубе, и должен сообщить вам, что примерно через неделю нас должен посетить сам рейхсфюрер!
§ 1
Тремя днями строгого ареста наказывается:
1) тот, кто после сигнала побудки немедленно не встанет с нар или не приведет в порядок койку или комнату.
§ 4
Восемью днями строгого ареста наказывается:
1) тот, кто собирает подписи с целью подачи жалобы;
5) тот, кто задержится в чужом отделении барака, даже в пределах своей арестантской роты.
§ 8
Четырнадцатью днями строгого ареста и 25 палочными ударами в начале и в конце отбытия ареста наказывается:
2) тот, кто в письмах или прочих сообщениях неблагоприятно отзывается о национал-социалистских руководителях, о государстве и правительстве, властях и учреждениях, прославляет марксистских или либеральных вождей или партии Ноябрьской революции, сообщает о событиях в концентрационном лагере.
§ 11
Тот, кто в лагере, на рабочем месте, в местах ночлега, в кухнях и мастерских, в отхожих местах и местах отдыха занимается разговорами о политике с целью подстрекательства к бунту, произносит подстрекательские речи, сговаривается с другими с этой целью, создает банды или занимается чем-либо подобным, собирает как правдивые, так и ложные сведения для гнусной враждебной пропаганды о концентрационных лагерях и их учреждениях, получает их, прячет, рассказывает, передает их посторонним посетителям или кому-либо другому, при помощи тайной переписки заключенных или другим способом выносит их из лагеря, передает их письменно или устно освобожденным или переведенным в другой лагерь, перебрасывает при помощи камней иди чего-нибудь другого за лагерную стену или изготовляет тайные письма, далее, залезает с целью подстрекательства на крыши бараков, подает знаки при помощи световых сигналов или другим способом, или пытается установить связь с внешним миром, или кто склоняет других к побегу или преступлению, дает советы в этом смысле или поддерживает другими средствами,
Будет повешен как подстрекатель!
§ 19
Арест отбывается в камере-одиночке с жесткой постелью, на хлебе и воде. Раз в четыре дня арестант получает горячую пищу.
Штрафные работы представляют собой тяжелую физическую или особенно грязную работу, которая производится под особым надзором. В качестве дополнительных наказаний могут быть использованы:
штрафная маршировка, наказание палками, запрещение переписки, лишение пищи, жесткая постель, привязывание к столбу, выговор и предупреждение. О всех наказаниях делается отметка в деле.
Арест и штрафные работы удлиняют срок превентивного заключения самое меньшее на 8 недель; назначение дополнительного наказания удлиняет срок превентивного заключения самое меньшее на 4 недели. Заключенные, которые были посажены в камеру-одиночку, в ближайшее время не подлежат освобождению.
С подлинным верно:
83
«Кэмел» — жаргонное название гидрационной системы CamelBack.