Круговорот

Плевательные трубки тоже присутствовали и висели на перекинутых через короткие шеи веревках. Появление аборигенов свидетельствовало об их мирных намерениях. В противном случае, людей бы атаковали из укрытия, всадив в каждого по десятку шипов. Для Сани все дикари были на одно лицо. И он не сразу определил плененного им Альбиноса. Тот стоял рядом с мутантом, голову которого венчала оскаленная пасть, какой-то подземной твари. Судя по шапке, это был самый главный начальник Альбиносов. А может и не самый главный, но определенно начальник. Мутанты окружили играющего на дуде Чона и стояли так довольно долго, наслаждаясь струящейся из флейты музыкой. Оставалось лишь гадать, сколько времени мог продолжаться сей сольный концерт? В конце концов, Чон закончил музицировать и пристально посмотрел на Альбиноса в шапке.

— Чон, — представился он, при этом стукнул себя в грудь кулаком.

— Га, — ответил мутант, приблизив, в свою очередь, руку со сжатым в ней копьем к своей впалой груди. Имя старшего аборигена было совсем коротким. Раньше оно наверняка звучало по другому — Ганс или Габриэль или Гарри. Но теперь язык мутантов обеднел настолько, что их речь состояла из слогов.

Соответственно имена тоже претерпели сокращения. Чон протянул мутанту флейту и тот не совсем уверенно принял ее…

Приложил к губам… Дунул… Флейта издала протяжный звук, который привел дикарей в неописуемый восторг. Саня не остался в долгу и подарил другу Га свой длинный нож, чем снискал одобрение всех присутствующих аборигенов. Контакт с подземными жителями состоялся. Неизвестно, за кого дикари приняли Саню с Чоном. Тем не менее, в их поведении больше не было вражды. Узкоглазый колдун, наверняка, залез в подсознание вождя мутантов и внушил ему какие-то простые истины: «Мы друзья. Мы не желаем вам зла… Вы должны любить нас, как любите самих себя». Запудривание мозгов прошло успешно, и мутанты пригласили людей в свой лагерь, до которого пришлось добираться по старой канализационной шахте. Канализация вывела к широкой, очищенной от мусора площадке, где горели сложенные из коряг костры. У костра суетились Альбиносы разных полов и возрастов. Готовили какое-то варево в глиняных чанах. Судя по чанам, гончарное дело у дикарей было развито. А вот что касается металлургии, то до нее еще эволюция не дошла: вещей из железа у Альбиносов не наблюдалось. Мутанты очень подозрительно встретили гостей. Некоторые мужчины даже похватали оружие. Вождю Га пришлось успокаивать своих не на шутку встревоженных воинов громкими выкриками. В лагере мутантов не наблюдалось спальных мест — ни тебе лежаков, ни подстилок. Вскоре выяснилось, что ночуют дикари совсем в другом месте — а именно в древнем бункере, вход от которого виднелся неподалеку и представлял собой большой круглый люк, замурованный в бетонную стену. Мощная, выполненная из высокопрочного сплава дверь от люка была растворена настежь. Ее толщина достигала полуметра. Имелись задрайки и механизм гидравлического закрытия. Только вся эта система рычагов давно пришла в негодность. Посему дверь находилась в неподвижном состоянии уже многие века. И сдвинуть ее с места мог, разве что, мощный бульдозер. Сане с Чоном разрешили беспрепятственно пройти вовнутрь бункера. За порогом оказался большое помещение, уставленное мертвыми механизмами. Стены этой агрегатной станции, да и остальные конструкции густо покрывал все тот же фосфоресцирующий мох, что наводило на мысль об его неприродном происхождении. Этот мох, скорее всего, был искусственно выращен древними предками нынешних Альбиносов. Вначале его применение ограничивалось лишь бункером, но впоследствии споры нашли более благодатную почву и перекочевали на росшие под землей корни. Люди, сопровождаемые Альбиносами, преодолели помещение агрегатной станции и вошли в утробу автономного убежища Предшественников. Они двигались по длинному, описывающему большой овал коридору, к которому примыкали сотни жилых помещений. Двери везде отсутствовали, и входные проемы были завешаны шкурами или закрыты от посторонних глаз большими кусками пластика. Из некоторых комнат доносились недовольные возгласы, плач детей, крики мужчин или стоны женщин. Кроме жилых помещений на этом ярусе бункера имелись большие залы, что некогда служили местом общественных собраний — классы, столовые, рабочие кабинеты. В одном из конференц-залов находились апартаменты Га. Вождь дикарей с некой гордостью показал гостям свои огромные хоромы, захламленные костями, шкурами и черепами подземных монстров. Среди всего этого беспорядка маячило высокое кресло, так же увенчанное охотничьими трофеями. Сей предмет служил вождю троном и кроме него никакой мебели в зале не наблюдалось. Га даже спал не на кровати, а на ворохе меховых шкур, своженных в углу. Спал он, конечно же, не один: с полдюжины особей женского пола располагались рядом и были в любой момент готовы услужить своему господину. Га в знак расположения выделили Сане с Чоном жилье рядом со своей резиденцией. Людей поселили в тесный, прямоугольный пинал с двумя лежаками. Внутри комнаты сам черт не валялся и, чтобы привести ее в пригодный для жизни вид, нужно было вынести тонны мусора. Благо Га прислал для этой цели помощников. После того, как пенал привели в порядок, людей оставили одних. Саня сидел на пластиковом топчане напротив Чона и чувствовал себя неуютно. Он старался не глядеть на колдуна, памятуя о его недавних проделках. Чон, несомненно, ощущал Санину неуверенность.

— Не надо меня бояться, Барсук, — промолвил он. — Я не желаю тебе зла.

— Хочется верить, — проворчал Пряхин.

— Пойми, я должен был преподать тебе урок…

— Считай, что преподал, — Саня оттаял и посмотрел в умные глаза Чона. Он уже давно осознал, что вчерашнее представление было задумано не случайно: Чон хотел напомнить потерявшему память Барсуку, с кем он имеет дело. Конечно же, он унизил парня в глазах остальных древлян, но Пряхин не станет опускаться до мелочной обиды. Надо быть выше этого. И надо смериться с тем, что как боец Саня и в подметки не годится Чону.

Глава 17

Вождь Альбиносов благоволил к людям. Им разрешалось бродить по жилому ярусу бункера и выходить наружу. Разводить огонь и готовить пищу. Не возбранялось носить оружие и общаться с местным населением. Чего им не разрешалось, так это спускаться на запертый нижний этаж бункера. Чон все свободное время проводил в компании Альбиносов. Он часами сидел у костра, слушая их несуразную речь. Сане же эти посиделки совсем не нравились, и он убивал время, изучая автономное убежище Предшественников. Молодой человек исходил жилой ярус вдоль и поперек. Он нашел радиорубку с угробленными приемниками и безжизненными мониторами.

Обнаружил кухню и давно опустевший продовольственный склад.

Наткнулся на заваленную хламом лабораторию, где сохранилась кое-какая утварь, что могла послужить предметом торга с покупателями артефактов. Но самое интересное находилось на нижнем ярусе, куда вела лишь одна, запертая изнутри, дверь, и куда пускали только избранных Альбиносов. Там, скорее всего, располагался давно уснувший реактор и другие вспомогательные механизмы. Надо думать, что для бывшего механика скрытая от посторонних глаз силовая установка являлась предметом чрезвычайного любопытства. Сане страх, как хотелось оказаться средь древних машин, пусть и мертвых. Кроме того, где-то должен был находиться склад оружия. Пряхин не нашел его наверху и очень подозревал, что арсенал Предшественников также располагается на нижнем ярусе. Саня отдавал себе отчет в том, что он вряд ли сможет отыскать в арсенале, дошедшее до нынешних дней огнестрельное оружие, не говоря уже о пороховых изделиях. Тем не менее, хотел убедиться в этом воочию. За помощью он обратился к Чону.

— Я хочу попасть на нижний этаж бункера, — сказал он своему соседу, когда они оба вернулись в пенал на ночлег.

— Мы сюда не за этим пришли, — ответил колдун.

— Там может быть оружие Предшественников, — не сдавался Пряхин.

— Нам оно без надобности. Саня лишь досадовал. Чон, видя недоумение своего молодого спутника, нехотя пояснил: