Страница 9 из 20
– Смотрю, вы тут уже целый гарнизон разместили.
Вошел сержант и доложил начальнику, что на проводе доктор Мэддокс. Быстро переговорив с ним, Армстронг вернулся в кабинет.
– А теперь, сэр, – отрывисто бросил он, – хотелось бы задать вам, если не возражаете, еще несколько вопросов. Это чистая формальность.
– Разумеется, прошу вас.
– Не могли ли бы вы рассказать, сэр, чем были заняты между часом и четырьмя?
– Так, давайте посмотрим. До двенадцати сорока пяти я оставался в школе. Потом, до обеда, то есть до часа тридцати, подписывал в зале отпускные свидетельства.
– За обедом были все учителя, сэр?
– Да. Впрочем, нет, извините, запамятовал. Эванс отпросился куда-то. – Армстронг что-то черкал в записной книжке.
– Зачем и куда не сказал?
– Нет, да я не считаю необходимым, чтобы мои коллеги…
– Разумеется, сэр, разумеется, что дальше?
– Дальше я около четверти часа разговаривал в этом кабинете с женой. Потом поднялся к себе в гардеробную переодеться – пришло время встречать родителей. Сегодня у нас, знаете ли, День спорта.
– И когда же они начали съезжаться?
– Примерно в четверть третьего, если не ошибаюсь. Но, право, я не вижу, какое это все…
– Итак, вы переодевались у себя дома между часом сорока пятью и двумя пятнадцатью, так?
– Ну, возможно, прилег на несколько минут отдохнуть. Нельзя же помнить каждую мелочь…
– Извините за вопрос, сэр, но не мог бы кто-нибудь подтвердить все это? Может, кто-нибудь из обслуживающего персонала заходил? Или ваша жена?
Директор бросил на Армстронга взгляд, который, бывало, усмирял иных не в меру разошедшихся родителей, а уж учеников и вовсе способен был лишить дара речи. Сейчас он тоже достиг своей цели и пробил брешь в железной обороне суперинтенданта.
– Это возмутительно! Я не совершал этого преступления и, я находился у себя дома между часом сорока пятью и двумя пятнадцатью. Если вы не верите первому, то вряд ли поверите и второму.
– Понимаете, сэр, если речь идет об убийстве, мы не можем позволить себе верить людям на слово. Я просто выполняю свой долг. Если у меня нет возможности получить сведения от одного человека, я обязан обратиться к другому. – В голосе суперинтенданта прозвучало явное предостережение, и Персиваль Вэйл его уловил.
– Несколько минут в этом промежутке времени моя жена была у себя в спальне. Она примыкает к моей гардеробной. Мы перекинулись парой слов через дверь. Это все, чем я могу подтвердить свои слова.
– И когда это было?
– Миссис Вэйл зашла домой сразу после двух. Потом мы вместе спустились.
С этого момента Армстронг ослабил моральное давление и дальнейшие сведения получил от директора сравнительно безболезненно. Сведения эти сводились к тому, что:
родителей мальчика нет в живых, и он, мистер Вэйл, остается его ближайшим родственником;
обязанности опекуна он разделяет с Джеймсом Уркартом, эсквайром, стряпчим из Стевертона;
никто сегодня не приглашал мальчика на обед;
он, директор, не имеет ни малейшего представления, кому бы могло прийти в голову расправиться с его племянником.
Суперинтендант почтительно выслушал также версию, согласно которой парнишку убил какой-то бродяга: у Вимиса всегда были при себе немалые – для подростка – деньги; более того, Вэйл заявил, что именно это, вне всяких сомнений, и имело место. И лишь после того, как суперинтендант вышел, чтобы, по его словам, «перекинуться парой слов с миссис Вэйл», директор, испытывая примерно в равной пропорции возмущение и тревогу, стал осознавать, что инквизитор держал его все это время на ладони, как Гулливер короля лилипутов, и что тот самым зловещим образом даже не поинтересовался, что извлечет из смерти досточтимого Элджернона Вайверна-Вимиса его «ближайший из живущих родственников».
Суперинтендант Армстронг, допрашивавший Геро Вэйл, разительно отличался от официального судебного следователя, допрашивавшего Персиваля Вэйла. Взгляд его излучал почтительное восхищение ее красотой, а в голосе звучало почтительное сочувствие тому печальному положению, в каком она оказалась.
– Я прекрасно понимаю, мадам, – это для вас тяжелый удар; и все же был бы признателен, если вы согласитесь ответить на один-два вопроса. Просто формальность…
– Да, да, конечно.
– После обеда… между прочим, вы не заметили случайно, был там ваш племянник или нет?
– Нет. И не могла заметить. Меня самой там не было.
Суперинтендант слегка расставил ноги и наикротчайшим голосом проговорил:
– Ах вот как… В таком случае позвольте уточнить. Вы обедали на природе? С друзьями?
– На природе, но одна. Я взяла с собой несколько сандвичей и пошла на сенное поле. Мой муж подтвердит, что мне часто приходят в голову разные капризы.
– Что ж, это вполне естественно; я имею в виду желание перекусить на свежем воздухе в такой чудесный солнечный день. Я так понимаю, там вы своего племянника или кого-нибудь еще не видели?
– Опять-таки у меня и возможности такой особенно не было. Видите ли, я забралась в стог сена… боюсь, в тот самый, где потом обнаружили тело.
– Да что вы говорите? Наверняка вам оттого только еще тяжелее. Но для нас, напротив, это большая удача.
– Как это?
– Ну да. Разве вы не понимаете, что это сокращает промежуток времени, когда могло быть совершено преступление? Если только тело не перенесли туда уже после убийства.
Глаза суперинтенданта живо поблескивали, как у доброго дядюшки, протягивающего племяннику новую игрушку. Геро поняла, что он изо всех сил старается снять с нее напряжение («обезоружить», подумалось ей); поняла она и то, что он это понимает.
– Так, и что было дальше? – теперь голос суперинтенданта прозвучал чуть резче.
– Я вернулась в школу, когда ученики кончали обедать. Немного побыла с мужем. Затем пошла проверить, все ли готово к началу соревнований – стулья, бутерброды, напитки и так далее. После чего поднялась к себе переодеться.
– И это было примерно…
– Часы в зале как раз пробили два.
– Мистер Вэйл был в это время с вами?
– Нет-нет, когда я вошла к себе в спальню, он переодевался в гардеробной.
– Ясно. Чрезвычайно вам признателен, миссис Вэйл. Надеюсь, мне не придется больше вас беспокоить.
Располагаясь в учительской, где он собирался допросить педагогов и других работников школы, суперинтендант чувствовал себя несколько усталым и раздраженным. Правда, его успокаивало присутствие сержанта Пирсона с большим блокнотом в руках, а также наличие увесистого металлического предмета в собственном кармане. Первой жертвой стал Тивертон. Все время между обедом и двумя тридцатью он провел в общем зале, лишь изредка наведываясь в классные комнаты, чтобы убедиться, что ученики, ждущие, пока им не велят переодеваться, не делают ничего недозволенного.
– И кто еще из учителей был с вами?
– Дайте подумать. Мистер Симс – почти все время. Он ушел около двух – полагаю, переодеться. С того момента и до начала первого забега я его не видел.
– А сами вы, сэр, переодеваться не ходили?
– Нет, я сделал это еще до обеда.
– Как насчет других учителей?
– Ну, вообще-то я, знаете ли, не сторож брату своему. Кажется, Гэтсби вскоре после обеда пошел в деревню. Сразу после двух появился и тут же исчез Рэнч. Заглянул Эванс, это было около двух пятнадцати, он шел за мальчиками. Кто еще? Ах да, Гриффин. Этот выкурил сигарету и отправился посмотреть, все ли готово к стартам. Ну а что касается директора, ничего сказать не могу, – вызывающе добавил Тивертон.
– А что, мистер Тивертон, на соревнованиях присутствовали все учителя?
– Да, все были там. Правда, Рэнча я увидел только под конец первого забега. Наверное, задержался с кем-нибудь из родителей или… ну, не знаю.
– И у вас, сэр, нет никаких предположений, кто мог совершить это преступление?
– Ни малейших. Точно так же я даже представить себе не могу, какие мотивы могли бы быть у кого-нибудь из нас и зачем вам так нужно знать, где был каждый?