Круговорот

— Лучше б оставил девчонку в покое, — посоветовал он обрадовавшемуся Пряхину. — Не пара ты ей, понимаешь.

— Это почему еще? Стрикер некоторое время смотрел на Саню, как на слабоумного придурка, наконец, махнув рукой, скрылся в кузнице, а Пряхин понесся к ручью, совершив этакий марш-бросок. Но бежал не так быстро, как обычно: сказывался похмельный синдром. Недалеко от ручья из-за сопки выскочил Зверь и, выразительно тявкнув, погнался за Саней.

— Привет, зверюга! — Пряхин остановился и потрепал подбежавшего волка за мохнатую холку. — Где же твоя хозяйка, дружище? Волк, казалось, все понимал. Он бросился прочь, увлекая человека за сопку. Там в орешнике Саня увидел девушку-барда. И поразился произошедшей с ней перемене. Незнакомка предстала совсем в ином качестве. На ней был пошитый из мягкой кожи костюм Дианы-охотницы, который очень выгодно подчеркивал стройное тело дикарки. За спиной покоился длинный ясеневый лук и колчан со стрелами. Светлые, забранные в тугой хвост волосы, оголяли гибкую загорелую шею и венчались замысловатым, вырезанным из кости обручем. Завидев Пряхина, девушка немного смутилась.

— Доброе утро, красавица! — От долгого бега еще не совсем оклемавшийся от вчерашних гуляний Пряхин запыхался и вспотел. Он стоял перед незнакомкой и старался привести свое дыхание в нормальный ритм. — Что у вас нового в лесу? Девушка недоуменно посмотрела на Саню и, видимо, приняв его вопрос буквально, ответила.

— Сегодня вяз Обрайна дал росток. Теперь семейству этому приплода ждать пристало.

— Я очень рад за семейство Обрайнов. — Саня никак не мог привыкнуть к манере общения девушки-барда. — Только все же давай, наконец, познакомимся, как нормальные люди. Меня зовут Александр Пряхин. Можно просто Саня или Саша или Шурик. Иностранцы меня еще Алексом кличут.

— Не много ли имен для молодого человека, который трех десятков лет еще не прожил под луной? — лукаво улыбнулась незнакомка.

— В самый раз, — сказал Саня. — Теперь ты себя назови. Иначе — некультурно получается.

— Я — Дэя. — просто сказала девушка.

— Прекрасное имя… Где-то я его уже слышал… Даже знаю, где. У нас был бард, звали его Виктор Гюго. Он сочинил одну очень печальную историю о любви слепой девушки к изуродованному компрачикосами юноше. Так вот — девушку как раз звали Дэя. И у нее был здоровенный волчара по имени Гомо.

— Ты можешь рассказать мне на словах ту сагу грустную о девушке слепой?

— Запросто. — Саня собрался с мыслями и начал пересказ «Человека, который смеется». Он неплохо помнил это сочинение, за исключением второстепенных сцен. И постарался как можно образнее передать содержание романа Дэе. Он даже вошел в раж, описывая смерть главных героев. Но, наверное, перестарался, ибо девушка-бард оказалась натурой чувственной и пустила слезу, а под конец вообще разревелась.

— Мне надо идти, — сказала она, хлюпая носом.

— Торопишься на занятия в Школу Волшебников? — спросил Пряхин и, увидев немой вопрос в глазах девушки, объяснил. — Школа Волшебников была в саге про Гарри Поттера. Приходи завтра. Я тебе ее тоже расскажу. Дэя кивнула и исчезла в орешнике. За ней тут же метнулся Зверь.

Все это время он гонялся за кем-то по лесу. Но лишь завидев исчезновение хозяйки, оставил свое занятие и бросился догонять. Саня остался один. Вздохнул полной грудью, чувствуя, как поет душа. Ему немедленно захотелось сделать что-нибудь из ряда вон. И он крутанул сальто назад — кувырнулся через голову, при этом умудрился не свалиться, четко встав на ноги. В тот день Саня так и не услышал из уст девушки-барда ни одного предания. Ну и пусть! Теперь его уже не интересовала судьба постапокалиптического мира, не интересовали арийши, не интересовал таинственный Материк. Его не интересовало вообще ничего, кроме непосредственной девушки, которая в тот момент шла по лесу со своим четвероногим стражем и не могла унять слез, вспоминая жестокую историю любви, рассказанную ей смешным безбородым мужчиной.

Глава 10

По возвращению в поселок у Пряхина состоялся жесткий разговор со Стрикером. Кузнец никак не хотел войти в положение молодого человека, который просил перевести его во вторую смену.

— Хочешь, я по ночам работать стану? — предложил Саня. — Только оставь мне первую половину дня.

— По ночам нормальные люди спят, а ты будешь железом грохотать.

— Тогда переводи меня обратно в старатели, — стоял на своем Пряхин.

— Ты не ведаешь, что творишь, глупец, — басил Стрикер. — Ну почему именно жрица? Посмотри вокруг — столько девок свободных ходит. У того же Буглара трое дочерей, а младшая даже замужем ни разу не была. Он за тебя любую отдаст и платы не возьмет.

— Я не собираюсь ни на ком жениться, я просто встречаюсь с девушкой. Ты что никогда сам с девушками не встречался? Стрикер осекся, видимо вспомнил молодость. Не всегда же он стучал молотом по наковальне.

— Ладно, будешь выходить с полудня, — махнул рукой Стрикер. — Только не советую тебе лезть жрице под юбку.

— Ну, это уж, как получится, — развел руками Саня.

— Ты тупой баран, — взорвался Стрикер. — Но я тебя предупредил — тронешь девчонку, и смерть в чане с дерьмом радостью покажется.

— О-оо!!! Как у вас тут все запущено! — Только и мог произнести молодой человек. Стрикер больше не проронил ни слова. Он окинул Пряхина взглядом, которым обычно провожают идущих на эшафот смертников, и ушел прочь. С того дня Саня начал встречаться с девушкой-бардом почти каждый день. Они просто гуляли по лесу, рассказывая друг другу придания своих миров, и держались вдали от Рощи друидов. Ибо, как выяснил Саня, это место для арийшей было воистину святым. Там каждое дерево являлось неким одухотворенным существом, а под его корнями покоился тот или иной человек. Самым старым в Роще был дуб Таута. Он рос на месте захоронения родоначальника племени и насчитывал не одну сотню лет.

Вокруг этого основного дерева, знаменующего незыблемость рода, стояли дубы помоложе. Под ними лежало пятнадцать прямых потомков первого берегона. Легко было вычислить, что Брен приходился Тауту наследником в семнадцатом колене. Саня прикинул примерное время пребывания арийшей на островах, взяв среднюю продолжительность жизни в шестьдесят лет. По всему выходило, что дикари покинули землю отцов чуть ли не десять веков тому назад. Хотелось бы еще узнать, сколько годков прошло с момента начала «Всемирного Потопа», но в приданиях девушки-барда ответа на этот вопрос не было. Дэя ничего не знала о постигшей Землю катастрофе. Она рассказывала истории героических битв. Описывала праздники и обряды. Изображала знаменитых людей. Вместе с тем девушка-бард живо интересовалась рассказами приплывшего из другой земли человека. Саня не мог ей отказать и самозабвенно чесал языком, затачивая истории своей цивилизации под придания дикарей. Однажды он рассказал ей про амазонок. История женщин-воинов произвела на девушку глубокое впечатление. Глаза Дэи светились каким-то бесовским огнем, когда Саня живописал матриархальный уклад жизни этого мифического племени. Молодой человек даже забеспокоился, не феминистка ли часом его новая знакомая? Конечно же он больше не говорил, что пришел из мира Предшественников. Лишь спросил как-то у девушки:

— Веришь ли ты в путешествие во времени? Дэя ответила в своей манере:

— Я?.. Верю… ибо всякий в этом мире плывет по той невидимой реке, что временем безжалостным зовется. И каждый миг уносит нас неотвратимо от прошлого к грядущим временам. Все правильно: любой человек — не кто иной, как путешественник в будущее. Можно спать, есть, заниматься сексом и при этом все равно неизменно путешествовать во времени. В прошлое попасть нельзя. Если бы это было возможно, то наверняка бы уже появились гости из будущего. Но таковых еще ни разу не видели. Видели всяких там инопланетян, снежных людей, даже чертиков, выскакивающих из-под земли, а вот пришельцев из будущего не видели. Саня больше никогда не попадет в свой мир, какой бы новый круговорот не случился. И в этом была горькая правда. Следовало навсегда забыть о прошлой жизни и начать устраивать себя на новом месте. Наверное, Сане стоило бы остепениться, осесть, завести семью, наконец: ведь не мальчик уже давно. Только не сможет Саня осесть: