Феникс

«Весь этот микрорайон плох, очень плох, - думал Итальянец. - В нём только измученный строительством былой ландшафт, вокруг ни закоулочка, ни потайной двери, ни флигелёчка, ничего, сплошные прямоугольники да ячейки, и я живу именно здесь». С этими мыслями он взял со стола сырое куриное яйцо, рисованию которого в школе акварели Андрияки в Гороховском переулке могли бы посвятить годы обучения, и беззастенчиво бросил его вниз прямо под ноги случайному прохожему, направляющемуся в магазин, никаких других вариантов движения у него здесь всё равно не было. Яйцо ожидаемо скучно разбилось об асфальт, но вот желток, желток, совершив в воздухе невероятную траекторию, каким-то чудом попал точно в рот говорящему по телефону мужчине, и он его проглотил. Восхищённый Итальянец не стал прятаться как когда-то в детстве, тогда он проделывал те же самые пакости, но, к сожалению, не мог в полной мере насладиться результатом и ограничивался матом и проклятиями за окном. Так вот он не двинулся с места и принял удивлённый вид, хотя перещеголять в этом прохожего ему всё-таки не удалось. «Это мальчишки с крыши бросают, - сочувственно произнёс он. - Балуются, мне однажды прямо на голову попало, когда высунулся покурить. Черти! Когда-нибудь я доберусь до них. А, может быть, вместе сейчас добежим и застанем их на крыше? Давайте, а? - с надеждой в голосе предложил Итальянец, и прохожий согласился. - Код 192, я вам открою, вызывайте лифт, встретимся на последнем этаже!» И он исчез из окна. «Какой триумф! - бросая своё тренированное тело через ступеньку, думал он. - Всё-таки район как район и здесь бывает интересно. Всё дело в людях. Погоня!» Они встретились на последнем этаже, чердак был открыт, и напарники вывалились наверх. Никого. Побежали по длинной крыше, заглядывая за углы. Никого. Наконец заглянув в последний из девяти выходов, где дверь и люк в подъезд были тоже открыты, они остановились. «Ушли. Уф! А неплохо мы пробежались. Но они быстрей, молодость, и плюс у них была фора, да?» Прохожий за всё это время не произнёс ни слова. Пакостный желток внутри видимо всё ещё не давал ему покоя, он даже не ругался. Звали горожанина Виктор. Они ещё покурили на залитой битумом прожаренной крыше. Посмеялись, а через полчаса происшествие превратилось в законченный анекдот, который ещё несколько лет гулял по району. «Идёт мужик в магазин мимо третьего дома, разговаривает по телефону…» В общем, здорово было!

Итальянец, а звали его Василий, достал из кармана телефон и набрал Кольке, Николаю Ивановичу, и позвал его в гости, ссылаясь на тоску и лёгкую депрессию, а узнав, что и Феникс, и какая-то молодая красотка ошиваются рядом с ним на Петровке, усилил давление и настоял. Здесь важно было не пережать, тяжёлую депрессию Колька раскалывал как орех, тоску же принимал на веру. Всё, жду!

В ожидании гостей Вася устроился у окна и обозревал небесный свод, в комнате из хороших колонок звучал «The Beatles», под окном вывеска «Фотограф рЕмонт обувИ» отливала синим.

С трудом найдя место и припарковав машину на тротуаре, а надо сказать, район был спроектирован и построен тогда, когда ещё никто из архитекторов не предполагал, что машина - это обычное дело, Николай Иванович освободил влюблённых с заднего сиденья. Размяв кости, все посмотрели вверх. Одной рукой подперев щёку, другой рукой им приветственно махал из окна тот самый, легендарный фотограф РЕмонт ОбувИ. Агаше он тут же понравился.

- Он мне нравится. Хорошенький такой, грустный. Мы ведь сможем ему помочь?

- Подожди, ты ещё не знаешь, что это за жук. Вот и вывеской на итальянский манер обзавёлся, смущает умы, – достаточно громко сообщил Феникс, чтобы и Вася, сидящий в своём окне, его наверняка услышал.

- Так вот почему он Итальянец, всё дело в вывеске! - восторженно воскликнула Агаша. - Вот это вы дураки!

- По счастливому совпадению он действительно фотограф, - ухмыльнулся Николай Иванович.

Первое же, что бросалось в глаза в квартире, так это синяя буква «и», прикрученная к стене и дополненная красочным многоточием. С противоположной стороны на всех смотрела такая же синяя буква «я». В углу стоял свёрнутый полосатый матрас. На полу валялись персидские подушки, а к стенам жались стулья и табуретки.

- Посмотри на них, - сказал Итальянец, обращаясь к Агаше, и обвёл рукой кухню, куда проскользнули и уже хозяйничали Феникс с Колькой, - это мифологические существа, неужели ты не видишь? Я ещё бегал по двору с пластмассовой сабелькой, когда Кольку уже звали Николаем Ивановичем. А Феникс? Он даже ничего не скрывает.

- Что не скрывает? - спросила она, наблюдая за ловкими движениями Феникса, который буквально порхал по кухне.

- То, что он птица, конечно.

- Хм, ты шутишь.

- Шучу, шучу.

- Сегодня хочу вас всех запечатлеть на бумаге, отказа не принимаю, - тут же во всеуслышание объявил Вася. - Теперь у меня есть вишенка на торте.

- Ну вот и открылось, зачем ты нас зазвал, творческий зуд вперемешку с ленью, - поставил свой диагноз Николай Иванович.

- А зачем у тебя столько стульев? Прямо концертный зал, - спросила Агаша.

- В полнолуние читаем прозу. Есть несколько пишущих ребят. Особенно хорошо выходит, когда удаётся поймать Феникса и он читает свои новые рассказы. Сюда набивается человек под тридцать, а комнатка - сама видишь.

Через час Вася окинул взглядом компанию. Феникс сидел на табуретке с прямой спиной, говорил что-то и трогал людей за душу. Агафья, обложившись персидскими подушками, устроилась в углу, Николай Иванович, закинув ногу на ногу, сидел на стуле у окна, курил папиросу и стряхивал пепел в хрустальную пепельницу.

- Скоро солнце завалится за дом и его уже будет не достать. Братцы, давайте сделаем один, только один снимок, - вдруг встрепенулся Вася. - Пойдём на крышу, а? Давайте, давайте, поднимайтесь, ленивцы, а то я не могу уже больше плакать от твоих рассказов, Феня.

Наверху Вася рассадил всех на стульях. В центре сидела Агафья, по сторонам от неё Николай Иванович и Феникс. Наконец Итальянец окончательно справился с настройками, установил на фотоаппарате задержку времени, нажал на кнопку и с разбегу упал на руки сидящим. Стая птиц вылетела из-за фотоаппарата, вездесущие голуби, съёмка закончена.

Перед рассветом Вася закрылся в ванной с красным фонарём, фотоувеличителем, химикатами, фотобумагой, лоточками, катушками и вышел только с первыми лучами солнца, карабкающимися по стене соседнего точно такого же дома. Все уже собирались по домам. Пока гости сидели на кухне и пили кофе, Итальянец незаметно положил Агаше в рюкзачок запечатанный конверт. Пора прощаться. Агаша, Николай Иванович, Феникс помахали ему из машины руками и тронулись в путь.

- Агафья, куда тебя отвезти? - спросил Николай Иванович.

- Я бы никогда с вами не расставалась, - отозвалась Агаша, прижимаясь к плечу Феникса и обняв его обеими руками, - но нужно хоть немного поспать перед занятиями, иначе я совершенная котлета и ничего не понимаю, а мне обязательно нужно сегодня попасть на вторую пару. Я живу на метро Кантемировская, улица Медиков дом 6, там рядом красивый Борисовский пруд, я там всегда гуляю…

Через полчаса, Агафья уже спала в своей постели.

Утро выдалось не из лёгких. Разум предлагал Агафье сдаться и никуда не ходить, но холодный душ, варёный кофе, и вот уже румянец вернулся на щёки, а воспоминания вчерашнего дня закрутились в голове. Сев в маршрутку, потом в метро, через каких-то сорок минут она уже была в институте.

- Привет! - окликнула её Нина, одна из подружек, с кем они вчера гуляли по Неглинке. - Ну как всё прошло? Что за парень? Давай, колись.

- Да всё хорошо, Нин, не до рассказов сейчас, спать охота.

- Ууу…спать охота? Что-то ты темнишь, Агашка, ну да ладно, ладно, не хочешь, не говори. Потом всё равно не удержишься. Дай хотя б леденцов мятных, и я пойду.

- Сейчас, подожди.

Агаша порылась в рюкзачке, но так сразу в нём ничего и не найти, пришлось вытряхнуть всё содержимое на подоконник. Леденцы нашлись, и нашёлся какой-то конверт.