Страница 6 из 14
12 марта в Лондоне, за завтраком с министром иностранных дел Германии И. Риббентропом, премьер Н. Чемберлен по этому поводу сказал: «…Когда это неприглядное дело (аннексия Австрии. — Прим. авт.) будет позади и будет найдено разумное решение, можно надеяться, что мы сможем начать серьезно работать над германо-английским соглашением»[22].
Такая позиция руководителей США, Франции и Великобритании только разожгла захватнический аппетит фашисткой верхушки. Наступил черед Чехословакии. В недрах Верховного главнокомандования вермахта, генералы в срочном порядке принялись верстать план ее захвата.
У последней черты. Мюнхенский сговор
Подготовка к оккупации Чехословакии шла по уже хорошо обкатанному на Австрии сценарию. К 20 апреля — дню рождения А. Гитлера — начальник штаба Верховного главнокомандования В. Кейтель вооруженными силами Германии преподнес ему подарок — план военной операции вермахта против Чехословакии, получившей кодовое название «Грюн». За несколько месяцев до ее начала гитлеровская пропаганда развернула оголтелую античешскую компанию «…в защиту трех с половиной миллионов «несчастных» судетских немцев, стонущих под игом чехов». Рупор гитлеровской пропаганды Й. Геббельс вещал: «…Мы не станем дальше смотреть на то, как измываются над тремя с половиной миллионами немцев. Я не потерплю ни при каких обстоятельствах, чтобы в Чехословакии и дальше угнетали немецкое меньшинство».
Скрытые мины, заложенные в Версальском договоре — отобранные у Германии земли — спустя 19 лет начали взрываться. В тот решающий для Европы момент, когда еще сохранялась возможность остановить фашизм и большую войну, Советский Союз решительно заявил, что готов выполнить свои союзнические обязательства перед правительством Чехословакии — оказать ему всестороннюю, в том числе и военную помощь.
17 марта 1938 г. в интервью представителям СМИ министр иностранных дел СССР М. Литвинов сделал заявление. Касаясь «возникновения угрозы Чехословакии», он предложил: «…Трем заинтересованным великим державам — Франции, России и Великобритании — выступить с совместной декларацией, которая бы стала наилучшим путем предотвращения войны».
Предложение руководителей Советского Союза, как отмечал Черчилль, «…встретило прохладный прием в Париже и Лондоне»[23].
Британские и французские политики не захотели откликнуться на призыв М. Литвинова. Более того, они ничего не сделали, чтобы повлиять на позицию руководителей Польши и Румынии, отказавшихся пропустить через свою территорию части Красной армии, которые советское правительство намеривалось направить на помощь Чехословакии. Вместо этого британский премьер Н. Чемберлен решил умиротворить А. Гитлера.
16 сентября 1938 г. под Мюнхеном, в резиденции рейхсканцлера Германии Берхтесгадене, в ходе переговоров с А. Гитлером он согласился на расчленение Чехословакии. В Лондон Н. Чемберлен вернулся, сияя белозубой улыбкой, и громогласно с трапа самолета объявил: «…Я привез вам мир!» «Мир», который спустя три года обернулся десятками миллионов безвинных человеческих жертв.
«…Английский премьер сам нанес визит Гитлеру в момент, когда они (руководители Чехословакии. — Прим. авт.) впервые оказались хозяевами внутреннего положения в Судетской области…Когда известие об этом было в Праге, руководители Чехословакии не могли поверить ему… Расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно капитуляции западных демократий перед нацистской угрозой применения силы… Позиция Польши, связанная с отказом пропустить советские войска через свою территорию, была такова: «С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими — нашу душу», — вспоминал об этом позорнейшем акте У. Черчилль[24].
Так в сентябре 1938 г. был упущен уникальный шанс по созданию антигитлеровской коалиции и предотвращению войны в Европе. Свидетельством тому служат показания фельдмаршала В. Кейтеля, данные им на Нюрнбергском процессе. В частности, на вопрос представителя Чехословакии полковника В. Эгера: «Напала бы Германия на Чехословакию в 1938 г., если бы западные державы поддержали Прагу?» Кейтель ответил: «.Конечно, нет. Мы не были достаточно сильны с военной точки зрения. Целью Мюнхена было вытеснить Россию из Европы, выиграть время и завершить вооружение Германии»[25].
В отношении позиции руководства Польши точнее, чем У. Черчилль, видевший в ней ключевое звено в борьбе с экспансией коммунизма в Центральную Европу, не скажешь. С достойной уважения прямотой он писал:
«…Героические черты польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания… Слава в периоды мятежей и горя, гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнуснейших!»[26].
Еще не успели высохнуть подписи А. Гитлера, премьеров Великобритании и Франции Н. Чемберлена и Э. Даладье под Мюнхенским соглашением, как на следующий день, 30 сентября, польское правительство направило в Прагу ультиматум с территориальными претензиями. В нем оно настаивало на немедленной передаче Польше пограничного района Тешин. Подобно мелким стервятникам, руководители Польши спешили поживиться за чужой счет и под шумок набросились на «труп Чехословакии», которую рвали на части Германия и ее будущий союзник Венгрия, прихватившая себе южные районы Словакии.
Об этой гнуснейшей странице в предательской политике западных стран нынешние их руководители предпочитают не вспоминать, зато на каждом углу, к сожалению, в России также находятся подпевалы. Крича о преступном пакте Молотова-Риббентропа, они в то же время предпочитают не говорить о том, как руководители Великобритании и Франции не захотели использовать последний шанс, чтобы остановить А. Гитлера и не допустить большой войны в Европе.
Легко овладев Чехословакией и ее высокоразвитой промышленностью, фашистская Германия нацелилась на следующую жертву — Польшу. И здесь снова сработали мины замедленного действия, заложенные в Версальском договоре. Как в случае с Австрией и Чехословакией, в германских СМИ была начата пропагандистская компания, направленная на возвращение земель, переданных Польше.
На этот раз агрессивные действия фашистского руководства вызвали волну возмущения в британском обществе. Под его давлением правительство Н. Чемберлена вынуждено было реагировать. 31 марта 1939 г. он, выступая в палате общин, заявил, что правительство взяло на себя гарантию независимости Польши. Однако юридического оформления это обязательство так и не получило. Британские политики, испытывавшие все большее давление общества, возмущенного потаканием фашистам, вынуждены были затеять игры вокруг Польши и попытались втянуть в них Советский Союз. Непредсказуемость и все возрастающая агрессивность А. Гитлера вызывала у них, как у дрессировщика, опасение, что взбесившийся зверь может наброситься на хозяина и, страхуясь на этот случай, они подыскивали подходящее средство. В их представлении натравить друг на друга два тоталитарных режима являлось наилучшим выходом из положения.
Грязные игры
С этой целью во второй половине апреля 1939 г. британское правительство подбросило затравку советскому руководству — проект декларации, определяющей меры обеспечения мира и европейской безопасности. Одно из ее положений гласило: «…В случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который бы оказывал сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден более удобным»[27].
22
Documents on German Foreign Policy. Series D. Vol. 1 pp 227.
23
У. Черчилль. «Вторая мировая война». Кн.1. Т.1. Стр. 126. М. 1991 г.
24
У. Черчилль. «Вторая мировая война». Стр. 137, 145, кн.1, т.1, М., 1991 г.
25
У. Черчилль. «Вторая мировая война». Стр. 145, кн. 1, т.1, М., 1991 г.
26
У. Черчилль. «Вторая мировая война». Кн.1. Т.1. Стр. 146.
27
АВП. Дело англо-франко-советских переговоров 1939 г. ф. 069, оп. 23, д. 1, п.66, л. 33.