Грехи волка

– А утром они расставались, – продолжала она. – Мужчины в мундирах с галунами, хрипящие кони, уже учуявшие дым сражения, звон сабель, несмолкающий цокот копыт… – Чашка Лэттерли была уже пуста, но она продолжала сжимать ее в руке. – Там в холле висит портрет ее мужа. У него необыкновенное лицо, такое выразительное и в то же время необъяснимое. Все время пытаешься его разгадать. Понимаете, что я хочу сказать? – Она вопросительно взглянула на хозяйку дома. – Рот у него страстный, а взгляд какой-то неопределенный. Невозможно понять, что он на самом деле думает.

– Очевидно, непростая личность, – кивнула Калландра. – А талантливый художник сумел в нем это разглядеть.

– Ее муж основал семейную печатную фирму.

– Любопытно.

– Он умер восемь лет назад…

Еще с полчаса леди Дэвьет слушала рассказ гостьи о семье Фэррелайнов – о том немногом, что та успела повидать в Эдинбурге, и о предстоящих ей поисках нового места. Потом, поднявшись, хозяйка предложила Эстер перед завтраком привести в порядок растрепанные волосы, в которых к тому же не хватало шпилек.

– Да-да, конечно, – быстро согласилась девушка, лишь сейчас сообразив, как много времени отняла она у подруги. – Простите… Мне следовало…

Калландра остановила ее взглядом.

– Хорошо. – Мисс Лэттерли послушно поднялась. – Пойду поищу шпильки. К тому же, наверное, пора вернуть Дэйзи ее платье. Она была очень добра, одолжив его мне.

– Вряд ли твоя одежда уже высохла, – возразила Дэвьет. – Но у нас еще будет масса времени после завтрака.

Эстер без дальнейших возражений поднялась в спальню и, открыв свой саквояж, принесенный горничной, стала рыться в нем в поисках гребенки и шпилек. Гребенка все никак не попадалась ей на глаза. Наконец, запустив руку на самое дно, девушка нащупала ее. Найти шпильки оказалось труднее. Она помнила, что завернула их в обрывок бумаги, но обнаружить этот сверток ей никак не удавалось. В нетерпении медсестра вывернула все содержимое саквояжа на кровать. Шпилек не было. Она вытащила рубашку, которую сменила, когда отдыхала в доме миссис Фэррелайн. Трудно представить, что это было только вчера! Эстер встряхнула ее, и на пол со стуком выпал какой-то предмет. Наверное, пакетик шпилек. Как раз такого размера и веса. Она обошла кровать и нагнулась, чтобы поднять его. Куда же он девался? Она стала шарить по ковру.

Вот же он! Рядом с ножкой кровати. Мисс Лэттерли подняла его и в тот же миг поняла, что ошиблась. Это был не бумажный сверток и не пропавшие шпильки, а какой-то металлический предмет необычно сложной формы. Эстер взглянула на него и почувствовала, как упало ее сердце и пересохло во рту. Она держала в руке изящную брошь, украшенную бриллиантами и крупными серыми жемчужинами. Девушка никогда прежде не видела ее, но сразу узнала по описанию. Любимая брошка Мэри Фэррелайн, та самая, которую та не взяла с собой, потому что посадила пятно на подходящее к ней платье…

По-прежнему растрепанная, сиделка бросилась назад, в зеленую гостиную, непослушной рукой сжимая брошь.

– Ну что? – подняла голову Калландра. Одного взгляда на лицо гостьи ей хватило, чтобы понять, что произошло что-то ужасное. – Что случилось?

Эстер протянула ей брошку.

– Это вещь Мэри Фэррелайн, – хрипло проговорила она. – Я нашла ее в своем саквояже.

– Ну-ка сядь, – жестко распорядилась леди. Девушка без возражений опустилась на стул – ноги отказывались служить ей. Калландра взяла брошь и долго вертела ее в руке, рассматривая жемчужины и клеймо на внутренней стороне.

– Похоже, вещица безумно дорогая, – проговорила она задумчиво. – Не меньше девяноста фунтов, а то и все сто. – Нахмурившись, она взглянула на подругу. – Ты, судя по всему, понятия не имеешь, как она попала в твой саквояж?

– Совершенно не представляю. Миссис Фэррелайн говорила, что не стала брать ее с собой, поскольку запачкала платье, с которым обычно эту брошку надевала.

– Значит, горничная была недостаточно внимательна к ее указаниям. – Дэвьет прикусила губу. – И к тому же… Что-то здесь нечисто. Вряд ли это могло произойти случайно. Эстер, все это очень серьезно, но понять, в чем дело, я не могу. Нам необходима помощь. Думаю, тебе следует обратиться к Уильяму… – Мисс Лэттерли замерла, – … и попросить у него совета, – договорила Калландра. – Самим нам тут не разобраться. Даже пытаться не стоит. Дорогая, история явно очень скверная. Несчастная женщина мертва. Конечно, не исключено, что это украшение оказалось среди твоих вещей по какой-то нелепой ошибке, но, честно говоря, я в это не верю.

– Вы думаете, что… – начала Эстер в ужасе от одной мысли, что придется обращаться за помощью к Монку. Ей это представлялось совершенно бесполезным, а кроме того, она была слишком измучена и ошеломлена, чтобы выдержать то эмоциональное напряжение, которого потребует общение с ним.

– Да, думаю, – без колебаний прервала ее леди Дэвьет. – Иначе не стала бы предлагать. Мне не хотелось бы давить на тебя, но я убеждена, что этот совет нам необходим, и притом незамедлительно.

Лэттерли медлила, пытаясь найти объяснение, почему ей не стоит идти к Монку и насколько бесплодным будет такой шаг. Однако убедительных объяснений у девушки не было.

Калландра молча ждала, понимая, что, перебрав все аргументы, Эстер, в конце концов будет вынуждена согласиться с ней.

– Хорошо, – тихо проговорила девушка. – Вы правы. Поднимусь наверх поискать шпильки, а потом постараюсь разыскать Монка.

– Возьми мой экипаж, – предложила ее подруга.

Медичка слабо улыбнулась:

– Вы не верите, что я в самом деле отправлюсь к нему-?

Но ответа она не ждала: обе женщины понимали, что это – единственное разумное решение.

Уильям Монк смотрел на нее, нахмурившись. Они сидели в небольшой гостиной, где он, как полагала Эстер, обычно принимал будущих клиентов. Здесь его посетители должны были чувствовать себя уютнее, чем в строгой конторе, столь пугающе официальной. Хватало и той тревоги, которую гости испытывали при виде самого Монка с его узким бритым лицом и немигающим взглядом.

Он стоял у камина и, услышав, как отворилась входная дверь, тут же вышел навстречу. При виде мисс Лэттерли на лице сыщика отразилась смесь радости и разочарования. Очевидно, он надеялся, что пришел клиент, и поэтому теперь с раздражением рассматривал безыскусную одежду своей гостьи, позаимствованную у горничной Калландры, ее бледные щеки и небрежную прическу.

– Что случилось? Вы ужасно выглядите, – заметил Уильям. Это было сказано с явным неодобрением, но потом в глазах мелькнуло беспокойство. – Вы не больны? – Голос стал сердитым: если его знакомая и в самом деле была больна, это сулило ему лишнее беспокойство. Или он просто испугался?

– Нет, не больна, – резко ответила Эстер. – Я вернулась из Эдинбурга ночным поездом, вместе с пациенткой. – Она постаралась, чтобы ответ прозвучал достаточно холодно и сдержанно. Если бы только у нее была возможность обратиться к кому-то другому, кто не хуже этого человека мог бы оценить грозящую ей опасность и дать дельный совет!

Монк уже приготовился отпустить какую-то ответную колкость, но, зная медсестру достаточно хорошо, понял, что произошло что-то действительно серьезное. Внимательно глядя на нее, он молчал, ожидая продолжения.

– Моей пациенткой была пожилая состоятельная дама из Эдинбурга. – Теперь Лэттерли говорила спокойнее, без излишней резкости. – Некая миссис Мэри Фэррелайн. Мне поручили дать ей вечернюю дозу лекарства. В сущности, это было моей единственной обязанностью. Ну, и кроме того, наверное, ей хотелось, чтобы я просто составила ей компанию.

Детектив слушал не перебивая. Эстер горько усмехнулась: несколько месяцев назад он бы сделал это непременно. Служа полицейским инспектором, этот человек был представителем власти и мог позволить себе это. Но теперь необходимость самому искать клиентов, чтобы заработать на жизнь, научила его если не смирению, то, по крайней мере, умению изображать заинтересованность.